— Несите ее сюда, — предложение шефа, сравнимое с неслыханной щедростью, было продиктовано чувством вины.
В комнатке стояла огромная двуспальная кровать, застеленная мятым шелковым покрывалом с вырвиглазным рисунком, куда и положили мое тело. Стул возле кровати служил вешалкой для одежды, на нем как раз лежали принесенные утром рубашки. Михеич так и не успел переодеться. В углу торшер под зеленым абажуром светился мягким светом. У стены, напротив двери, стоял мини бар максимальной комплектации. В целом, уютное местечко, если бы не витающий под потолком тяжелый похмельный дух. Но, других вариантов не было, если не считать подсобку, где обитал домовой.
Я покинула кое–как устроенную оболочку и вернулась в кабинет, где уже разгорелся нешуточный спор.
— А я вам говорю, что не дарил ей шкаф, — сердитый шеф щедро брызгал слюной в лица оппонентам, — как вы не понимаете. Это не в моих интересах.
На столе перед Михеичем уже стоял древний телефон.
— Мария, вы на связи? — палец шефа нажал на кнопку.
— Да, да. Конечно.
В трубке захрипело, откашлялось и выдало мелодичным хорошо поставленным голосом:
— Ja Ja. Natürlich.
— Ой, пардоньте, — Михеич сбросил звонок и выбрал другую цифру.
— Да здесь я, здесь. Чего тебе, надобно, старче.
Видимо, несговорчивый аппарат, решил сегодня воспользоваться дополнительными функциями, и включил сказочное оформление.
— Я, правда, не дарил Мегере Петровне шкаф, — мне показалось, или в голосе начальника промелькнули жалобные нотки?
— Илья Михеевич, не переживайте.
— Не печалься, Илюшенька, сокол мой ясный, — перевел зловредный телефон.
Алексей хрюкнул от смеха и тут же пожалел, что родился на свет. Чего–чего, а метать грозные взгляды, аки молнии, шеф еще не разучился.
— Как обстоят дела с часовым магазином? Мария Александровна, доложите присутствующим.
Накануне вечером я уже рассказала главному и домовику о призраке, а Мурзик был со мной и сам все видел, если не считать того отрезка времени, когда мы с Жорой остались вдвоем. Не в курсе дела были только Алексей и Дуся, которая честно заработала отгул, встав грудью на защиту интересов Михеича. Толкать речь для одного Алексея не очень хотелось.
— Ну, так уж и быть, — смягчилась я, — расскажу вкратце.
— Быть или не быть, вот в чем вопрос, — нараспев продекламировала трубка. — Чем меньше слов, тем больше будет дела.
Вытянутые лица моих собеседников могли позировать для полотен Модильяни.
— В магазине обитает призрак. Сам себя он называет Георгием, а настоящего имени не помнит. Я его знаю, встречала на кладбище по осени.
— Бедный Жорик! — переврал аппарат. — Я знал его, Мурзяцио.
Шеф не выдержал и кулаком приголубил упрямую технику.
Я как ни в чем не бывало продолжила рассказ:
— Труп его похоронен в чужой могиле, скорее всего, криминал. Если найдем родственников и выясним его настоящее имя, он уйдет из магазина. А пока наотрез отказывается.
Аппарат долго молчал, вздыхал тяжко, а потом затянул русскую народную тоненьким голосочком, подвывая по–бабьи:
Я чужой на чужбине
И без роду живу,
И родного уголочка
Я нигде не найду.
Вот убьют, похоронят,
И не будет меня,
И никто не узнает,
Где могилка моя.
Селиван возник в офисе перед обедом. Алексей успел смести с ковра остатки телефонного аппарата, так долго испытывающего безграничное терпение шефа. Домовой, непривычно было видеть его в образе старичка, степенно огладил бороду, снял картуз и обвел взглядом кабинет.
Когда до него дошло, что мебели немного не хватает, он тихо охнул и спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:
— Нас ограбили?
— Ага, Мегера Петровна, — подтвердил Михеич, — но это не самое страшное. Я не могу теперь разговаривать с Машей. Аппарат немножко вышел из строя.
Домовой проследил взглядом за указательным пальцем начальства и в корзине для бумаг заметил то, что осталось от дорогого артефакта.
— Так что теперь, вся надежда на тебя, — усталый голос шефа не просил, а приказывал, — будешь переводчиком.
— О, нет, — возразила я.
— Маша говорит, что это отличная идея, — перевернул Селиван.
— Вот и славно, — начальник кивнул. — Кстати, ты выполнил мое поручение?
— Да, он согласен, — Селиван снял с плеча холщовую торбу, развязал тесемочки и вытащил на свет божий механический будильник брежневских времен.
Михеич бережно взял будильник в руки и спросил:
— Он здесь?
— Не сомневайтесь, целиком и полностью. Как только немного осмотрится, то выйдет наружу.
— Неужели, — я подплыла к домовому, — тебе удалось его убедить?
— Да в чем дело? — любопытство Мурзы грозило оставить его без носа. — О ком идет речь?
— Селиван уговорил призрака из часового магазина на время расследования переехать к нам в агентство, — наконец объявил шеф.
— Дусе ни слова, лишняя реклама нам ни к чему.
— Вы правы, Алексей, — шеф согласно склонил голову. — А теперь разработаем стратегию. У кого какие предложения?
Первым выступил деятельный альтер эго специалиста по связям с общественностью:
— Я пробил по базе: за последний год пропавших без вести мужчин в городе не числится. Если у Георгия и есть родственники, то они его не ищут. Можно, конечно, попытаться расширить зону поисков до области, но, опасаюсь, что это ничего не даст.
Алексей отложил стопку бумаг в сторону и почесал переносицу.
— Возможно. А если прибегнуть к нестандартному способу? — шеф говорил так, как будто уже решил эту головоломку.
— Например? Аргументируйте, Илья Михеевич.
— Прочесть судьбу Георгия в магическом зеркале или хрустальном шаре.
— Да ладно, — наивный Мурзик вытаращил глаза, ловя каждое слово главного.
— У Вольдемара есть нечто подобное, — сообщил Михеич. — Кто поедет к нему? Добровольцы будут?
— Ни за что! — я приготовилась сопротивляться до последнего вздоха, лишь бы не оказаться вновь под ударами злого рока. Сердце сжалось в груди в нехорошем предчувствии.
— Маруся хочет, — внезапно соврал Селиван. — Говорит, что соскучилась по Анжелочке и с радостью ее навестит.
— Эй, послушай, Селиван, — я одним прыжком подскочила к коварному домовику и вцепилась ему в горло, — если не хочешь умереть мучительной смертью, немедленно забери слова назад.
