Странно, а вчера я ему даже нравилась.
Михеич подпрыгнул и догадался набросить край покрывала на мое лицо. Крик сразу оборвался на самой высокой ноте.
В кабинете раздались шаги и Дусин голос спросил:
— Илья Михеевич, у вас все хорошо?
— Да, да. Не беспокойтесь, Евдокия. Я сейчас выйду, — шеф приложил палец к губам, призывая врачевателя душ к молчанию.
— Что это? — трясущимися губами захрипел Саня.
Вопрос был вчерашний, но окрашенный новыми интонациями.
— Я тебе уже говорил, — терпеливо начал шеф, — это Маша. Ну, помнишь, рыженькая такая. Саня, да ты ее видел по осени, бегала все время с поручениями.
Психолог наморщил лоб, задумался, перебирая воспоминания в черепной коробке, и уточнил:
— Так она, что, добегалась или отбегалась?
— Ни то и ни другое. Мы с ее отцом давние друзья. И когда он умирал от неизлечимой болезни, то просил позаботиться о кошке. Тьфу ты, о крошке, — сочинял на ходу шеф.
— Так что с ней такое? — Александр начал терять терпение.
— Она, это… забыл, — Михеич почесал голову, и, как ни странно, вспомнил, — кататоник. Да, точно, и находится в этом, в этом… ступоре. Вот.
Александр подошел к кровати и приподнял покрывало, накинутое шефом мне на лицо.
— Знатно ее перекосило, — уже гораздо спокойнее произнес он.
Объяснение шефа гармонично вписалось в рамки его сознания.
— Болеет, — вздохнул Михеич.
— И долго она в таком состоянии?
— Шесть месяцев. Нет, я, конечно, не против присмотреть за бедняжкой. Она лежит и никого не трогает. Да за ней ухаживать проще, чем за хомячками, — сказал шеф так уверенно, что было понятно: в детстве этих маленьких самоубийц ему не покупали.
Михеич заправил рубашку, снял со спинки стула пиджак и открыл дверь. Дуся успела принести кофе и сложить пустые бутылки в пакет. Увидев два мятых лица, она, надо отдать ей должное, никак не отреагировала. Молча вышла за дверь и чуть позже принесла еще одну чашку с ароматным напитком.
Александр от кофе отказался, сославшись на плотный график. Он торопливо простился с главным и ушел.
— Что я пропустил? — в дверном проеме появилась лохматая голова Антона.
Шеф махнул ему, мол, заходи, давай. И Антоха не заставил себя упрашивать.
Вслед за ним прошмыгнул Мурза, одетый по–походному. Даже панамку где–то раздобыл. Он бросил основательно набитый рюкзак на подоконник и еще шире открыл окно. Вчерашние посиделки оставили в помещении стойкий след и ни для кого не остались тайной.
— А где Алексей? — спросил у Антона стажер.
— Я сам не в курсе, — тот развел руками, — может, заболел?
Селиван появился последним, вышел из–за сейфа, чуть туманный и обиженный на весь белый свет.
— Голос, — позвала я, — у меня к тебе просьба.
— Ну, наконец, — обрадовался тот, — ты хочешь заключить сделку?
— Да, — твердо сказала я.
— И готова заплатить по договору?
— Да.
— Отлично, — ВГ выдержал паузу и спросил, — чего желает моя госпожа?
— Я хочу, чтобы меня слышали другие.
— Хорошо, будет сделано, — Внутренний Голос заговорил чуть громче, — все, что ты сегодня скажешь до обеда, услышат. Да будет так.
— Только до обеда? — огорчилась я.
— За целый день плати двойную цену, — потребовал ВГ.
— Ладно. До обеда, так до обеда.
Я откашлялась и заговорила:
— Внимание всем. Это я — Мария. Как меня слышно?
Голос, появившийся у меня, оказался немного жутковатым. От него веяло замогильным холодом и страхом. Все присутствующие переглянулись между собой и, толкая друг друга, выскочили за дверь.
— Блин, ты издеваешься? — спросила я с упреком у ВГ.
— Ты не уточнила, какой голос хочешь, и я сам подобрал наиболее подходящий.
— Ну, я же не запугать их хочу, а поговорить. И не через Селивана, пойми. Раз я плачу такую цену, значит у меня важный разговор.
— Извини, я не подумал. Твой прежний голос подойдет?
— Более чем.
Полчаса ушло на то, чтобы найти разбежавшихся коллег и уговорить их вернуться назад. Когда вся компания вновь объединилась, я начала беседу уже обычным голосом:
— Илья Михеевич, сегодня утром мы с Мурзиком должны были отправиться в командировку. Но непредвиденные обстоятельства изменили наши планы. А теперь я со всей серьезностью заявляю, что вообще никуда не пойду.
— Почему? — озвучила общий вопрос секретарша.
— Я увольняюсь, — голос мой звучал вызывающе и очень серьезно.
— Руся, деточка моя, — шеф схватился за сердце, — в чем причина такого решения?
Он еще спрашивает. Или уже забыл, что собирался дать мне весло и поставить в парке.
— Разве вы не помните, чем вчера занимались с Александром Сергеевичем?
— С каким Александром Сергеевичем? — кристально честные глаза шефа смотрели в пустоту над сейфом.
Именно там я и сидела.
— Точно, не с Пушкиным, — подсказала я.
— Мария Александровна, вы не боитесь, что другие не то подумают. Я нормально ориентированный мужчина, между прочим. Это и Селиван подтвердить может.
— После вчерашнего, не могу, — вдруг сказал домовик.
Наверное, вспомнил, как ему под хвост заглядывали.
Дуся разочарованно посмотрела на начальника, а Антоха пересел в дальнее кресло. Так, на всякий случай.
— А, я понял, — воскликнул шеф, — вы злитесь из–за шкафа. Хотите, я привезу его назад? Даже если это будет стоить мне жизни.
Зная его тещу, в этом никто не сомневался. Каюсь, я размякла. Не ожидала, что ради меня Михеич готов на такие жертвы.
— Не нужен мне ни шкаф, ни весло, — поспешила я успокоить Михеича, — достаточно будет какого–нибудь ящика.
— Да хоть хрустального гроба, — шеф потянулся к телефону, лежащему на столе.
— Никаких гробов, — я вспомнила, как неудобно было лежать, пусть и во сне.
— Я сейчас позвоню в магазин и закажу холодильник, — предложил главный.
— Зачем? — испугалась я. — Мое тело не приспособлено к низким температурам.
— Мы поместим тебя не в холодильник, а в коробку из–под него.
— Тогда просто коробку попросите, а холодильник не покупайте, — вмешался стажер.
— Ну, или так, — подытожил шеф, — а пока идите работать.
Глава 6. Ветер странствий и пыль дорог
Я перебралась на подоконник и выглянула в окно. Небо с самого утра потихоньку затягивало тучами. Похоже, будет дождь. Если мы сегодня двинемся в путь, надо сказать Мурзику, чтобы взял с собой зонт. Пока я еще могу говорить.
