– Попробуйте, это очень вкусно, – сказал хозяин дома, едва касаясь её руки.
– Вы хорошо говорите по-русски, – заметила она.
– Я получил образование в советской Москве.
– Вам понравилась Россия?
– Да, особенно русские женщины.
И араб провел рукой по её волосам, откидывая непослушную прядь с груди за спину. Влада вопросительно посмотрела на Федорова, но тот одобрительно улыбнулся и, обращаясь к хозяину дома, произнес:
– Я пойду в кальянную.
– Я с тобой, – сказала Влада.
– Останься, – распорядился Федор и вышел.
Рука араба опустилась на её колено. Влада вздрогнула, вскочила и выбежала из залы. Она догнала Федора в середине длинного коридора.
– Что происходит?!
– Вернись в зал, – приказал он.
– Я не понимаю…
– Он хочет тебя, а я хочу заключить с ним сделку.
– Я не понимаю, – снова растерянно пробормотала Влада.
– Вернись туда, – потребовал он.
– Что?! – воскликнула она. – Ты отдашь меня, любимую женщину, вот так?!
– Любимую женщину? Ха! – усмехнулся Федор. – Можно подумать ты меня любишь. У нас взаимный интерес. Ты любишь мои бабки, а я люблю силиконовых кукол. Сейчас интерес немного поменялся. Ты окажешь мне услугу, а взамен получишь материальную компенсацию.
– Нет! – и она замотала головой отступая. – Я не вещь! Я хочу домой! Сейчас же! – властно произнесла Влада и направилась к выходу.
Федору не понадобилось много усилий, чтобы развернуть её, прижать к стене и вцепиться цепкими пальцами в её горло.
– Слушай меня внимательно, – снова приказал он, – сейчас ты туда вернешься и сделаешь все, что он ни попросит. Ты послушно подыграешь ему во всех играх, ты же актриса. И девочка взрослая, тебя ничего шокировать уже не должно. Или полетишь в Москву с подпорченным личиком. Таким, что ни один хирург не залатает, – Федор посмотрел ей прямо в глаза: – Итак, что ты выбираешь?
– Хорошо, – чуть слышно прохрипела она, дышать становилось все тяжелее.
Федор медленно разжал пальцы.
– Зачем ты со мной так? – спросила она, трясущимися руками потирая шею.
– Ты сама виновата. Находишься в мусульманской стране, а ведешь себя как шлюха. Выпячиваешь сиськи, вертишь задницей, едва ли не выпрыгиваешь из своих коротких платьев и требуешь, чтобы тебя воспринимали серьезно. Хватит болтовни! Быстро пошла назад, пока он не заскучал! – бросил Федор и указал в сторону залы.
От последних резких слов Влада вздрогнула. Но плакать, умолять она не станет. Не доставит такого удовольствия.
– Как твое имя? – тихо спросила Влада.
– Что?
– Настоящее имя твое, – произнесла она.
– Иван.
– А отчество?
– Васильевич.
– Теперь понятно, почему ты просишь называть тебя Федором.
Она спала с человеком, имени которого не знала. Наверное, она и правда, шлюха. Тошнота подступила к горлу, кровь застучала в висках, туман опустился на глаза. Сделав несколько шагов по коридору, Влада открыла двери первой попавшейся комнаты. Она пересекла её и вышла на балкон, затем посмотрела вниз на дорожку, выложенную каменной плиткой.
Можно разбиться или на всю жизнь остаться инвалидом.
За спиной послышались шаги. Позади неё встал хозяин дома. Он обнял её, поцеловал в шею, расстегнул молнию на платье, поласкал обнаженную спину.
О том, что случилось дальше, Влада никому, никогда так и не рассказала. Она даже вспоминать об этом не любила и впоследствии приложила много усилий, чтобы вычеркнуть этот эпизод из памяти.
Так царица превратилась в дорогую проститутку. Взамен Федор получит подписанный контракт, а она – растоптанное чувство собственного достоинства. И все. Денег ей не нужно. Хватит, наигралась в королеву. Да была ли она ей? Продажной девкой она стала гораздо раньше, когда за красивую богатую жизнь отдалась лысеющему ловеласу, ровеснику отца. Будь у Федорова меньше денег и возможностей, обратила бы она на него внимание? Конечно же, нет. Даже не посмотрела бы в его сторону.
Ей разрешили уйти в районе восьми утра. Слуга проводил её к машине. В салоне её рука тут же потянулась к бару. Она неумело открыла бутылку шампанского и принялась пить прямо из горлышка.
В номере Влада дала распоряжение администратору, заказать себе билет на ближайший рейс, и сразу принялась собирать только необходимые вещи. Шикарные платья, купленные в местных бутиках, так и остались висеть в шкафу.
Раздался стук в дверь. Влада вздрогнула.
– Кто там? – спросила она.
Это был помощник Федорова. Но открывать ему Влада побоялась. Кто знает, может он там не один?
– Что тебе надо? – снова спросила она.
– У меня два вас конверт. Там деньги и банковская карта.
– Я не возьму! Уходи! – крикнула Влада через дверь.
Скорее всего, помощник послушно удалился. По крайней мере, больше не стучали.
Влада быстро переоделась в джинсы и футболку, с трудом поборов острое желание принять душ. Она боялась, что, оказавшись обнаженной под струями воды, сядет на пол и расплачется. И что истерика затянется надолго. А ей нужно уехать как можно скорее, пока Федоров не передумал и не продал её кому-то еще.
Затем было трехчасовое ожидание регистрации на рейс в аэровокзале. Спрятав глаза за стеклами солнечных очков, она позволила себе заплакать. А потом позвонила Алексу и попросила:
– Ты можешь встретить меня? Пожалуйста.
– У тебя что-то случилось?
– Да, но я не хочу рассказывать. Мне очень плохо.
В полете ей удалось немного поспать. И даже помечтать о том, как её самолет не долетит до Москвы, а упадет где-нибудь в середине маршрута. Смерть избавила бы её от мучительных мыслей.
Но пилот совершил мягкую посадку. Алекс, как и обещал, встретил на выходе. Влада бросилась к нему на шею и разрыдалась. Обнимая, Алекс успокаивающе провел рукой по её волосам, но так ни о чем не спросил. Наверняка знал, что она не расскажет.
Путь домой был долгим из-за дождя, аварий на дорогах и как следствие пробок. Влада перелезла на заднее сидение и не заметила, как заснула, а когда открыла глаза, их машина уже стояла возле дома Орлова. Ритмично работали дворники, по стеклу извилисто стекали капли дождя, на переднем сидении дремал Алекс.
Слегка наклонившись вперед, Влада легонько потрясла его за плечо. Очнувшись, он посмотрел на неё полусонным взглядом. Она устало улыбнулась и подумала о том, что сейчас они всего лишь двое уставших людей под московским ливнем. И единственное, что у них есть – это успех. Что-то ускользающее и эфемерное делает их существование оправданным, придает смысл их жизням. Если этого не будет, что останется? Только два маленьких осколка. Пережить славу сложно, еще труднее существовать после неё.
