— Этого человека у нас все знают, благодаря системе образования, — сказала я. — Кто бы мог подумать?
Лягушка выпрыгнула из кастрюльки и неровными скачками направилась в дом. Со стороны леса раздалась комариная а капелла. Держась за стеночку, я последовала ее примеру. Баян шел сам, слегка качаясь, как пират на палубе в шторм. Звезды одновременно вспыхнули над головой. Вслед за этим со всех сторон зазвучало пение сверчков. Невидимый кукловод продолжал нажимать на кнопки. Порыв ветерка донес издалека лягушиные рулады. Светлячки над кустами выписывали замысловатые траектории. В дверях я в последний раз обернулась, чтобы посмотреть на всю эту красоту. В голове шумел хмель, непривычная тяжесть навалилась на меня.
Глава 12. Боевое задание для добра молодца
Как добралась до кровати, помню смутно. Что говорил Мурзик, когда увидел нас с зеленухой, даже вспоминать не хочу. Буду считать, что это его юношеский максимализм подучил. Внутренний голос закончил лекцию о вреде алкоголя и начал сначала. Жаль, что нельзя его выключить совсем, но я попробую.
Сны в эту ночь я видела цветные. Яга с Котофеем мчались на машине через лес. Над кабиной возвышалась мачта, на которой вместо паруса раздувались труселя. Кусты шарахались в стороны, а леший в строгой форме махал стволом березы и свистел так, что закладывало уши.
Уже под утро, мучимая жаждой, я приложилась к бутылке. Спросонья, вода имела странный привкус, как будто в ней искупали слона. Чары мгновенно перенесли меня в роскошную спальню, где я продолжила просмотр безумных видений.
Петухи, хоть и старались, но меня не разбудили. Наивные, в такую рань я никогда не встаю. А вот стоны ученика, что обрушились на мою больную голову, достигли своей цели очень быстро. Не понимаю, зачем же так стонать, если ты не являешься танцором Большого и тебе не надо репетировать танец умирающего лебедя с самого утра? Ой, моя голова. Как…не болит.
Я и забыла, что вчера пила в другом теле, а это значит, что больная голова принадлежит теперь Мурзику. Страдания стажера обрели смысл. Перед глазами четко замаячила перспектива превратиться в блуждающего духа. Мурзик, наверняка, больше не доверит мне оболочку. Последствия разгульного образа жизни отольются мне горькими слезами. Я сосредоточилась на одежде, но в голову почему–то лезли лиловые шорты Котофея. Ай, ладно, все равно никто не видит.
В гостиной меня ждала хорошая новость — исчезли латы. Метод слона сработал на славу. Осталось придумать способ, как избавиться от побочного эффекта, который мирно пасся на лужайке.
Я посмотрела в окно, вокруг бассейна буйно колосилась картошка. А Мурза времени даром не терял. Еще бы ботанику лучше учил, а то в лягушках только разбирается. Едва я подумала о нем, как сквозь зеленую стену на меня уставилось мученическое лицо. Стажер пытался разглядеть, что творится внутри артефакта. Я показала ему язык. Все равно, он ничего не увидит, кроме воды.
Я приготовилась вернуться в спальню и насладиться заслуженным отдыхом. Пусть теперь Мурзик разбирается с заданием. Традиции надо соблюдать.
Бутылку подняли и аккуратно понесли. Мурз с вещами спустился вниз. Яга порхала по кухне и что–то мурлыкала себе под нос. Завидев опухшего стажера, бабуся широко улыбнулась:
— Вижу, Котофей с гостинцами приходил. Хорошо посидели?
— Я не уверен, — отозвался болящий, держась за голову, — ничего не помню.
«Плохо, когда не знаешь, да еще и забудешь», — подумала я, но благоразумно промолчала.
— Надо тебя полечить, — сказала Яга, наливая из подозрительно знакомой кастрюльки темную жидкость в стакан.
— Пей, — приказала она.
— Не пей, — от моего крика голова стажера дернулась как от удара.
Мурзик поморщился и отхлебнул из бутылки.
— Сама разбирайся, — буркнул на прощание, — пока все не уладишь, даже не думай меняться.
Трус несчастный. Ну и разберусь. Я отодвинула стакан подальше:
— Благодарю покорно, мне бы умыться.
Пока я плескалась у колодца, Ядвига Константиновна накрыла на стол. Нарезала остатки колбасы и хлеба, заварила чаю. Правда, есть я так и не рискнула, памятуя о вчерашнем зелье. Сказала, что никогда не завтракаю, с детства не приучен. Бабка не настаивала, видимо, завтрак в сервисное обслуживание не входил.
— Что у нас по плану? — спросила она и сама ответила. — Служба верная в обмен на помощь бесценную.
Как она себя любит, однако.
— Трусы показывать не буду, — я вспомнила вчерашний разговор с Баяном.
Яга аж чаем поперхнулась. А когда откашлялась, заявила:
— Больно надо на твои трусы смотреть.
— Я имел в виду ваши трусы, — пояснила я, — которые вы шьете.
— Котофей растрепал, — не огорчилась хозяйка. — Я и не думала тебя просить, но это хорошая идея.
— Машину тоже в лес не потащу, — осмелела я.
— Я чавойта не пойму, кто из нас кому одолжение делает? — Яга нахмурилась.
— Извиняюсь, — извинила я сама себя, — но котик сказал, что ее все равно медведи обратно прикатят.
— Ладно, — миролюбиво согласилась Ядвига Константиновна, — не стану тебя сильно утруждать. Отнесешь Кощею зелье приворотное, и все.
Ну, вот. Этого мне только не хватало. А так утро хорошо начиналось, если не брать в расчет жалобы нерадивого ученика. Теперь придется идти в неизвестном направлении, к незнакомым людям в глаза лезть.
— А вдруг он пить откажется? — кулинарные способности Яги, похоже, были тайной даже для нее самой.
— Зачем ему пить? — старушка задумалась.
Легкая степень понимания коснулась ее чела:
— Ты, что же, думаешь, я его приворожить хочу? — Ядвига Константиновна возмутилась. — Я, что, по–твоему, головой ударилась?
Было очень похоже, но я не призналась, чтобы еще больше не огорчать пожилую женщину.
— Не для такого мосла в лесу ягодка росла, — Яга повысила голос, дабы подчеркнуть важность слов.
Верилось с трудом, но спорить с гостеприимной хозяйкой я не собиралась.
— Вы просто на нем ставите опыты, чтобы выяснить качество продукции, — подсказала я.
— Да нет же, тупая твоя головушка. Наверняка с Котофеем ерша пили вчера.
Здесь старушенция угадала верно, и мне ничего не оставалось, как согласно кивнуть.
— Это зелье Кощей сам заказал. Он, между прочим, мой постоянный клиент.
— Бабник? — оживилась я.
— В каком смысле?
Вот не думала, что в этом измерении такие элементарные понятия объяснять придется.
— В моем мире некоторые мужчины, — начала я издалека, — в паспорте имеют вторую фамилию. Итальянскую — Кобелино. Она позволяет им ухаживать за несколькими женщинами одновременно.
