Он снова замолчал. Я понимала, насколько тяжело ему возвращаться в те дни, но должна была дослушать до конца.
– Я все соображал, но был жутко зол, не контролировал свои инстинкты. В тот день я задрал скот в половине дворов деревни и сбежал в лес. Несколько дней я бродил по лесу, пока снова не обернулся человеком. Именно тогда я и набрел на это жилище. Тут и остался. Больше я к деревне не приближался.
Я ждала, что Андрей скажет что-то еще, но по всей видимости, рассказ его подошел к концу.
– Значит, покусав тебя, колдунья заразила твою кровь?
– Получается так, – посмотрел он на меня.
– В этом и состояло проклятье?
– Нет, думаю не в этом… Точно не знаю, но мне кажется, что именно она сделала так, что простые медведи меня ненавидят. Поэтому я вынужден ставить защиту.
– А твои способности?!. Ты родился таким?
– Имеешь в виду магию? – уточнил он. – Нет, конечно. Думаю, покусав меня, колдунья передала мне часть своих способностей, что в общем-то пригодилось.
– И теперь ты всегда будешь таким?
– Да. Каждый месяц я оборачиваюсь в зверя и брожу по лесу. Ненавижу себя таким, но ничего не могу поделать. Контролировать это не в моих силах.
– А она?.. – кивнула я в сторону двери. – Она тоже такая?
– Нет. Я единственный такой в своем роде, искусственный, – усмехнулся он. – Она была рождена самкой перевертышем. В ней все это было заложено природой. В человека она не оборачивалась, потому что выбрала жизнь зверя. Это ее право… было…
В голосе его звучала грусть. Он жалел самку, которую только что сам и убил.
– Ты любил ее?
Я ревновала и не могла этого скрыть. Ревновала этого мужчину к поверженному врагу.
– Нет, – тряхнул он головой. – Она выбрала меня, а я… Я выбрал тебя, – совсем тихо добавил.
Ликование не заставило себя ждать, всколыхнуло душу, вознося меня на высоты блаженства. Он выбрал меня! Значит ли это, что он меня любит? И тут же эйфорию заглушил голос разума – чем может закончится такая любовь?
– Больше тебе нельзя здесь оставаться.
Андрей встал и прошелся по комнате, о чем-то размышляя.
– Нужно уходить.
– Прямо сейчас?
Он шутит? Далеко ли мы уйдем в такую погоду?
– Прямо сейчас. Медлить опасно.
– Но почему?
– Потому что я нарушил закон – убил перевертыша. Теперь и мне, и тебе грозит смерть. Я выведу тебя из лесу медвежьей тропой…
– А ты?! – перебила я, подбегая к нему. – Что будешь делать ты?
– За меня не переживай, – усмехнулся он. – Куда им до меня?
Он бравировал, а я не находила слов, чтобы уговорить его одуматься. Да и от чего я собралась его отговаривать? В то, что нам грозила смерть, я поверила сразу же.
Через полчаса мы покидали дом. Мертвая медведица лежала посреди двора. Проходя мимо, я старалась не смотреть на нее, но все же успела заметить ее широко распахнутые глаза, смотрящие в небо. Ее сгубила любовь. Жалость сжала сердце, но я старалась не обращать на нее внимания.
Путь, которым мы шли, назвать тропой можно было с трудом. Я так и вовсе там ничего не видела, кроме девственного снега. Но Андрей объяснил, что так бывает только зимой, а летом тропа довольно широкая. Ну и ладно. Я хоть и проваливалась по колено в снег, но старалась от него не отставать, как и не думать о том, какое расстояние нам удастся преодолеть до темноты.
Временами нам встречались завалы, тогда Андрей их расчищал, а я отдыхала неподалеку, привалившись к дереву. Наблюдала за ним исподтишка и удивлялась его поистине богатырской силе – бревна ворочал, как пушинки, только так раскидывал в стороны.
Несколько раз Андрей останавливался и к чему-то прислушивался. Я как ни старалась последовать его примеру, ничего кроме шелеста листьев и птичьего щебета разобрать не могла. Рискнула спросить, что его настораживает, и тут же пожалела.
– Тут повсюду волки, и где-то бродит голодный медведь. Один я не справлюсь со стаей, если те решат напасть. Да и против медведя в таком виде, – развел он руками, – я бессилен.
После этого мне за каждым деревом чудились дикие звери, а каждый шорох бросал меня в дрожь. Оглядываться я и вовсе боялась, как будто один из зверей шел за мной следом.
Когда перевалило за полдень, мы остановились на короткий привал и быстро перекусили тем, что прихватили с собой из дому. К тому времени я уже настолько устала, что с трудом снова поднялась на ноги и последовала за провожатым. Он, конечно же, заметил мое состояние и попросил:
– Потерпи. Нужно успеть дойти до охотничьего домика к ночи.
И я терпела. Обливалась потом, задыхалась от натуги, но терпела. В конце концов, я же заядлый турист и к трудностям мне не привыкать.
Видно, удача отвернулась от нас, потому что в какой-то момент Андрей резко затормозил и повернулся ко мне.
– Я чувствую его, – напряженно произнес он. – Он нас учуял тоже и идет сюда.
– Кто?! – срывающимся шепотом спросила я.
– Тсы… – приложил он палец к губам и отвернулся, загораживая меня собой и прижимая к дереву.
Почти сразу же я увидела хищника – голодного, исхудавшего, но все равно неестественно огромного. Вопль ужаса вырвался из горла, но я его заглушила ладонью. Даже исполинская фигура Андрея рядом с этим медведем казалась игрушечной. Но он знал повадки зверя и первый начал нападать, кружить вокруг мохнатого недруга, ловко уворачиваясь от его огромных лап. Я вцепилась в ствол дерева и боялась даже дышать от страха.
Их танец длился бесконечно. Наконец, медведь не выдержал и с рычанием бросился на противника. Наверное, тут же и наступил конец всему, если бы на помощь нам не подоспело чудо.
– Виду, кари, вота! – пронзительно прозвучало в лесу и появилась высокая фигура, закутанная в плащ. В руках она держала длинную палку. Ею и потрясала, повторяя: – Виду, кари, вота! Виду, кари, вота!..
Реакция медведя была не однозначной. Сначала он явно растерялся, потом разозлился и принялся трясти головой, громка ревя. С каждым разом, как звучали загадочные слова, он становился все более смиренным и пятился назад.
– Виду, кари, вота! – выкрикнула женщина еще громче и разрезала палкой воздух.
Вот тогда медведь развернулся и скрылся в лесной чаще.
Я не могла поверить собственным глазам. Хрупкая женщина прогнала грозного зверя! Пока она стояла, опираясь на палку и разглядывала Андрея, у меня была возможность рассмотреть ее. Еще не старая, но уже и не молодая она поражала осанкой – с идеально прямой спиной и гордо поднятой головой. Черты лица ее были крупными, но не лишенными привлекательности. В черных волосах белели седые пряди. Впрочем, это ее тоже не портило.
