Ну какая же я сентиментальная! Ведь Лука сейчас рассказывает о зверюге, что пыталась разрушить мою жизнь, которая и его едва не сделала несчастным, а у меня на глаза наворачиваются слезы. Первый раз он сознательно увидел мать в образе бестелесного духа. Все-таки я не выдержала и расплакалась, и остаток праздничной ночи Лука меня успокаивал и уверял, что он очень рад, что его мать ему показалась, что все что ни делается, все к лучшему. Спать мы расходились в более чем растрепанных чувствах, но удовлетворенные, что умудрились наговориться так о многом.
А под утро, в те самые темные предрассветные часы, мне явилась Елена. Она разбудила меня прикосновением к плечу и совершенно не была похожа на светящегося духа. Силуэт ее слабо проглядывался в темноте комнаты, и если бы не запах ландышей, я бы приняла ее за другую.
— Не пугайся, я пришла попрощаться, — торопливо заговорила она, когда я уже готова была забиться в истерике. — Это навредит малышу, — опустилась она на мою кровать и приложила руку к животу. — Настоящий крепыш растет! — в голосе ее я уловила улыбку. — Весь в отца.
— Ты… ты уходишь?
Я не могла поверить, что Елена отказалась от мести, решила, что земные дела подошли к концу и так вот просто решила удалиться на покой, где там обитают духи.
— Наверное, мне нет прощения за все то, что творила. Но… все же я прошу простить меня. Я долго заблуждалась и это едва не стоило жизни моему сыну.
— Да уж… — пробормотала я. Крыть было нечем, и все она верно сказала. Но кажется, я уже простила ее, и случилось это не сейчас.
— Напоследок хочу предостеречь тебя, — вновь заговорила Елена. — Не повторяй моей ошибки. У ребенка должен быть отец. В любом случае, Калина имеет право знать, что у него будет сын.
Сын? Так она и это знает? Ну конечно! Она же вездесущий дух!
— А ты злючка! — тихо рассмеялась Елена, но как-то очень по-доброму. — Еще долго не забудешь мне свои обиды?
— Уже забыла, — буркнула я, думая о ее словах, что должна сообщить Калине о сыне. И так я зацепилась за эту мысль, что захотела оказаться рядом с ним прямо сейчас, немедленно.
— Я сделаю это, — ответила дух на мой невысказанный вопрос, — отведу тебя к нему. Пусть это будет моим прощальным подарком тебе. Только… сначала взгляну на твоего отца, попрощаюсь. Все же, я очень сильно любила его, да и продолжаю любить. А еще поцелую сына, который спит сейчас без задних ног.
Последнюю фразу она произнесла совсем весело и тут же исчезла. Я какое-то время тупо таращилась в пространство перед собой, пока не подскочила как ужаленная и не принялась метаться по комнате в поисках одежды. Хотела бы я одеться покрасивее, но предпочла практичность, ведь предстояло мне оказаться в разгар зимы, в глухом лесу. Неизвестно еще, как меня примет Калина. Оставалось надеяться, что не прогонит. В общем, ограничилась теплыми штанами и джемпером с горлом.
Когда вернулась Елена, я уже полностью одетая сидела на кровати, боясь что окончательно испарюсь в пуховике. Даже не забыла написать записку родителям, что меня никто не похитил, что со мной все в порядке и скоро я снова вернусь домой. Положила записку на самое видное место, чтобы они сразу ее нашли.
— А знаешь, мы квиты, — вдруг заявила Елена, крепко беря меня за руку. — Я подарила тебе гораздо больше, чем едва не отняла. А теперь пошли…
Ответить я не успела, испытав все то же противное чувство пространственного перемещения. А когда оказалась на пороге дома Калины, то Елены уже и след простыл. Вот же мерзавка! Запоздало у меня мелькнула мысль попросить ее переместить меня в дом, в прихожую. А сама она типа не догадалась. Ну что ж, остается надеяться, что больше мне не доведется встретиться с коварным духом. Хотя, после сегодняшнего разговора, наверное, я по ней даже буду скучать.
Ну вот и что мне прикажете делать? Если Калина спит, то как долго я буду ломиться в дверь? А если ее откроет Сайка, то и вовсе не пустит меня на порог. Тут я прислушалась и явно различила звуки рояля. Как обычно, грустные и проникновенные. Они лились прямиком в душу, выворачивая ее наизнанку. Трепет не заставил себя ждать, задевая самые потаенные струнки. Сразу же всколыхнулись все воспоминания о том, как мне хорошо было в этом доме. Ведь уже тогда я его любила, только отчета себе в этом не отдавала. А сейчас так и вовсе с ума схожу от любви, только вот в его чувствах теперь далеко не уверена.
Во власти страха я подняла руку и уже было собиралась постучать в дверь, как словно какая-то сила заставила меня толкнуть ее. Каково же было удивление, когда входная дверь отворилась, даже не скрипнув. Чувствуя себя воровкой, на негнущихся ногах миновала прихожую и заглянула в гостиную. И такая привычная картина мне открылась! Калина, сидящий за роялем с прямой как струна спиной и закрытыми глазами.
В гостиной он был один. Наверное, противная Сайка еще спит. Хотя как можно спать под такие чарующие звуки, ума не прилагала. Внезапная мысль заставила меня замереть и спрятаться за угол. А с чего я вообще взяла, что она тут? Не с того ли, что Калина не пришел ко мне первый? Глупость какая! Ведь если она раньше ему не была нужна, то за каким… понадобится сейчас? Вот тут я отчетливо различила едва различимый смех Елены, который моментально затих. Значит, и к этому я должна была прийти своим умом, и ты специально мне не подсказала?
Я сделала то, о чем давно мечтала. Подошла к Калине со спины, пробежалась пальцами по плечам, обняла за шею и припала к его волосам губами, втягивая такой родной и ни с чем несравнимый запах.
Музыка резко смолкла, и какое-то время мы оба не двигались. Напряжение Калины невольно передавалось и мне, но я старалась не обращать на это внимания. Да и инстинкты мои, как обычно, зажили своей жизнью. Именно они заставили меня развернуть кресло так, чтобы Калина оказался ко мне лицом, удобно устроиться у него между ног, обхватить его лицо руками, заставляя посмотреть на меня, а потом… потом приникнуть к его губам. Если бы в тот момент он не ответил на поцелуй или и вовсе оттолкнул меня, я наверное, умерла. Но этого не случилось. Калина ответил на поцелуй и делал это с такой страстью, как никогда еще не целовал меня. Даже не заметила, как оказалась у него на коленях, а пуховик на полу. Чувствовала только его ненасытные губы, терзающие мои, и горячие руки, что были сразу везде.
— Завтра я собирался отправиться за тобой, — проговорил Калина, когда наш самый страстный в мире поцелуй закончился только потому, что обоим требовалось вдохнуть полной грудью свежего воздуха.
— А я бы умерла, если не сделала этого сегодня, — совершенно счастливо улыбнулась я, прижимая его голову к себе. — Я люблю тебя, — пробормотала я ему в волосы. — И прости, что не призналась раньше.
— Ну тогда я должен вернуть метку на место, отозвался Калина, касаясь губами моей шеи.
— А на тебе не должно быть моей метки принадлежности? — спросила я, прикасаясь к шее и понимая, что на ней снова зацвел синий полумесяц.
— Должна, — вновь притянул меня к себе Калина и на этот раз сжал так сильно, что я даже испугалась быть раздавленной. — Но ее ты мне поставишь, когда нас объявят парой по законам пятнистых медведей.
