Уложив графа на носилки, первым делом герцог снял болевой синдром и обездвижил ноги и только потом позволил ему заговорить. Мы с Кристофером превратились в слух, боясь пропустить хоть слово. Сейчас самым важным мне казалось узнать хоть какие-нибудь подробности, куда и зачем увезли малышку. Сердце обливалось кровью, стоило мне только о ней подумать. Старалась не поддаваться слабости, но постоянно приходилось бороться со слезами. Ведь она такая маленькая и совсем одна! Не сделали ли ей чего плохого? Эту рыжую злодейку я готова была задушить собственными руками, только попадись она мне!
— Прости, Роджер, я подвел тебя, — с трудом проговорил граф, и я поняла, что боль еще не окончательно покинула его тело. — Я не знал, что она задумала. Ты мне веришь?
Он так смотрел на герцога, что я поняла, насколько ему важно, чтобы тот поверил. Но в памяти снова всплыл подслушанный разговор, и опять я заподозрила брата с сестрой в сговоре. Ведь речь тогда шла о Серине, и главным злодеем выступал граф.
— Верю, друг. Но расскажи все, что ты знаешь.
Я снова превратилась в слух, почему-то отчаянно желая, чтобы граф реабилитировал себя в моих глазах. То ли со вчерашнего дня мое отношение к нему изменилось, то ли так действовала вера герцога в невиновность друга.
— Я думал, что Кларисса охотится за тобой, как за завидным женихом, и всеми силами старался помочь ей в этом. Мечтал породниться, — усмехнулся граф и снова скривился от боли. — Даже обещал ей помочь с Сериной. Ты знаешь, как они не ладят…
Вот же гад! Простите меня, Господи и матушка, что смею так думать. Помочь он хотел! А как именно? Отправить малышку куда-нибудь подальше, с глаз долой, из сердца вон?.. Впрочем, сейчас не об этом нужно было думать, и сама себя я не оправдывала за подобные мысли.
— Сегодня ночью меня разбудили голоса, доносящиеся из спальни сестры. Она разговаривала с Мэдлоком, и слов я разобрать не смог. Сначала заподозрил их в прелюбодействе, но, когда услышал, как они покидают комнату, решил проследить за ними. Роджер, я и не подозревал, что большой сверток в руках Мэдлока — это твоя дочь, — в этом месте мне стало совсем плохо, и я заметила, как сильно побледнел герцог. Получается, перед тем как похитить, они лишили Серину сознания! — А когда увидел торчащие из свертка ее ноги, было уже поздно. Кларисса и Мэдлок заметили меня. Она бросилась к баркасу с девочкой, а этот… преградил мне путь. Я так и не понял, что он сделал, только очнулся я уже здесь, — закончил граф. — И я понятия не имею, куда они скрылись и где их теперь искать.
Герцог молчал, как и все мы. Он о чем-то сосредоточенно размышлял. Я же рассматривала лицо его друга и понимала, что тот сказал правду — он, действительно, сегодня ночью пытался помешать сестре и ее приспешнику. Но от осознания легче не становилось. Беспомощность сводила с ума. Одна надежда оставалась на герцога, что он придумает, как быть дальше.
— Они одурманили нас сонным эфиром, — медленно заговорил он, и я вдруг вспомнила неестественный аромат ванили, что уловила вчера в комнате. Вот, значит, благодаря чему я так быстро уснула и пробудилась с жесточайшей головной болью? — Тебя это не коснулось, потому что твоя комната расположена рядом с комнатой сестры, а эфир очень токсичен… Потому мы ничего и не слышали, и шансов проснуться быстро у нас не было. Разве что, у Кристофера, эфир на которого тоже подействовал, но в гораздо более слабой форме… И я знаю, где искать мисс Серину.
После этих слов я невольно пошатнулась. Он знает! Хвала Господу, он знает, где она!
— Вчера я весь вечер мучился мыслью, где мог видеть этого Мэдлока. И сейчас я вспомнил. Он служит Роланду.
— Отцу Лилии? — уточнил граф. Эти двое говорили о чем-то, понятном только им. Но я собиралась потребовать от герцога ясности.
— Да. Я видел его там, — кивнул герцог. — Но есть одна проблема — мы не можем выбраться с острова. Нужно переправить тебя в мой замок, где ты получишь надлежащий уход и лечение. Сам же я отправлюсь за дочерью… Но у нас нет больше баркаса.
— В замке есть лодка, — успокоил его граф. — Она достаточно вместительная, но довольно старая и местами дырявая. Если сможем починить ее, то выберемся отсюда.
— Думаю, с этим делом я справлюсь!
Ну вот, снова пригодилась моя бытовая магия. Залатать брешь в старой лодке и сделать ее почти новой для меня было парой пустяков. И к делу я желала приступить немедленно.
Глава 17
Лодка оказалась небольшим суденышком. Ее размеры граф Доусон явно преуменьшил. Снова понадобилась помощь Кристофера, чтобы спустить посудину на берег. Но перед этим я ее бегло осмотрела.
Сколько же лет она пылилась в сарае? Мне показалось, что лет сто, не меньше. И кто, а главное, зачем, втащил ее сюда? Когда-то, наверное, это была добротная лодка из прочных пород древесины на четыре весла и с мачтой под парус. Кстати, парус тоже имелся, но сейчас он больше напоминал груду лохмотьев. А это значило, что и им мне придется заняться, иначе без паруса плыть нам до замка герцога не день и не два. И это сейчас море было спокойным. А каким оно окажется завтра, не предполагал никто. Именно поэтому нам следовало поспешить.
К тому времени, как лодка оказалась на берегу, я уже тоже была готова к спуску. Чувствовала себя как матерый судоремонтник — в непромокаемом плаще, который больше мешал, и с зажатыми подмышкой высокими резиновыми сапогами.
— И далеко ли вы собрались, мисс Свейн? — остановил меня голос герцога Хопса, когда направлялась к выходу из замка.
— Ремонтировать лодку, сэр. Это дело не требует отлагательств.
Я даже примерно не знала, что предпримет герцог, как только мы доставим графа на остров, но свято верила, что со своей стороны должна сделать все возможное для спасения малышки Серины. Сердце обливалось кровью от волнения за нее. Я даже запретила себе пока думать об этом, чтобы не раскиснуть окончательно. Мысли о девочке неизменно вызывали слезы, а истерика сейчас точно будет только лишней помехой.
— Не с вас писали портреты Гавроша, мисс? — усмехнулся герцог, приближаясь ко мне и осматривая мой наряд с головы до ног. — Чем-то вы мне сейчас его напоминаете.
— Если это все, что вы хотели сказать мне, сэр, то с вашего позволения я займусь делом.
— Обиделись? — подошел он еще ближе и взял меня за плечи, вынуждая посмотреть ему в лицо. Стоять с опущенной головой и прятать глаза я как-то не привыкла.
— Что вы, сэр! Ваша ирония настолько тонка, что не способна обидеть, — смело ответила.
Сравнение с Гаврошем, надо думать, намекало на полное отсутствие элегантности. И я была согласна с герцогом, что в длинном подпоясанном плаще выгляжу не как утонченная леди. Но зачем лишний раз об этом напоминать? Это ведь тоже не по-джентльменски!
Моя реплика вызвала у герцога задорный смех.
— Это был юмор, мисс Мэри, а не ирония, и обидеть вас я не хотел, — а потом он и вовсе щелкнул меня по носу, и довольно ощутимо. — И я вас не отпущу на берег одну, да еще и голодную. Ждите меня здесь и только попробуйте ослушаться.
