Засыпала я на плече у Калины, в кольце его рук. Не могла и не хотела делать этого по-другому. И впервые за многое время мне не мешали мысли и страхи. В голове все еще плескались отголоски возбуждения, как приятное послевкусие. Этого мужчину я пока еще не любила, но уже он мне стал дорог, как бы странно это ни звучало.
Разбудили меня едва различимые звуки рояля. Звукоизоляция в доме была отличная, и в комнату музыка почти не просачивалась. Но я ее умудрилась расслышать даже сквозь сон. Сразу же вспомнила все. Воспоминания непроизвольно вызвали улыбку, и я счастливо потянулась в кровати.
Но почему он не спит, ведь еще стоит ночь? Судя по всему, до рассвета еще далеко. С меня сон тоже моментально слетел и захотелось понаблюдать за Калиной издалека, когда он меня не видит, а еще насладиться игрой на рояле, в чем ему тоже не было равных. Я точно знала, что если проберусь на лестницу, но не буду спускаться, а перегнусь через перила, то увижу спину Калины, сидящего за инструментом.
Так я и сделала. Встала с кровати, накинула халат и тихонько отворила дверь комнаты. Звуки полились сильнее, и я замерла на пороге. Даже примерно не знала, что именно он исполняет, но мелодия показалась мне грустной, хоть и наполненной тихим счастьем. Еще один парадокс, но именно такими чувствами она отозвалась в моей душе. Наверное, и Калина сейчас находился примерно в таком настроении.
Стараясь делать это бесшумно, я прокралась к лестнице. И уже собралась было начать подглядывать, как мелодия резко оборвалась и до меня донесся голос Калины.
— Что ты здесь делаешь?!
В первый момент мне показалось, что Калина меня заметил, и вопрос адресован мне. Но почему он говорит так сурово? И только потом я поняла, что видеть меня он никак не может, что я еще даже не дошла до того места, откуда можно разглядеть гостиную.
— Пришла поздравить тебя с добычей.
Вот тут я задрожала всем телом и быстренько спряталась в тень. А следом до меня донесся проклятущий запах ландышей.
— Ловко ты охмурил эту простушку и заставил себе верить, — смеясь проговорила Елена, и я отчетливо представила, как она приближается к роялю, виляя бедрами, и опирается на его лакированную поверхность.
— Она моя пара, и ты должна смириться с этим, — уже более спокойно отозвался Калина. Но мне почему-то показалось, что спокойствие это стоило ему великих усилий.
— Она дочь врага! — злобно парировала Елена, но уже в следующий миг ироничные нотки вернулись в ее голос. — Да и откуда ты можешь знать, что она твоя пара, если медведи очень редко находят своих самок, а в брак так и вовсе вступают по расчету?
— Я это чувствую…
— Я тоже чувствовала! — закричала Елена, перебивая Калину. От неожиданности я даже дернулась, чем едва не выдала себя, задев напольную вазу с цветами. Та опасно накренилась, но в последний момент мне удалось задержать ее и даже избежать шума, возвращая на место. — Я нашла того самого, единственного, тогда как вы с Гордеем в два голоса твердили, что он мне не пара!
— Лена, дикарь не любил тебя, — неприкрытая грусть прозвучала в голосе Калины. У меня тут же на глазах выступили слезы жалости. И в который раз я удивилась, насколько четко чувствую его эмоции.
— Откуда ты знаешь?! А?! Если бы не та, другая, он обязательно полюбил бы меня!
— Прислушайся к себе, — торопливо заговорил Калина. — Прошу тебя, прислушайся. Ведь это ты любила и делала это за двоих. Я не утверждаю, что так было бы всегда, но появилась та, что завоевала сердце дикаря. Мне очень жаль тебя, и его я ненавижу всей душой…
Вот тут я похолодела изнутри, моментально поверив Калине. Он ненавидит моего отца. И любит меня. Как эти чувства могут уживаться в одном человеке? И что же мне делать дальше?
— … Но ты должна смириться и обрести покой.
— Никогда! Слышишь? Никогда я не смирюсь, — пошипела Елена. — Пока не сотру его с лица земли или не сделаю еще более несчастным, чем я. Он поплатится за все. И ты! Ты, Калина, обещал за меня отомстить!
На какое-то время в гостиной повисла тишина, но я кожей чувствовала, как накалены эмоции тех, кто вел ожесточенный спор.
— Да, обещал, — наконец, заговорил Калина, и голос его прозвучал грубо. Сейчас я не узнавала в нем того ласкового мужчину, что любил меня совсем недавно. — И я отомщу. Но ее ты должна оставить в покое. Я все равно не позволю, чтобы ты что-то с ней сделала.
— Ой ли, братец! — рассмеялась Елена в своей презрительной манере. — Тебе ли со мной тягаться. Твоя магия не сравнится с моей, усиленной смертью. Но так уж и быть, на какое-то время я оставлю ее в покое. На пару дней, может, недельку… Пока у вас не закончится букетно-конфетный период, — снова хихикнула она.
— Ну это мы еще посмотрим, — пробормотал Калина довольно тихо, но я расслышала.
Следующая реплика Елены снова заставила меня задрожать от ужаса.
— Сегодня к вечеру ее отец доберется до клана. Гордей предупрежден и примет меры. Советую тебе поторопиться, пока он первый не прикончил дикаря.
Я без сил сползла по стенке, уже мало заботясь, услышит меня кто-то или нет.
— И кстати, твоя пара, — в это слово она вложила все презрение, на которое только была способна, — сейчас бессовестно подслушивает наш разговор. Правда последнее сообщение ей ох как не понравилось.
Мысли метались в голове одна страшнее другой. Я видела отца, как он добирается до клана совершенно измученный долгой дорогой, как хватают его стражники и кидают в темницу, заковывая в цепи. Никто не станет с ним церемониться. Ведь это он убил их драгоценную Елену. Скорее всего, Гордей сразу же отдаст приказ убить его. И даже тот факт, что он отец Луки, не сыграет в его пользу. Да и сам Лука навряд ли об этом знает, а потому даже вмешиваться не станет. Какое ему дело до очередной жертвы?
Горе раздирало душу, а бессилие сводило с ума. Как? Как мне отсюда выбраться, чтобы попытаться спасти отца?!
Калина подошел бесшумно, или это я была оглушена и ослеплена эмоциями. В следующую секунду я оказалась прижатой к нему, а мое лицо, залитое слезами, покрывали поцелуями его губы, высушивая влагу, даря надежду.
— Не плачь, малышка, — приговаривал Калина. — Все будет хорошо, вот увидишь.
— Не будет, — затрясла я головой. — Она хочет убить моего отца, и ты ей в этом обещал помочь, — пуще прежнего разрыдалась я.
— Я же обещал тебе, что не причиню вреда, — оторвал меня от себя Калина и заставил посмотреть в глаза. Выглядел он очень серьезным, даже решительным. — Ты мне веришь?
— Верю, — невольно кивнула я. Да и что я могла сказать, если больше всего этого хотела. — Ты отведешь меня туда?
— Мы пойдем туда вместе. Но сначала дождемся утра. Ночью в лесу не безопасно. И перед этим я еще должен кое-что выяснить.
Больше Калина ничего не сказал, а лишь крепко поцеловал меня. И я не стала допытываться, полагаясь на его слово и толику удачи. Но я точно знала, что не только отца ждут неприятности в клане. Следовало подумать и о себе, если хочу ему помочь.
