Вчера вечером я приняла решение поговорить с ним начистоту, попробовать выяснить хоть какие-то подробности собственного будущего. Он, словно догадался о моих намерениях, и сегодня вел себя так, что я не могла даже начать разговор. Он просто не смотрел в мою сторону, как будто меня и рядом не было.
Все это портило мое и без того отвратительное настроение, и в подвал я вошла с твердым намерением бороться, не уступать злобной Иване и игнорировать повсеместное недоброжелательство. Каково же было мое удивление, когда узнала, что норму мне снизили на целых сто палочек. Ивана держалась не менее враждебно, но и в ней произошли перемены — она перестала цепляться ко мне постоянно и загружать дополнительной работой, обращалась с осторожностью и исключительно по делу. Такое положение вещей меня вполне устраивало, надоели вечные придирки этой змеюки.
Светлана сначала смотрела на меня, будто вернулась я с того света. А потом опомнилась и при всех начала обнимать меня и целовать. Я даже испугалась, когда расслышала злобное шипение змеюки, не будет ли у подруги из-за этого неприятностей? Пришлось немного остудить ее пыл, но прервать бесконечный поток речи у меня так и не получилось. Всю смену она шепотом забрасывала меня вопросами, благо Ивана делала вид, что не замечает этого. Когда Светлана узнала, что Филипп взял меня в ублажительницы, ее лицо вытянулось то ли от удивления, то ли от восхищения, точнее не могла определить. Из ее сумбурного шепота я поняла, что даже самые красивые девушки не могут мечтать о том, чтобы попасть на службу к самому первому советнику. Тоже мне великая честь! Мне-то что с этого?
Мой первый рабочий день в новом статусе непонятно кого прошел относительно спокойно. Под неугомонный шепот Светланы и монотонное мелькание пальцев я могла размышлять на самые разные темы. Хотя, только один вопрос волновал меня действительно по-настоящему — что будет дальше?
Первый раз за все время я не брела по темному коридору вместе со всеми в конце рабочего дня. Попрощавшись со Светланой на общем уровне, я отправилась на индивидуальном лифте на этаж Филиппа. Как же тут тихо и пустынно, хоть бы муха какая прожужжала… Интересно, где прячутся ублажительницы? Этот вопрос я решила выяснить немедленно, хоть и сильно устала и мечтала о горячей ванне.
За те два раза, что сталкивалась с девушками в доме Филиппа, у меня сложилось впечатление, что они и не люди вовсе. Даже когда завтракала в одиночестве, а они прислуживали мне, я не заметила на их красивых лицах никаких эмоций, двигались словно живые куклы. Странно как-то… По идее, я же нахожусь ниже их по положению, выполняю самую непочетную работу, а здесь у меня нет никаких обязанностей, напротив, мне еще и прислуживают. Картинка не складывалась в голове.
Размышляя, я бродила по комнатам в огромном жилище Филиппа. Девушек нигде не встречала. Наступило время ужина, но я все оттягивала этот момент, не хотелось есть в одиночестве. В глубине души надеялась, что сейчас вернется Филипп и составит мне компанию.
Одна комната показалась мне особенно красивой. В ней тоже было много растений, чуть меньше, чем в моей. Одна стена была вся уставлена аппаратурой. Половину нее занимала плазменная панель. Сроду не видела таких огромных. Еще были компьютер, что-то типа музыкального центра и какие-то непонятные мне предметы. Рождались ассоциации с центром наблюдения за чем-то или кем-то.
Это явно комната Филиппа, даже размерами она значительно превосходила все остальные и сразу поражала неброской роскошью. Огромная черная кровать была отделана позолотой. Стены не просто черные, а с мраморными вкраплениями, которые светились в темноте, как я убедилась, проделав эксперимент с хлопками. Пол устлан пушистым ковром, что поразило меня больше всего. Захотелось походить по нему босиком, я скинула туфли-лодочки и с удовольствием зарыла ноги в курчавую поверхность ковра.
Вот, значит, где он обитает? Я подошла к кровати и провела рукой по атласному черным с золотом покрывалу. Это показалось мне таким интимным, словно я дотронулась до самого Филиппа. Внутри разгорался жар, и я поняла, что сильно возбудилась. Представила себя рядом с Филиппом на этом царском ложе и почувствовала, как щеки запылали, и внизу живота появилась тяжесть. Боже мой, если я так возбуждаюсь от одной мысли о нем, то что же будет, если он до меня дотронется? Умру на месте, вот что!
Я не слышала, как открылась дверь в комнату. Обернувшись, увидела Филиппа, возвышавшегося в дверном проеме. Стало совсем дурно, словно он застал меня на месте преступления. Интересно, как давно он стоит тут? Видел ли, как я гладила кровать? Догадывается, какие чувства владели мной в тот момент? С такого расстояния не могла определить выражение его лица, больше настораживало молчание.
— Я тут осматриваюсь… Вот зашла сюда… — голос плохо слушался меня, и короткая речь больше походила на детский лепет.
Он не отвечал, молча ждал, когда я подойду ближе. Я чувствовала себя овцой, которую ведут на заклание. Каждое движение давалось с трудом. Он не подвинулся, даже когда я наклонилась, чтобы надеть туфли, и практически врезалась в него лбом. От неожиданности пошатнулась и чуть не упала. Он придержал меня за плечи, и я увидела его глаза. Они горели. Даже при свете я различила в них огонь.
Филипп не выпускал мои плечи, и я чувствовала, как жгут его пальцы кожу сквозь тонкую ткань халата. Я перестала понимать, что испытываю, возбуждение или страх? Какая их этих эмоций была сильнее?
— Я не думала, что сюда нельзя заходить, — снова начала оправдываться. — Дверь не заперта, вот я и подумала…
— Ты опаздываешь к ужину, — заговорил Филипп, перебивая меня. Голос его прозвучал неестественно низко. — Уже все накрыто, ты должна быть в столовой.
Убери руки, — мысленно молила я. Он не двигал и пальцем, а мне казалось, что его руки ласкают, гладят меня. Возбуждение росло со страшной силой, мешая нормально соображать. Я даже толком не понимала, о чем он говорит, надеялась только, что по лицу не видно, в каком состоянии пребываю.
— Пойдем, — Филипп резко убрал руки и отвернулся от меня. — Все остынет.
А в столовой меня ожидал сюрприз. Никогда раньше не видела таких красивых девушек. Она сидела за столом и надменно разглядывала приближающуюся меня. Ее блестящие черные волосы были заплетены в две косы и мягко струились по высокой груди. Тонкая ткань искусно сшитого халата не скрывала напрягшихся сосков. Я не могла не заметить, как они нагло проглядывают и топорщатся. На смуглом лице с идеальными правильными чертами выделялись ярко-зеленые глаза и пухлые чувственные губы. Это женщина показалась мне самим совершенством, только злым и холодным.
— Фаина, познакомься, это Роза, — представил Филипп. — Она тут самая главная.
Глаза красавицы в этот момент запылали зеленым пламенем превосходства. А мое сердце полетело куда-то вниз, пинаемое нестерпимой ревностью.
Роза протянула холеную руку и хозяйски погладила Филиппа по плечу, когда он опустился за стол. Я едва не застонала, когда поняла, что он не сопротивляется, сидит в расслабленной позе и явно наслаждается ее обожанием.
