— Я, — неожиданно хрипло получилось ответить, и Вадим шумно прочистил горло. Идиот! Да от таких звуков она оглохнет. Вон и Люба едва сдерживает смех. — А ты дома?
— Дома, — раздалось в ответ удивленное, и Вадим различил на заднем фоне звук работающего телевизора. Дома, значит.
— Ну хорошо.
— Что-то случилось? — в голосе Милы послышалось волнение.
— Нет, ничего не случилось. Я просто так… До завтра! — и отключился.
Ну все! Теперь она сочтет, что у него случаются помутнения рассудка, когда он творит странные вещи. А что еще можно решить после такого звонка? Вадим даже в сердцах треснул по рулю.
— Эй-эй, полегче! — прикрикнула на него Люба, когда автомобиль вильнул в сторону. — Психовать будешь, когда приедем. А заодно и расскажешь мне все. А то ж, с ума сойду от любопытства, — усмехнулась она.
Глава 19
Мила.
Весь остаток рабочего дня Мила мониторила загородные места отдыха, как и велело руководство. Сравнивала цены, интересовалась уровнем комфорта и все это методично записывала, чтобы потом произвести сравнительный анализ и выбрать самый оптимальный вариант.
Самое главное ни о чем постороннем не думать. Погрузиться с головой в работу. Ведь это ее работа? Работа! Начальник дал задание, которое она обязана выполнить и завтра отчитаться. А то, с кем он собрался провести уикэнд и где, ее вообще не должно волновать. У него своя жизнь, у нее — своя. И пересекаются они исключительно на работе. О совместном пребывании в баре тоже лучше забыть и как можно скорее, как и выбросить образ рыжеволосой красавицы из головы, которую Вадим ласково назвал его любовью.
Ну вот зачем! Зачем она опять об этом подумала? Чтобы какое-то время усмирять бурю в душе и бороться со слезами? Все! С глаз долой — из сердца вон! — кажется так говорят. И к ней это сейчас подходит как никогда.
В конце рабочего дня в приемную заглянул Вова. Мила очень рада была его видеть, но даже ему не смогла улыбнуться. Настроение к вечеру стремительно портилось, и она даже думать боялась, какие мысли ею завладеют дома.
— Как дела, синица? — с неизменным оптимизмом поинтересовался с порога Вова. — Домой собираешься? Могу подвезти, ты ж сегодня не на колесах. А я, как раз, начинаю новую жизнь — без задержек на работе.
— Молодец, — вымученно улыбнулась Мила. — Давно пора… — и вернулась к работе, думая, что Вова сейчас уйдет. У нее же оставалось еще полчаса, чтобы успеть позвонить в пару мест.
Но тот не ушел, и какое-то время молча рассматривал Милу, а потом взял стул для посетителей и опустился на него с другой стороны стола.
— Что с тобой, синица? — голос друга прозвучал грустно, словно тот сочувствовал, сам не зная, чему.
Какой же он, все-таки, хороший. Чуткий, добрый… Мила смотрела на Вову и размышляла, почему выбрала Вадима, а не его. Да, их связывают чисто дружеские отношения. Но она не могла не чувствовать, что Вова слегка ею увлечен и оказывает ей чуть больше знаков внимания, чем остальным. И сдерживает его только ее отстраненность и дружеское отношение к нему. Он же далеко не глупый и все понимает правильно. И наверное, захоти она, сделай крохотный шажок ему навстречу, и Вова бы уже своего не уступил — добился взаимности. Но такое Мила даже в мыслях не допускала. Каждый активный участок ее мозга был занят Вадимом. Тот обосновался в голове, завладел ее сердцем и сейчас отравлял ей душу, а вместе с тем и жизнь. И только она сама могла помочь себе — вычеркнуть Вадима из своей жизни. Оставалось решить, как сделать это безболезненно и не увольняясь. Она не могла себе позволить потерять эту работу.
— Я влюблена, Вов, — решила она быть честной. Сколько можно рассказывать ему байки. — Но безответно.
— В него? — кивнул Вова на кабинет начальника и даже не выглядел удивленным.
Мила нашла в себе силы только кивнуть.
— Понятно… — немного растерялся Вова. Конечно, вывалила тут на его голову свои проблемы. Что он может ответить? Да и что бы не ответил, легче не станет.
— А ведь он меня сегодня чуть не поцеловал, — выболтала вдруг Мила самое сокровенное, к чему сегодня пол дня возвращалась мысленно. Она не могла ошибиться в намерениях Вадима. Он точно собирался ее поцеловать, если бы не эта фифа.
— Ну ты, синица, даешь! — нервно хохотнул Вова. — Я бы предпочел не слышать таких подробностей.
— Прости, — улыбнулась Мила, осознав, наконец, как глупо себя ведет. — Да и все равно у него есть другая.
— С чего ты взяла? Он же вроде только что с кем-то там расстался. Девчонки вон до сих пор мусолят эту тему.
— Ну значит, снова сошелся, — вновь уткнулась Мила в блокнот с записями. — А может это другая. Но она такая — видел бы ты!
— Если ты о той рыженькой, что сегодня была здесь, то видел, — огорошил ее Вова. — И она… очаровательна!
— Спасибо, что утешил! — рассмеялась Мила, глядя на восторженное лицо друга. Неужели ему правда так понравилась эта рыжуха? Да и надо отдать ей должное — она даже не очаровательна, а великолепна! А мужчины, они и в Африке мужчины. Ни одного из них не оставляет равнодушным женская красота.
— Так, все, синица! Пошли! — схватил вдруг Вова ее за руку и потянул из-за стола.
— Куда? — бросила Мила взгляд на часы. — Еще двадцать минут…
— Пофиг! Твоего босса нет, а у своего я сейчас отпрошусь. Одевайся и дуй к лифту. Будем улучшать твое настроение моими методами.
Конечно же, ее уход раньше времени не укрылся от юлы. Той как раз нужно было выйти из кабинета, когда Мила ждала Вову возле лифта. И перед тем как завилять бедрами в противоположную сторону, она окинула внимательным взглядом Милу и демонстративно посмотрела на часы. А это значило, что Вадиму завтра станет известно о ее самоволии. Да и пофиг! За полгода безупречной работы она имеет право хоть раз проштрафиться.
Терапия Вовы заключалась в блинах. Когда он заявил Миле, что везет ее к Петровне, она сначала ничего не поняла и даже испугалась. Не хотела она ехать ни к какой Петровне. А потом выяснилось, что так называется блинная недалеко от дома Вовы, где пекли вкуснющие и очень маленькие блинчики с разными начинками. Кажется, они взяли по несколько штук каждого. В итоге принесли им две большие полные блинчиков тарелки. На одной были сладкие, а на второй — с мясом, рыбой, ветчиной и еще со всякой всячиной, но уже не сладкой. Запивали это мучное великолепие они клюквенным морсом, что подавался в больших деревянных кружках.
Мила объелась до состояния легкой дремы прямо за столом. И на обратном пути едва не уснула в машине. Но настроение, как ни странно, нормализовалось, и даже воспоминания о сегодняшнем дне рождали разве что легкую грусть. Вова как никто умел задевать именно те струнки в ее душе, которые только этого и ждали. Прощалась с другом и выходила из его машины Мила с мыслью, что он даже лучше, чем хороший.
