— Котик, — язык заплетался, цеплялся за зубы, — ты ведь все–все на свете знаешь. Ответь мне на вопрос.
— Не вопрос, — Котофей откинулся на стуле и погладил себя по животику, уменьшенной копии бастиона Михеича.
Воодушевленная, я продолжала:
— Если кто–нибудь спит. Чисто теоретически. Как его можно быстро разбудить?
— Ну, смотря кто, — Баян задумался. — Ежели добрый молодец сном богатырским, то никак ты его не разбудишь.
— А если это заклинание? — не отставала я.
— Тут немного другой алгоритм. Слабое заклинание можно дубинкой попробовать.
— Никаких дубин, — я была категорична, — девушек бить нельзя.
— Погоди, — Котофей заинтересованно посмотрел на меня и забарабанил коротенькими толстенькими пальчиками по столу. Острые коготки дробно застучали по граниту.
— Ты сейчас мне мою же сказку рассказать пытаешься? — он нахмурился. — Про спящую царевну?
— Ну, нет, — честно призналась я, — и вовсе она не царевна. Так, знакомая одна.
— С девицами все гораздо проще, — обнадежил меня собеседник. — Царевна, али не царевна, ты ее берешь и целуешь.
— И все? А как же любовь? — я была возмущена до глубины души.
— Как бы тебе объяснить, — он почесал себе за ушком и едва слышно замурлыкал.
Я шлепнула ладонью по столу. Звук получился резкий как прыжок лягухи. Кстати, а где она? В последний раз она была на подоконнике возле горки мух. Я попыталась встать, покачнулась и села назад на зад. Баян очнулся:
— Так вот, — продолжил он мысль, — если ты поцелуешь девицу и разрушишь чары, то должен будешь жениться на ней. Другой вопрос — зная, что ты ее не любишь, какая девица согласится на брак? Вот и приходится врать.
— А можно не жениться?
— Странный ты какой–то. Если ты жениться не хочешь, то зачем целоваться полез?
— Может, я просто целоваться люблю, — попыталась я оправдаться.
— Нельзя, и все, — Котофей был непреклонен, — в сказке должен быть счастливый конец.
Вот здесь меня прорвало:
— Значит, ежели принц поцелует спящую красавицу, то должен будет жениться. Но, так как она спит уже сто лет, у него никаких шансов узнать, что она за человек (я даже не упоминаю о нечищеных зубах). А, если на второй день совместной жизни выяснится, что они не подходят друг другу по гороскопу? Вдруг она готовить не умеет, а он не знает, как повесить полку? Всю жизнь теперь мучиться? И это, по–вашему, счастливый конец? «И жили они долго и несчастливо. И умерли в один день. Он от разочарования, а она от разрушенных надежд». Получается, любой здравомыслящий мужчина не станет целовать малознакомую женщину, какой бы писаной красавицей она ни была. Но в сказке мы видим обратное. Отсюда вывод: принц явно не дружит с головой. Из чего следует, что принцесса выйдет замуж за дурака, который испортит ей всю жизнь. И прическу немножко. Котик, ты же все на свете знаешь. Скажи, я права…то есть прав?
Котофей пригорюнился:
— Эх, Мурза басурманович. Я не знаю, каким боком мне сыночка сделать, а ты пристаешь ко мне с такой ерундой.
— Вообще–то, если верить учебнику биологии за восьмой класс, их не боками делают, — подсказала я.
Баян только вздохнул да рукой махнул.
Нашу беседу прервала квакуха. Она запрыгнула на стол и поскакала в направлении чесночного аромата. Я перехватила беглянку:
— Куда ты собралась? Вот вернется бабушка Яга и зелье из тебя сварит.
Я посадила лягуху на плечо, где она, к моему удивлению, так и осталась сидеть.
Котофей только хмыкнул:
— Вернется она, как же. Не раньше завтрашнего утра теперь появится. Она к Берендею в столицу поехала, мерки снимать.
— Кто такой этот ваш Берендей, о нем и козликова сестрица говорила.
— Это царь, что в Козьих Копытцах правит. Он Яге трусы счастливые заказал пошить, выборы на носу, — охотно пояснил Баян.
— Выборы кого? — не поняла я.
— Главного царя. У нас в каждом городе по царю сидит, — Котофей отхлебнул из кружки. — Раньше они воевали все время. Но дело это хлопотное, неблагодарное, народ, опять же, недоволен. Да и богатыри наемные цены задрали выше крыши. Вот и решили самодержцы мирным путем обойтись. Каждый год выборы устраивают. Кто победит, там и столица. Почитай, уж десятый год Берендей выигрывает.
— Что же она к царю в таком виде поехала? — я вспомнила лохмотья и грязный платок.
— Это она бедной селянкой замаскировалась, чтобы конкуренты его не обвинили в нечестных выборах. Уже четыре раза к Берендею на этой неделе ездила. В прошлый раз, например, учительницей начальных классов наряжалась. Чего там намеряет, ума не приложу.
Находясь в теле Мурзика, я могла не только сказать, но и показать. Но смущать собеседника не хотелось.
Лягухе надоело сидеть на плече, и она скакнула в мою кружку. Хорошо еще, что Баян успел ее наполнить. Видя, как плещется зеленуха в пойле, я порадовалась за нее. Хоть кому–то сегодня по–настоящему хорошо.
С некоторыми трудностями, возможно, началось землетрясение, мы перебрались на крыльцо. Кучерявые барашки–облака дружной ватагой уплыли за горизонт, освободив место для будущих звезд. Вечерело. Дневной жар поднимался от нагретых досок, но с улицы уже подкрадывалась прохлада. В бочонке еще оставалось прилично волшебного напитка, и Котофей нацедил нам по кружечке. Зеленуха нарезала круги в кастрюльке, в которую мы щедро плесканули хмеля.
Крыльцо широкое, под стать терему. Тут и кресло качалка, в которую уселся Баян, и старенький продавленный диван, предоставленный в полное мое распоряжение. Вместо стола мы использовали перевернутую ступу. Как объяснил Котофей, Ядвига Константиновна давно отказалась от полетов. С тех самых пор, как дети из пятого «Б» класса обстреляли ее из рогаток, и ей пришлось совершить вынужденную посадку в зарослях крапивы. Так как пострадала только гордость бабы Яги, шумиху поднимать не стали, чтобы не доводить дело до дипломатического скандала. Класс занесли в черные списки, что означало: посещение других измерений для них и их потомков (яблоко от яблони) теперь под запретом.
Баян указал на «копейку», которую я так и не поставила в сарай.
— Не желаешь силушкой богатырской похвастаться? — спросил он меня. — Удаль свою молодецкую показать?
— А что надо делать? — я еле ворочала языком.
— Да вон енту таратайку в лес оттолкать, — на полном серьезе сказал Баян.
— Зачем? Ядвига Константиновна расстроится, если мы ее собственности лишим.
— Ягуся ее у цыгана на базаре купила, — пояснил Котофей. — Говорил же, не связываться. Так нет же. Эта рухлядь, я про технику, только до болотца и доехала.
— Странно, — промолвила я, — данная модель вездеходной считается, по любому бездорожью бегает.
