— Почему же тогда в первую ночь она не открывалась?
Какое-то время он молчал, а потом сухо ответил:
— Не знаю, но обязательно разберусь.
ГЛАВА 7
Не считая перерыва на обед, Филипп повсюду сопровождал меня. Он появлялся с утра, а потом вечером, когда заканчивался рабочий день. Каждый раз его приход в подвал вызывал всеобщее падение ниц, кроме меня. Даже под страхом расстрела я бы не стала этого делать. Собственно, никто от меня этого и не требовал, разве что Ивана… Она затаила на меня злобу. Скорее всего, началось все с моего появления здесь. Уж больно не понравилась я ей, видно. Только придирки с каждым днем становились все более очевидными. Во-первых, мне повысили план, хотя я и с прежним еле справлялась. Теперь я должна была крутить трубочек на пятьдесят больше в смену. Помимо этого, Ивана постоянно отвлекала меня разовыми поручениями. При этом план на день не урезался, я должна была успевать выполнять все. Спасибо Светлане, которая тайком помогала мне, иначе наказывали бы меня почти каждый день. А замечаний уже накопилось два за невыполнение плана, и я с ужасом думала, что последует за третьим, которое, наверное, сегодня и получу.
С самого утра Ивана отправила меня на кухню, на разделку мяса и заготовку его впрок. Как я поняла, мясо у них тут поступало в очень ограниченном количестве. Каждый кусочек его ценился на вес золота. В ход шло все, даже прожилки. Процесс разделывания туши превращался в трудоемкую работу. Меня как раз и поставили на отделение жил от мяса. Даже острым ножом делать это было тяжело и долго, что особенно волновало меня. Вряд ли Светлана успеет накрутить много трубочек за меня, у нее и свой план не маленький.
В правоте своих опасений я убедилась, когда, спустя полдня на кухне, вернулась в подвал. Светлана тайком сунула мне небольшую горстку палочек и виновато прошептала:
— Больше не смогла, извини. Ивана мне еще повысила план…
Значит, нашу хитрость она раскусила, старая змеюка. Теперь еще и Светлана из-за меня пострадает.
— А что за наказания тут за три замечания? — так же шепотом спросила я у нее.
Светлана бросила на меня испуганный взгляд и, делая вид, что занята работой, быстро проговорила:
— Если сможешь, приходи сегодня ко мне. Только так, чтобы никто не заметил. Расскажу…
Конец смены был предсказуем. Когда все собрались, чтобы покинуть подвал, ко мне подошла Ивана и торжественно громко произнесла:
— За невыполнение дневного плана ты получаешь третье предупреждение!
Среди женщин появилось движение, и я поймала на себе несколько сочувственных взглядов. Впрочем, остальные смотрели с плохо скрываемым злорадством. На уродливом лице змеюки тоже появилась ехидная усмешка. Светлана выглядела расстроенной и виноватой, хотя ее-то я точно ни в чем не винила.
Если Ивана думала, что я забьюсь в истерике от ее сообщения, то очень сильно ошиблась. С гордо поднятой головой я первая покинула подвал.
Филипп ждал меня в холле, и я с удовлетворением и даже злорадством подметила, как все повалились на колени при виде его. Он даже не посмотрел на горстку уродливых созданий, молча развернулся и пошел вперед, подразумевая, что я последую за ним.
По пути домой меня не покидали мысли, зачем он так возится со мной, чего опасается? Очередного ночного покушения? Так я не собираюсь больше шляться по коридору по ночам, кто бы там меня ни призывал и чьим бы голосом. Боится, что сбегу? Так сам сказал, что это невозможно. Тогда, зачем? Из жалости? Нужна она мне больно!
— Я получила третье замечание, — сообщила будничным тоном, когда мы остановились у двери в мою комнату. Каждый вечер Филипп провожал меня, но внутрь не заходил. Через какое-то время возвращался, чтобы вести меня на вечернее обследование.
Филипп дернулся, как от удара, и испуганно взглянул на меня. Я старалась стоять прямо и смотреть ему в глаза, хоть постепенно от его вида страх заползал в душу. Впервые я так явно испугалась предстоящего наказания.
Я наблюдала, как он пытается взять себя в руки, и видела, что получается это с трудом.
— Переодевайся, я скоро вернусь, — наконец проговорил он. Потом развернулся и быстро зашагал по коридору.
Неизвестно почему мне вдруг стало так грустно и одиноко, хоть реви белугой. Сейчас бы посидеть с Раей на ее кухне, поболтать, посплетничать… А вместо этого я тут, еле держусь на ногах от усталости, пальцы на руках горят, как будто я ошпарила их кипятком, все тело ломит, словно мне исполнилось сто лет.
Внезапно стало так жалко себя, что я разрыдалась. Только сейчас я осознала, как много значит свобода. Да, я похоронила единственного родного человека, горевала по нему, но я была свободна. Делала, что хотела, ходила, куда желала, ела, когда и что вздумается. А тут… Тут я почти не ем, сплю мало, ничего, кроме подвала, кабинета врача и своей комнаты не вижу. А как я соскучилась по дневному свету, одному Богу известно! Как же случилось так, что я разом потеряла свою жизнь, не умерев при этом?
Я плакала, уткнувшись в подушку, пока не сообразила, что сейчас явится Филипп, чтобы вести меня к врачу. Едва успела переодеться, как он распахнул дверь. В последнее время он даже не переступал порог моей комнаты, молча открывал дверь и ждал, когда я выйду в коридор.
Его лицо не выражало никаких эмоций, сплошное равнодушие. Как обычно молча мы проследовали в медпункт. Единственная светлая отдушина в череде серых будней — общение с Алексеем. Каких-то десять минут дружеской беседы, а какой заряд бодрости они мне внушали. Я, как ребенок, радовалась этим походам. Алексей был единственным приятным человеком из всех, с кем мне приходилось здесь общаться.
— Как дела? — весело спросил он, но сразу погрустнел, видно, заметив следы недавних слез на моем лице. — Что-то случилось? — озабоченно поинтересовался.
— Да, ничего особенного, — отмахнулась я. Не хотелось расстраивать его. — Просто взгрустнулось, вот и решила пореветь. Еще и предупреждение третье получила…
— Третье?! — взволнованно спросил он, и я почувствовала, как задрожали его руки, когда он помогал мне забираться в капсулу.
— Как всегда, не выполнила план. Теперь меня накажут, да? — прикинулась я наивной дурочкой.
Алексей молчал, украдкой бросая взгляды на дверь. Потом, понизив голос, быстро проговорил:
— Ты же знаешь, что за три предупреждения полагается наказание. Только это…
Он замолчал, а я потребовала:
— Что это? Леша, скажи, что это за наказание?
— Я не могу тебе сказать, — понурил он голову. — Но, я могу попытаться уговорить их смягчить наказание. Точно! Я поговорю с ним! Он должен понять…
Он взволнованно заходил по комнате, как будто забыв, что я тоже тут. Потом опомнился и подбежал ко мне.
— Я поговорю с ним, — посмотрел он на меня проникновенно, прикрепляя проводки к моей голове. — Я объясню ему, что ты еще не готова, что с тобой нельзя так…
