Получив шесть лет, Миша спросил его:
— Что у вас за математика такая, если получилось шесть лет при умножении на ноль?
Я в Сураже,
Душа вся в неглиже,
Ищу слова на буку Ж:
Живот,
Вот жаба,
Не абы кабы:
А жабо,
Жакет,
Жокей,
И опа —
Всплывает слово «жопа»!
Стоп.
Здесь не Сибирь,
А все-таки Европа.
Начнем опять:
Жилет,
Жена,
Жизель, Жетон,
Жаннетта,
Жижа,
Жапризо,
Жара,
И снова —
Опять всплывает
Слово «жопа»!
Помилуй бог
Но отчего, но почему?
Родная пядь,
Родной Сураж?
И вдруг
Всплывает слово «Суражопа».
Миша рассказывал:
— Еду по Москве, но я же вежливый человек, хочу стать настоящим москвичом и живу в Москве всего три месяца. Это же почти Европа, и я почти европеец. Передо мной женщина ставит ногу на зебру. Теоретически могу проскочить, но я же европеец и хочу жить в Европе. Я торможу и тут же получаю удар в жопу. В меня въезжает дама, как потом выяснилось, коренная москвичка.
Вопрос не в том, чего я хочу, вопрос в том, хотят ли от меня чего-нибудь те, кто создал этот мир.
1 августа. Солнечное затмение. Наблюдал его через три пары солнечных очков. Первый раз в жизни. Что это, вестник, предвестник или астрономическое явление?
Мечты то ли сбывались, то ли издевались.
Луна порыжела и спряталась в листве дерева. Заверещали коты, выяснявшие между собой отношения, словом, ночь спустилась на город.
Каморка — крошечная неаполитанская мафия.
Идея Фиц и О'Фиц ально. Здесь все так. У начальника колонии фамилия Фиц.
13 ноября. Умерла мама. Черный день в моей жизни. Попытался официально выехать на ее похороны. Начальник Брянского ФСИНа категорически запретил, вместо этого меня изолировали в штрафном изоляторе. Добрый начальник ФСИНа — Мороз. Надолго запомню эту фамилию.
Жизнь дала трещину и стала похожа на жопу.
Вновь прибывший Зольц, в девичестве Васечкин. В зоне его опустили. Взял фамилию Зольц, потому что был скинхедом из Трубчевска. Считал, что это круто — иметь фамилию фашиста, массово уничтожавшего евреев. Весь в наколках, но по сути безвредный и работящий.
Сураж. Жду мусорный грузовик. Бабка спрашивает:
— Вы чего ждете?
— Трамвая, — отвечаю.
— А-а-а, а я думала, мусорку ждете.
Трамваев в Сураже не было никогда и, наверное, не будет.
Саша Генерал купил для КПП осла. Двадцать ишаков полдня любовались одной ослицей по имени Лиля.
21 декабря. Снился сон, что в Москву вошли немцы. Город брошен. Остался я один. Передвигаюсь по городу на осле с ружьем в руке.
В колонию приехала комиссия. Большая. Полковники, подполковники, майоры. Увидели ослицу, час фотографировались на ее фоне. Кормили, гладили, радовались как дети.
Страна пуганых идиотов.
Медвежата по имени Умка, Глупка, Тупка, Нелепка, Лепка и Долбоебка.
Сосны. Лето. Явный стук дятла. Рядом стоит начальник колонии майор Фиц. Чтобы поддержать разговор, решаю осторожно пошутить:
— Дятел головой о сосну бьется.
Майор смотрит на меня внимательно и выдает:
— Нет. Это он из ствола червячков выковыривает.
Медведев заявил: полиция должна стоять на страже интересов, охраняемых нашими силовыми ведомствами.
Живу в квартире на первом этаже. Дом строили еще пленные немцы. Под полом — небольшой подвал, в нем просматривается древняя кирпичная кладка. Выяснилось, раньше, до революции, в этом месте была самая страшная на Черниговщине тюрьма. А эта кладка — стена бывшей тюрьмы. То есть географически кухня в моей квартире находилась внутри тюрьмы, а спал я уже на воле.
Начальник УФСИН Реймер провел реформу пенитенциарной системы. Теперь все, кто пришел в колонию-поселение по перережиму, должны содержаться в отдельной колонии. То есть каждая область должна иметь две колонии-поселения. В Брянске действовала только одна. Я попал сюда по перережиму! Нас погрузили в автобус и отправили в Локоть. Все, что было сделано огромными трудами, рухнуло в одночасье.
…Когда 4 октября 1941 года передовые подразделения 17-й танковой дивизии Вермахта ворвались на танках, бронетранспортерах и грузовиках в Локоть, они были приятно поражены тем, что в городе нормально функционировала национальная русская власть. Над зданием бывшего горсовета и горкома партии развевалась не красная советская тряпка, а порядком подзабытый местными жителями, все еще диковинный для них бело-сине-красный русский национальный флаг. Рядом с ним висело знамя антисоветского партизанского отряда «Витязь» — белое полотнище с черным силуэтом Георгия Победоносца. Представители новой власти во главе с «губернатором» Локтя и окрестной земли хлебом с солью встретили командира авангардного отряда 17-й танковой дивизии германской армии. Локотская республика существовала до августа 1943 года. В пределах Локотской республики немецких регулярных частей не было вообще. Самоуправление и проблемы с партизанами они решали самостоятельно. Именно в Локте орудовала знаменитая Тонька-пулеметчица.
При передвижении по Каменке, где вся земля покрыта угольной пылью, а вид колонии говорит только о том, что Западный фронт отступил из этих мест два дня назад, возникло ощущение, что локотские партизаны из отряда «Витязь» в этих местах действуют до сих пор.
Нас привезли в Каменку, где располагалась зона строгого режима. Реймер приказал, а селить было решительно некуда. Некуда, но надо, Реймер приказал. Поселили в двухкомнатном бараке, практически в чистом поле. Каменка — это малюсенький поселок из двух десятков домов, построенный для обслуживания зоны строгого режима. После долгих манипуляций и интриг часть зеков вернули назад в Сураж. До конца срока я жил в Сураже без всяких документов. То есть сидел я в Каменке, а фактически жил в Сураже.
Через три месяца после моего освобождения начальника колонии-поселения И. В. Фица арестовали. Просидел он семь месяцев в Брянском централе. Сидел один в камере. За превышение должностных полномочий дали ему полтора года условно.
