Я обхватила девочку руками и потянула на себя. Тут же на нас обрушилась ледяная масса воды. Уже и не помню, как мне удалось побороть силу засасывания в море. Кашляли мы с Сериной обе, потому что изрядно нахлебались соленой жидкости. Ее даже пару раз вырвало, я же боролась с тошнотой, пытаясь прийти в себя.
— Ну и что ты наделала, глупая мисс?! — закричала на меня девочка. — Я бы могла ее удержать, не помешай ты мне!..
— Пойдем отсюда, — схватила я ее за руку и потащила за собой. Если я не хотела, чтобы малышка подхватила воспаление легких, следовало поторопиться доставить ее в тепло.
Передав Серину в руки горничной, сама я наткнулась на тетушку Пэм.
— Господь всемогущий! — всплеснула та руками. — Это ж откуда ты такая? Никак в море решила искупаться?
Трясло меня нешуточно, то ли от пережитого стресса, то ли от холода, сама не знаю, только ответить членораздельно не получилось, как я ни старалась.
Управляющая обхватила меня за талию и помогла добраться до комнаты. Там она первым делом раздела меня до гола, не обращая внимания на слабое сопротивление, и закутала в толстое покрывало. Кити, тем временем, вовсю суетилась, втаскивая в комнату огромную лохань и принося откуда-то горячей воды — ведро за ведром.
Вскоре меня заставили вынырнуть из приятной неги, подняться и забраться в лохань. И там я испытала ни с чем несравнимое блаженство. Наверное, стоило промокнуть в море, чтобы, наконец-то, получить возможность принять ванну. И все время, что я блаженствовала в горячей воде, а Кити занималась моими волосами, промывая их от соли и мелкого мусора, тетушка Пэм распекала меня за беспечность, свойственную разве что такой молодости.
Когда распаренную и намытую меня вынудили забраться в постель и велели не покидать ее еще какое-то время, а заодно и оставили одну в комнате, я задумалась о том, свидетельницей чего стала на берегу. Видно, это и есть те способности, о которых говорил герцог. Если честно, то страшно было даже подумать, на что же еще может пойти малышка. И каков предел возможностей ведьмы, если это только начало?
Мне следовало побольше узнать о герцоге и его дочери, чтобы впредь быть во всеоружии. И на роль просветителя я выбрала тетушку Пэм. Что-то мне подсказывало, что толстушка любит поперемывать косточки, и не побоится посплетничать даже про своего хозяина.
Глава 5
Долго рассиживаться я себе не позволила. Да и переживала я за Серину. Как там малышка? Позаботились ли о ней должным образом? Хорошо ли она себя чувствует, и не надо ли ей чего?.. А то сижу тут, как королева, все вокруг меня пляшут, ублажают. Нельзя быть такой эгоисткой!
Кити я не стала звать, справилась собственными силами и уже через полчаса спускалась в комнаты воспитанницы.
Странную картину я там застала, должна сказать вам. Серина в одной сорочке с грозным видом стояла возле камина, а ее горничная горько рыдала, сидя на табурете.
— Что здесь происходит? — поинтересовалась я и сразу встретилась с замученными и заплаканными глазами молоденькой горничной.
— Она отказывается приближаться к себе, чтобы переодеть, — всхлипнула та. — Говорит, что все и само высохнет.
Словно подтверждая ее слова, Серена повернулась к пламени другим боком, демонстративно делая вид, что нас в комнате нет.
— Дайте платье, — велела я горничной, и та сразу же с охоткой протянула его мне. В него-то она и рыдала, оказывается, и умудрилась изрядно помять.
Встряхнув довольно простенькое и теплое платье, я приблизилась к девочке. Пора было проявить строгость, как диктует учительская этика. Эта малышка отчего-то сильно боялась отца, но всех остальных в замке ни во что не ставила.
— Серина, нужно надеть платье, — проговорила я, вкладывая в голос всю строгость, на которую только была способна.
— Сорочка еще не высохла, — буркнула та и повернулась ко мне спиной.
— А ты разве не знаешь, что стоять спиной к старшим считается невежливым?
— Это еще почему? Что такого есть в спине, чего нет в животе?
Тут я едва не рассмеялась, потому что вопрос ее показался мне хоть и очень детским, но вполне закономерным. Правда как ответить на него я не знала, а потому решила сменить тему.
— Нужно сейчас же надеть все сухое, иначе ты можешь заболеть.
— Кто, я? — резко повернулась ко мне девочка. Сейчас она была похожа на грозного воробья. Подсохшие волосы торчали во все стороны, а с худенького личика на меня взирали злющие буравчики. И вид ее насмешил меня, так что я не смогла скрыть улыбки. — О себе лучше позаботься. Это вы, кисейные барышни, чуть что, так сразу раскисаете. А я ни разу не болела, понятно тебе? — и она опять отвернулась.
Я оглянулась на горничную и поймала понимающий и сочувствующий взгляд. Ну и характер у этой малышки! Да любая взрослая леди позавидует. И хоть моя матушка упрямство относила к недостаткам, я считала, что в какой-то степени именно оно помогает бороться с трудностями. Осталось понять, с какими трудностями боролся этот храбрый воробей.
— Ну как знаешь, — решила я схитрить, и эта уловка была последняя в моем личном арсенале. Если и на нее Серина не клюнет, то я не знаю, что делать дальше. — Я хотела предложить тебе перекусить вдвоем, а потом почитать сказку, но раз ты не голодна…
Я замолчала, намеренно прервав фразу. Оставалось надеяться, что девочка так же сильно проголодалась, как и я сама. Полакомиться на берегу у нас так и не получилось, а время уже перевалило за полдень, и организм требовал своего.
— Только ты и я? — остановил меня ее голос, когда я сделала вид, что собираюсь покинуть ее комнату.
— Ну да, — не поворачиваясь, ответила я, все еще разыгрывая уход. — Не думаю, что твой папа за это на нас обидится.
— А его нет. Он уехал и вернется теперь только ночью, — просветили меня тут же. — А давай, я буду есть, а ты мне будешь рассказывать сказку.
— Нет, так не пойдет, потому что если я буду смотреть, как ты ешь, то потеряю от голода сознание и ничего не смогу рассказать. Давай лучше быстренько поедим и позанимаемся возле камина в малой гостиной.
— И никаких лакеев и условностей?
Господи! Ну откуда у ребенка такие взгляды на жизнь? Серине в который раз удалось меня удивить. Если бы со мной не говорили детским голосом, то я бы решила, что подобные мысли могут родиться в голове у дамы, получившей слишком суровое воспитание.
— Совершенно! — повернулась я к ней и торжественно пообещала.
Мы договорились, что я схожу на кухню и распоряжусь, чтобы нам накрыли не большой стол, а маленький, журнальный. Серина обещала привести себя в порядок и ждать меня в гостиной. На кухне я заодно поговорила с поварихой насчет меню, подходящего для пятилетнего ребенка. Во всяком случае, с утра она должна есть каши и перед сном не перегружать желудок жирной и сытной пищей. Повариха оказалась очень понятливой и сговорчивой, пообещала, что отныне будет готовить для маленькой мисс отдельно и сама. Не зря она мне сразу понравилась.
