– Считаешь нормальным, что пропадаешь на неделю, бросаешь меня тут одну?!
– Ты под защитой.
Он говорил спокойно, не повышая голоса. Орала я и ничего не могла с этим поделать.
– Под чьей?
– Моей, конечно, – пожал он плечами и снова собрался выйти.
– Вокруг медведи бродят!.. – снова выкрикнула я, хватаясь за эту мысль, как за спасительную соломинку.
Андрей снова обернулся.
– Ты видела медведей? – спросил он, и в голосе его я расслышала напряжение.
– Да! – воинственно вздернула я подбородок, в самый неподходящий момент сообразив, что нахожусь не в самом выгодном положении, сидя голой в постели. – Она была какая-то странная, пятнистая. Сроду о таких не слыхала…
Мой монолог остался без ответа. Андрей замолчал и о чем-то думал, а потом все так же спокойно произнес:
– Звери тебе не страшны. На границе стоит защита, ни одна тварь не сможет проникнуть на нашу территорию.
С этими словами он ушел. А я задумалась. И почему я довольна? Усиленно анализировала мысли, что безостановочным потоком бурлили в голове. От того что он медведицу назвал тварью или что территорию назвал нашей? Чем дольше думала, тем больше склонялась к мысли, что и то, и другое.
Тут вдруг я сообразила, что нельзя терять времени. Проворно выскочила из кровати и размотала куль с тряпьем, что он принес. Моему взору предстали (естественно!) вещи Андрея – огромные и бесформенные. Времени в запасе у меня было не так уж и много, поэтому я немедля занялась портняжным делом. Второпях исколола себе все пальцы, но к тому моменту, когда он вернулся с корзиной полной рыбы, мой новый наряд уже был готов. Пусть и не такой «элегантный», как прежние, но вполне себе приличный, а главное, прикрывающий наготу.
Все вернулось на круги своя. Как и прежде Андрей молча принялся чистить и разделывать рыбу. Потом долго жарил ее на вертеле. Единственной фразой, что он произнес, стала приглашение к ужину. Но в тот момент я уже была до такой степени голодная, что задавать вопросы не стала. Вместо этого накинулась на вкуснющую рыбу, как на самый изысканный деликатес.
Ближе к ночи меня серьезно озаботил вопрос, где он собирается спать? Проводить ночь с ним в одной постели не собиралась. Вчера он был болен, и я серьезно опасалась за его жизнь. Да что уж там, я спасала его от смерти, как думала сама. А сегодня он здоров как бык, а поэтому пусть убирается спать туда, где спал до этого. А где он, кстати, спал?..
Только я собиралась вынести эту тему на обсуждение, как Андрей заговорил первый:
– Ложись спать, – кивнул он на топчан. – В сарае спать холодно. Сооружу себе ложе тут.
С этими словами он вышел. Вернулся через несколько минут, неся охапку соломы. Таких ходок он сделал несколько, пока не соорудил себе возле противоположной стены что-то вроде ложа. Я задалась вопросом, чем он будет укрываться, а потом подумала, что с его здоровьем покрывало ему ни к чему.
На улице властвовала ночь, огонь потрескивал в очаге, а у меня было ни в одном глазу. Нагромождение мыслей вытеснило сон. Я ворочалась в постели, пытаясь думать о чем-то приятном, как привыкла делать с детства, но ничего не получалось. Все время возвращалась к одному – как так случилось, что я попала в такую дурацкую ситуацию? Понимала, что жизнь моя изменилась безвозвратно. Даже если Андрей выполнит обещание и выведет весной меня из лесу, я не смогу жить так как раньше.
Почему-то вспомнился Руслан. Конечно же я думала о нем все время, с момента возвращения памяти. Но сейчас мне показалось, что я будто вижу его со стороны, причем, глазами постороннего человека. Что-то изменилось, но что именно я понять не могла. Во мне теплилась любовь. С каким бы удовольствием я сейчас оказалась рядом с ним, прильнула бы к его надежной груди, выслушивала бы его добродушно-сердитое бурчание… Наверное, со временем все бы вернулось на круги своя, и мы снова бы стали близки, как раньше. Но это время убегало в другую сторону. Именно! Время работало не на нас.
От всех этих мыслей разболелась голова. Я больше не могла лежать в постели. Тихонько встала, сунула ноги в бурки, накинула шубу и вышла на улицу. Привычно глянула на небо и в который раз поразилась, что созвездие Большой медведицы неизменно остается на месте – ровно у меня над головой. В какое бы время ночи я не смотрела на небо, оно было там. Конечно, я не была сильна в астрономии, но обрывочные воспоминания из школьной программы подсказывали, что так не должно быть. Земля крутится, а значит звезды и созвездия должны менять свое расположение. Не иначе как это место заколдованное, не такое как все остальные. Ну да! Так и есть! А чем еще можно объяснить непослушные звезды? Или как может вырасти невидимая стена, что не пускает меня за границы участка? Не было сомнений, что Андрей ко всему этому причастен. Как же мне хотелось разгадать его тайну, в наличии которой я не сомневалась. Но пока он сам не захочет рассказать, вряд ли я узнаю правду. Оставалось только ждать и стараться нормально существовать в условиях установившегося перемирия. Одно уже успокаивало, что он перестал меня насиловать. И кажется, моя ненависть к нему поутихла.
Глава 7
Моя жизнь превратилась в череду однообразных дней. Я словно потерялась во времени. Могла лишь примерно определить, какой идет месяц, но представления не имела о календарных датах или днях недели. Сожалеть о том, что с самого начала не делала какие-нибудь зарубки, было поздно, прошло слишком много времени.
Уже вовсю властвовала зима. Снегу навалило столько, что каждый день приходилось чистить двор. В основном это делал Андрей, но и я ему помогала, чтобы хоть как-то разнообразить свое существование и не терять физической формы.
Как обычно, почти каждый день Андрей уходил на охоту. Возвращался с каким-нибудь трофеем, разделывал тушу, из которой я потом готовила еду. Трапезы наши не блистали разнообразием, но жизнь свою я уж точно могла назвать сытой. Кажется, я даже прибавила пару килограмм, еще и поэтому старалась больше двигаться.
Я ужасно скучала по родителям, друзьям… по прежней жизни. Всем сердцем рвалась к ним, но понимала, что нужно ждать. Оставалось надеяться, что Андрей выполнит свое обещание, отпустит меня домой.
Мне не хватало обычного человеческого общения. К слову сказать, с Андреем мы практически не разговаривали. Складывалось впечатление, что он меня старательно избегает. Если только была возможность не оставаться в доме, он обязательно ее использовал. В те редкие минуты, когда мы находились в одной комнате, он даже не смотрел на меня, занимаясь своими делами.
С каждым днем я все больше хандрила, и хандра моя рисковала перерасти в депрессию.
Как-то раз, в банный день, как я их называла (в такие дни Андрей растапливал баню, и мы мылись по очереди), он находился в бане дольше обычного, а когда вышел, я едва справилась с изумлением. Он сбрил бороду и усы. С влажными, зачесанными назад волосами и гладким лицом он предстал передо мной совершенно другим человеком.
