Вика вела себя довольно сдержано, пока не поняла, что Мила по-настоящему счастлива. Тогда подруга, конечно же, приписала все лавры себе и заключила, что без ее стратегического плана ничего бы у Милу не получилось. Спорить с ней Мила не стала, да и не волновали ее причины. Главное — это то, к чему все привело, и называлось это счастьем.
На откровенность Милы Вика ответила взаимной. Так Мила узнала, что подруга теперь встречается с Юрой. А она-то думала, что тот временно пропал из жизни Вадима из деликатных соображений. А тому оказывается было просто не до друга пока. Сама Вика тоже изменилась, даже посветлела лицом, словно Юра включил внутри нее малюсенькую лампочку. Та пока еще горела совсем слабо, но был шанс, что со временем она заполыхает на полную мощность. Вот тут Мила справедливо считала, что если бы не она, ничего бы не было, и Вика так и продолжала бы тухнуть в своем болоте. Но в отличие от подруги она молча наслаждалась лаврами.
Поиски новой работы пока сводились к нулю, но Мила не отчаивалась. Единственное, что немного огорчало, так это реакция Вадима на ее планы. Стоило тому только услышать об этом, как грянула мини буря. Он был категорически против увольнения Милы, даже слышать ничего об этом не хотел. Даже предложил ей вовсе не работать, чем, конечно же, оскорбил. Она хотела быть его любимой, но не содержанкой. Даже если их отношения когда-нибудь выйдут на новый уровень (об этом Мила боялась думать, но мысль такая нет-нет да мелькала, только вот она стала новой несбыточной фантазией Милы), если такое фантастическое развитие примут события, и тогда она не откажется от стремления работать и быть хоть чуточку независимой. Но так далеко она старалась не загадывать, понимая, что мысли эти омрачают настоящее.
Ну и стремительно приближался юбилей отца Вадима, на котором Мила должна стать нежданной гостьей. Ведь именно на нем, а произойдет это уже завтра, он обещался представить ее своей семье, как свою девушку. Это был маленький шажочек к тем отношениям, о которых Мила пока боялась и мечтать.
Вика вновь превратилась в ее имиджмейкера и создала на завтрашний вечер ей образ элегантной скромницы, как выразилась сама. Благо, как и обещали синоптики, установилось апрельское тепло, жарко было почти по-летнему. И завтра Миле в Рандеву предстояло появиться в платьице из тонкого синего кримплена, свободно спадающего от плеча и не доходящего до колена на ширину ладони. Платье Миле очень нравилось, и выглядела она в нем именно скромно и элегантно. Макияж к нему планировался естественным, словно его и вовсе нет, а на ноги они с Викой прикупили ей танкетки на небольшой платформе — тоже само удобство и комфорт. И в довершение всего, ночевать накануне похода в Рандеву Мила должна была у Вики. На этом подруга тоже настояла, несмотря на сопротивление Вадима.
Всю пятницу Мила просидела на работе, как на иголках, что не укрылось от Вадима. Вечером, когда уже по традиции она вышла первая и направилась будто бы к остановке, на которой не остановилась, а пошла дальше, и ауди Вадима вскоре затормозила возле Милы, первым, что он спросил, было:
— Ты чего сегодня какая смурная?
— Волнуюсь, — честно ответила Мила.
И тут же получила порцию успокоительного в виде горячих поцелуев и заверение, что все пройдет замечательно. И все же, какое-то предчувствие бередило душу. А может, это шло из того, что сейчас Вадим должен был отвезти ее не к себе домой, а к Вике, чему тоже был не рад. Да и Миле хотелось быстренько поужинать и отправиться с ним на прогулку, как они делали каждый вечер с момента установления тепла. И пусть этих вечеров пока было немного, но прогулки она уже считала традиционными.
— Передавай привет своей подруге, — буркнул Вадим, когда затормозил у дома Вики. Ее машиной Мила больше не пользовалась. Куда как приятнее было видеть Вадима в роли личного водителя.
Вику тот не простил еще до конца за коварные планы. Но даже он признавал тот факт, что кое в чем она оказалась полезной, и многое из того, что придумала именно Вика, способствовало их сближению с Вадимом.
— Ты домой? — спросила Мила, перед тем как выйти из машины.
— Не хочу туда, где тебя нет, — посмотрел он на нее серьезно, и Мила поняла, что он не притворяется. — Заеду к родителям. Да и отец хочет о чем-то переговорить… Я буду скучать, моя синичка, — потянулся он к ней губами.
— И я тоже, — ответила Мила на поцелуй и поскорее сбежала, пока не передумала.
Вадим.
По пути к родителям Вадим заехал в ювелирный магазин. Решение сделать Миле предложение не было спонтанным. Вот уже несколько дней он обдумывал его и понимал, что хочет видеть Милу рядом с собой не в качестве любовницы, а именно жены. Он любил ее с каждым днем все сильнее. За душевную щедрость, за бесконечную нежность, за невозможную трепетность… Все в ней казалось ему прекрасным, и порой Вадим даже побаивался своих чувств к этой девушке, боялся попасть в зависимость от нее, что, собственно, и происходило.
Ему нравилось подыгрывать ей на работе и тщательно скрывать от всех их отношения. Это даже забавляло, но все чаще Вадим задумывался, что хочет и тут постоянно обнимать ее и целовать, не шугаясь каждого шороха. Только вот он категорически не соглашался с ее возможным увольнением. Только этого не хватало — перестать видеть и слышать ее постоянно! Не бывать этому! Очень надеялся, что когда они поженятся, он сможет уговорить ее не работать вовсе. Или же ему придется смириться с ее доводами, стиснув зубы. То, что они и дальше не смогут оставаться начальником и подчиненной, было понятно даже ему, да и трудовым законодательством это запрещалось.
Они еще ни разу не заговаривали с Милой о будущем, и Вадим понятия не имел, как она отреагирует на его предложение, которое хотел сделать ей завтра, после того как познакомит с родителями, а может до этого — он еще точно не определился. И кольцо он выбрал подстать ей — скромное и изящное. Была бы его воля, палец Милы украсил бы самый большой камень, но она бы этого точно не оценила. Она и мир, который он хотел положить к ее ногам, сводила пока к такому минимуму, что временами в душе Вадима вспыхивала буря протеста. Конечно же, он ее сразу гасил, понимая, что такой девушке как Мила просто нужно время, а ему — терпение.
Мама распекала садовника в эти вечерние часы. Ну, распекала — это громко сказано, скорее давала советы в своей ласковой манере. Просто сад являлся вторым местом после мастерской, где она с удовольствием проводила время в теплые часы досуга, и здесь она хотела, чтобы окружала ее красота, чего и требовала от садовника, а порой и сама вооружалась секатором и работала с ним на пару.
— Поужинаешь с нами? — прижалась она к его щеке, боясь испачкать землей.
— С удовольствием, — сразу же согласился Вадим. Домой он сегодня решил вернуться только ко сну, а вечер планировал провести у родителей. — Только с отцом переговорю.
— Не задерживайтесь. Ужин через полчаса.
Отца Вадим нашел в кабинете и занимался тот тем, что рассматривал в микроскоп, подключенный к экрану компьютера, по всей видимости, недавно приобретенную в коллекцию монету. Отец предпочитал не доверять непроверенным специалистам и занимался чисткой монет сам. Он их находил и покупал по всему миру, а нумизматикой занялся года четыре назад, когда понял, что одной работы и жены-художницы ему не хватает.
