Димка грустно улыбнулся.
Через неделю она получила сообщение от Вадима:
«Привет, ты на работе?»
«Да, да, да! Как ты?»
«Скоро обещали выписать домой».
«А потом?»
«Выйду на работу не раньше осени», – сообщил он.
«Неужели так долго я не смогу увидеть тебя?!!! Раньше никак нельзя?»
«Я не хочу, чтоб ты видела меня беспомощным».
«Я очень рада, что ты жив».
«Это ты меня спасла», – неожиданно написал Вадим.
«Я? Как?» – не поверила Роза.
«Там девушка по улице шла, похожая на тебя. Я засмотрелся на неё, замешкался, остался в машине, и это меня спасло».
На глазах Розы выступили слезы.
«Выздоравливай быстрее», – попросила она.
«А что мне за это будет?»
«Что пожелаешь. Представь, что я Золотая Рыбка».
«Ты рыжая рыбка», – уточнил Вадим.
Только спустя три месяца Русаков смог приехать к ним в банк с маршрутом. Это было радостное событие для всего кассового узла. Оля с Леной, подойдя к окну, засыпали его вопросами, а Роза стояла позади, не отрывая глаз от его лица. Он счастливо улыбался, немного стесняясь такого внимания.
«Ты полностью выздоровел?» – поинтересовалась Роза в сообщении.
«Хочешь проверить?»
«Очень».
Они встретились в тот же вечер.
Едва Роза переступила порог квартиры, как они обнялись и уже не смогли оторваться друг от друга.
– Подожди. Дай сначала рассмотреть тебя, – пробормотала она отстраняясь.
– Я все такой же, ничего не изменилось. Даже отъелся на больничном, – усмехнулся он.
– Как же я рада видеть тебя, – прошептала Роза, потянувшись к его губам.
Надо спешить насладиться друг другом. У неё мало времени. У них всегда мало времени на любовь.
А когда пришла пора собираться, она как могла, оттягивала этот момент, не желая вылезать из теплой постели, из объятий Вадима.
– Как ты жила все эти восемь месяцев? – спросил он.
– Неужели столько времени прошло? – удивилась она.
– Да. Очень много пустых никчемных дней. Попытка отвлечься и та не удалась.
– У тебя была связь? – насторожилась Роза.
– Такой как ты больше нет. Ты обиделась?
Роза молча отвернулась.
– Тогда я тоже обиделся, – шутливо произнес Вадим, поглаживая её по спине. – Когда это ты с Ломовым сфотографироваться успела? Он очень бережно хранит снимок в своем шкафчике. Меня это напрягает.
– Расскажи мне об Игоре, – неожиданно попросила Роза.
– Что?
– Его последний миг.
– Я не хочу.
– Что не хочешь? – не поняла она.
Он ответил не сразу.
– Не хочу слышать в ушах его крик: «Русый!», – произнес Вадим после паузы. – Не хочу вспоминать, как он падает на землю и бормочет: «Неужели конец». Не хочу видеть, как у него горлом идет кровь. Но эти видения всплывают снова и снова. А еще вопрос, мог ли я его спасти?
– Не вини себя ни в чем, – попросила Роза, но он словно не слышал.
– Иногда эти мысли сводят меня с ума, и я жалею, что не погиб.
На глазах Розы выступили слезы.
– Если б с тобой что-то случилось, я не знаю, как бы это пережила, – призналась она оборачиваясь.
– Теперь-то ты понимаешь, что надо что-то решать. Сколько раз мы пытались быть друг без друга. Смогли? Нет, – пробормотал Вадим, играя с её волосами.
– Я подумаю. Только не торопи меня, ладно?
– Я уж решил, что после всех страданий заслужил быструю награду, – пошутил он.
– Я могу быть только наказанием, – улыбнулась Роза.
– Но ты самое сладкое наказание, – прошептал Вадим, притягивая её к себе. – Ты плохая девочка, очень плохая. И тебя надо наказать.
Последующие дни Роза представляла, как будет начинать непростой откровенный разговор с мужем. Когда начать беседу? В будний день или в выходной? Помешать его работе или дождаться позднего вечера? И с какой фразы начать? Как сказать человеку, с которым прожила много лет, что ты не любишь его и бросаешь? А потом надо будет подойти к сыну и как-то объяснить ему? Но как?
Роза размышляла. Вадим терпеливо ждал, говорил, что у него достаточно денег, чтобы оплачивать съемное жилье, обещал, что она ни в чем не будет нуждаться.
Но когда Роза стала чувствовать себя готовой к непростому разговору, на работу позвонил муж и сообщил:
– Антон в больнице. Снова то же колено. Он неудачно упал, вдобавок кто-то навалился на него.
И Роза помчалась в знакомое отделение травматологии. Потом была операция, после которой к ним вышел тот же врач и, качая головой, произнес:
– Теперь любые нагрузки запрещены.
До утра в больнице с сыном остался муж, следующий день с Антоном провела свекровь, а вечером у его постели в накинутом на плечи белом халате сидела Роза.
– Колено не давало о себе знать два года. Неплохой результат, – попытался пошутить Антон.
Роза не улыбнулась.
– Я очень люблю тебя, – проговорила она.
– Я тоже. Не переживай, все будет хорошо.
– Тебе придется отказаться от футбола, – без предисловий сообщила она.
Но Антон не принял её слова всерьез.
– Да ладно, – отмахнулся он. – Мало ли что доктора говорят.
– На тот раз сложнее, Антон. Если не послушаешь врачей, заработаешь инвалидность.
Лицо сына помрачнело.
Но что она могла еще сказать? Банальные слова «мне очень жаль» и «представляю как тебе тяжело» вряд ли способны утешить. Её ребенок, её сын, взять бы на себя его боль. Но разве это возможно?
На пороге палаты возник мальчик в инвалидном кресле.
– Привет, Антон, – поздоровался он и поехал дальше.
– Кто это? – спросила Роза.
– Познакомились сегодня. Он не ходит уже два года, и никогда не будет, – произнес сын.
Роза взяла на работе внеплановый отпуск. Сначала она была с сыном в больнице, потом ухаживала за ним дома, хотя к тому времени он вполне мог справиться и сам.
Антона перевели на домашнее обучение, но почти каждый день его навещали одноклассники, рассказывали о новостях в школе, помогали разбираться с заданиями по предметам. В хорошую погоду он на костылях спускался к подъезду и его тут же окружали друзья. Иногда посиделки затягивались до позднего вечера.
