Перечитывая имена из списка, Бьянка бегло улыбнулась, на мгновение подняв глаза:
— Не волнуйся, нам больше не придётся рыскать по лагуне. Мы навестим моего отца. Я подумала, что старики всегда знают друг друга.
* * *
К вечеру дождь утих, но тучи не спешили покидать небо над городом. Закатное солнце ярко осветило окна домов, обращённых к западу, однако в вышине всё небо было затянуто лилово-серой пеленой. Когда Фабрицио привёз её к пристани дома Граначчи, Бьянка задержалась ненадолго, впитывая вечернюю покойную тишину, наблюдая, как растворяются в сумерках очертания домов на другой стороне канала, как вкрадчиво, неслышными шагами в город спускается темнота.
Ей очень нужны были эти несколько минут одиночества, чтобы собраться с мыслями. Предположительно, им с Инес сегодня удалось установить имя Франчески, но предстояло ещё много работы. Нужно было кое-что уточнить (для этого она собиралась завтра отправить в Кьоджи Фабрицио), подать прошение в сенат и встретиться с секретарём суда. Завтра опять будет хлопотливый день…
Вздохнув, она решительно толкнула скрипнувшую решетку и прошла в дом. Было темно, но Бьянка знала, что Мелина наверняка ещё не спит, поджидая хозяйку и грея ужин над очагом. Где-то за анфиладой этих сумрачных парадных комнат, тонувших в безмолвии, в самой глубине дома, на кухне теплился уютный огонёк. Проходя мимо гостиной, Бьянка вдруг остановилась, заметив в кресле неподвижную тёмную фигуру. «Призрак!» — мелькнула испуганная мысль. Она вспомнила донну Ассунту с её клюкой, согбенной спиной и непреклонным характером. Кто ещё мог бы тайно, на ночь глядя наведаться в этот дом?
В этот момент «призрак» шевельнулся, а вспыхнувшие угли в жаровне на миг высветили знакомое узкое лицо в обрамлении тёмных волос. Бьянка ахнула от неожиданности:
— Рикардо! О, слава Мадонне! Ты приехал!
Она бросилась в комнату, на ходу сбросив на пол тяжёлую, промокшую за день накидку. Плечам сразу же стало легко, и такая же лёгкость воцарилась у Бьянки в душе от мысли, что муж, наконец, вернулся! Дорога до Медиолана далеко не везде была безопасна.
— Как ты доехал? Неужели один? Верхом? — засыпала она его вопросами. В ответ Рикардо только засмеялся, мягко отведя её руки, когда она потянулась его обнять:
— Ох! Руки у тебя ледяные! Зачем ты ездила в Кьоджи?
— Гонялась за прошлым, — пошутила Бьянка, с облегчением устраиваясь в соседнем кресле. Она протянула ладонь к жаровне, от которой распространялось душистое сухое тепло.
Вдруг подумалось, как непохоже было на Рикардо вот так сидеть и сумерничать в гостиной после месячного отсутствия. Не случилось ли чего худого? Тот Рикардо, которого она знала, сперва стрелой помчался бы в Арсенал, чтобы узнать об убытках, потом наведался в порт, чтобы собрать последние новости о кораблях, проверил бы все счётные книги и засыпал писцов уймой вопросов и грузах и выгодных фрахтах. Потом Бьянка вспомнила, какую новость сегодня сообщил ей отец и медленно выпрямилась. На сердце ей снова легла тяжесть:
— Прости, я забыла. Я слышала о возвращении Реньера… Алессандро ведь был твоим близким другом. Мне очень жаль.
Она сочувственно погладила мужа по плечу, чувствуя ладонью его закаменевшие мышцы.
— Он во всём был лучше меня, — глухо ответил Рикардо, отстранившись. Послышалось звяканье, плеск, в свете жаровни блеснул алым цветом краешек бокала. Бьянка хотела встать, чтобы зажечь свечи, но Рикардо её остановил:
— Не надо. Лучше так.
Помолчав, он добавил:
— Более близкого друга у меня не было и не будет. Между нами столько всего произошло за эти годы… Я тебе не рассказывал… Или рассказывал? — он задумчиво потёр лоб. — Нет, мы тогда говорили с Джулией. Хотя стоп, не с ней, а с той девчонкой, которая её подменила… с Франческой. Дьявол, я с вами совсем запутался!
Бьянка с тревогой взглянула на мужа. Судя по бессвязной речи, он уже глубоко погрузился в свою скорбь, и вина в нём плескалось порядочно… Ладно, если что, Фабрицио поможет дотащить его до постели.
— Ты узнал, как это случилось?
— Говорят, их подстерегла тарчийская эскадра. Проклятье! Поразительно, как тарчам удалось так точно выйти на курс «Анжело!» Не удивлюсь, если им помог кое-кто!
Бьянка вздохнула, понимая, на кого намекал её муж. Однако говорить (и даже думать) так в Венетте было небезопасно. Дон Сакетти, конечно, далеко не ангел, но нельзя же обвинять его во всех грехах!
— Это действительно могла быть случайность. Отец говорил, что тарчи контролируют сейчас всю восточную часть Срединного моря…
— Не верю, — угрюмо мотнул головой Рикардо. — Алессандро в море могло погубить только чьё-то предательство!
Чтобы отвлечь супруга от опасных мыслей, Бьянка сказала:
— Я сегодня ездила в Кьоджу, чтобы разузнать о Франческе.
Это сработало. Рикардо с удивлением воззрился на неё:
— Об этой авантюристке? Зачем она тебе? Казнят — и поделом ей! Это она втравила мою сестру в проблемы с сенатом и погубила Сандро! Из-за неё он совсем помешался на море!
— О, теперь ты и её винишь? — скептически усмехнулась Бьянка. — Да брось, если бы синьор ди Горо остался в Венетте, дон Сакетти расправился бы с ним ещё быстрее. И Джулию никто в неприятности не втягивал, она сама мастерица находить их на свою голову! Я выслушала рассказ обеих девушек, и могу тебя заверить, что идея подменить себя подругой принадлежала Джулии.
— Но твоя Франческа выдавала себя за аристократку, а это преступление, — назидательно сказал Рикардо. Бьянка с трудом сдержала улыбку. Её муж терпеть не мог проигрывать, даже в самом ничтожном споре! Только это сейчас могло ненадолго заставить его позабыть о горе…
— Ничего подобного. Я узнала кое-что о её родителях. Если хочешь знать, её матьерью была Гаэтана Строцци, дочь Марино Строцци, бывшего подеста Патавы, — заявила Бьянка с торжеством. — Между прочим, эта семья была вписана в Золотую книгу ещё с той поры, как появились первые дома на Ривоальто! «А отцом Франчески, вероятнее всего, был граф Арсаго», — хотела добавить она, но запнулась. Это вынудило бы её открыть тайну Джулии… и донны Беатрисы. Знает ли Рикардо? Уместно ли сейчас обсуждать такой деликатный вопрос?
Она смущенно умолкла, сделав вид, что ей вдруг понадобилось разгладить помятые складки на юбке.
— …Когда я узнал об обмане, меня больше всего удивило их сходство с Джулией, — заметил Рикардо.
Молчание между ними стало почти осязаемым. Сейчас Бьянка порадовалась, что не стала зажигать света. В слоистом сумраке, который создавало скудное свечение жаровни, лицо Рикардо было почти неразличимо.
— Я маму ни в чём не виню, — добавил он тихо. — Думаю, она была не очень-то счастлива…
Бьянка нашла его руку и утешающим жестом мягко сжала его пальцы.
— И моё отношение к сестре не стало хуже, когда я узнал… Мы никогда не были близки, но я всегда старался быть к ней справедливым. Хотя видит Бог, иногда эта девчонка просто испытывает моё терпение!
