— И мы… целовались?
Вадим нахмурился, явно пытаясь восстановить события вчерашнего вечера. Мыслительный процесс не продлился долго. Он развел руками и сокрушенно произнес:
— Этого я не помню. Слушай, — тут же сменил тему, — пойдем хоть позавтракаем. А то, мне кажется, моя голова сейчас лопнет.
— Нет, — вскочила Мила с тумбочки, стараясь не обращать внимания на дурноту. — Мне еще домой нужно заехать. Ничего, если я немного опоздаю?
На что Вадим только махнул рукой.
— Уверена, что я приду вовремя?
— Сегодня совещание, — напомнила Мила, уже выходя из его квартиры.
На что он тоже очень серьезно кивнул.
Идиотская ситуация! Абсолютно дурацкое состояние! Глупость несусветная! И как теперь вести себя дальше? Вот все то, о чем думала Мила, добираясь до дома. Ну и временами мелькали планы, как именно она будет убивать Вику.
Вадим.
Каким образом она оказалась у него дома, и чем вообще закончился вчерашний вечер? Ну, не считая жуткого похмелья, которое буквально подкашивало его. От таблетки аспирина стало разве что чуть-чуть полегче, но трясучка во всем теле сохранялась, и голова трещала нещадно. А еще это совещание, будь оно неладно!
Вадим бросил взгляд на часы. Начало восьмого. Если он сейчас завалится спать, то проснется, в лучшем случае, ближе к обеду, а то и до вечера будет давить на массу. И такое поведение не достойно серьезного руководителя, каким он хотел себя считать.
Это ж надо было так напиться в понедельник, когда впереди рабочая неделя! Да он и по пятницам себе редко такое позволял. А еще и обкурился к тому же, и теперь не понятно, от какой именно интоксикации, табачной или алкогольной, страдал сильнее.
После прохладного душа еще немного полегчало, и мысли Вадима приняли более плавное и романтичное течение. Интересно, а Мила тоже спала обнаженная? И кстати, где именно она спала? Об этом он как-то не удосужился у нее поинтересоваться. В одном Вадим был абсолютно уверен, что ничего у них не было. Секс между двумя овощами невозможен по определению.
В восемь утра он уже почувствовал себя если не бодрым, то готовым выдвинуться на работу. Оставалось только сделать кое-что еще. И если сейчас он услышит о себе всю правду, то и к этому он готов. Юрок и в обычные дни не любил, когда его будили «ни свет ни заря», как тот сам выражался. Хорошенькая заря, когда уже основная масса народа вовсю трудится. А уж с бодуна друг так и вовсе свирепел, когда его будили. И на этот раз Вадим не ошибся в предположениях.
— Ну ты и мудак! — промычала трубка вместо приветствия.
— Знаю и каюсь, друг, — хохотнул Вадим. — Но дело срочное.
— М-м-м… — наверное, это означало что-то типа «слушаю».
— Слушай, что вчера было? Как мы по домам расходились?
Повисла пауза, и Вадиму даже показалось, что он слышит, как медленно начинают крутиться шестеренки в мозгу Юрка. А потом послышался ржавый скрежет, и друг выдохнул в трубку:
— Не помню.
Пьянь! Вадим в сердцах пнул ботинок, который как раз собирался обувать. Юрка пьянь и он сам еще большая пьянь. Автопилотчики хреновы…
— С утра, когда ходил отлить и глотнуть минералки, на тумбочке нашел записку… — прервал Юрок его безрадостные размышления.
— И что в ней?
— Поешь классно, а пить не умеешь.
— А кто написал?
— Ну а ты как думаешь?
— Вика?
Постепенно до Вадима начало доходить, что единственной трезвой среди них была подруга Милы. Что же получается — что это она их всех по домам развозила? А почему так странно? Для чего ей понадобилось Милу отправлять к нему домой?
— Чертовщина какая-та! — пробормотал он, и трубка снова отозвалась мычанием, больше похожим на храп. — Ладно, спи уже, а я работать…
Несмотря на то, что чувствовал он себя значительно лучше, голова все еще продолжала побаливать и в такси его слегка укачало.
Мила была на рабочем месте и, как выяснилось, не одна. Возле нее терся этот… как его там?.. кажется, Зайцев. Точно — Вова Зайцев! Когда Вадим вошел в приемную, тот как раз что-то рассказывал, отчего Мила довольно хихикала. И конечно же, с его появлением первый резко замолчал, а с лица второй сразу же сползла улыбка.
— Доброе утро, Вадим Максимович! — бодро поприветствовал Зайцев и поднялся со словами: — Ну я пошел, встретимся на обеде.
Отвечать всяким там Вадим не собирался. Взгляд его был прикован к лицу Милы. Она все еще выглядела бледной, а под глазами залегли едва заметные тени, но все же вид ее уже радовал намеком на бодрость.
— Как ты? — спросил Вадим, и самому ему показалось, что голос прозвучал сварливо.
— Спасибо, лучше, — ограничилась она и спросила: — Прессу и кофе?
И тут он взбеленился практически из-за ничего.
— Кофе и прессу! Сколько можно повторять?!
Он видел, как вспыхнули глаза и щеки девушки, как привычно она сжала губы. Мог поклясться, что она сейчас борется с желанием ответить ему тем же — нагрубить. Но разум взял верх над чувствами, разве что лицо ее продолжало полыхать гневом.
— Кофе и прессу? — повторила она свой вопрос спокойно и на этот раз правильно.
— Прессу. Кофе не нужно. И не забудь, что ты присутствуешь на совещании и ведешь протокол.
Стрелки часов уже подползали к десяти, и времени у него оставалось в обрез, чтоб почитать свежие новости. Совсем скоро в кабинет набьются начальники, каждого из которых он должен будет чем-нибудь озадачить. Хорошо еще, что это совещание было еженедельным и рядовым. На таких отец не присутствовал. Не хотел бы Вадим, чтобы тот видел его в таком состоянии.
— Садись рядом, — велел Вадим, кивая на ближний к нему стул, когда Мила вошла в кабинет с блокнотом и ручкой и хотела занять самый дальний стул.
Это место всегда оставалось свободным для секретаря. И сейчас его не занял никто, разве что Юлиана недовольно покосилась на стул, обошла стол и села напротив. Но смотреть на нее, а уж тем более, забивать голову мыслями о ней Вадиму не хотелось. Куда как интереснее было наблюдать за подрагивающими пальчиками Милы, когда он говорил, а она торопливо записывала. Временами Вадим даже ловил себя на мысли, что пропускает часть из того, что пытаются донести до него начальники подразделений, и тогда ему приходилось переспрашивать.
Совещание длилось около часу, и за все это время Мила ни разу на него не посмотрела, как он не пытался привлечь ее внимание. Даже когда указывал ей на то, что обязательно нужно отразить в протоколе, она лишь кивала головой и продолжала строчить в своем блокноте. Дошло до того, что Вадиму захотелось выхватить у нее ручку и разломать ту на несколько частей. И раздражение под конец совещания в нем уже бурлило нешуточное. Что он такого сказал или сделал, что она так обиделась? Ну сорвался, с кем не бывает. В конце концов, он ее начальник! А многие начальники еще и не то себе позволяют.
