Филипп развернул меня к себе, и я, наконец-то, почувствовала вкус его губ не в едва уловимом касании, а в страстном, глубоком поцелуе. Это уже не было шуткой ради забавы. Я поняла, что он возбужден не меньше, если не сильнее меня. Его губы нежно терзали мои, а руки развязывали пояс халата и скидывали его на пол, как досадную помеху.
Я обхватила его голову руками, зарывая пальцы в шелковистые волосы, и притянула к себе, отдаваясь во власть поцелуя. Филипп оторвался от моих губ лишь для того, чтобы рассмотреть обнаженное тело. Глаза горели золотом, когда он гладил мои плечи, живот, обхватывал грудь, словно измеряя ее руками. Мое тело так откликалось на его ласки, будто только этого и жаждало всю жизнь. Рядом с ним я чувствовала себя настоящей красавицей. Его пальцы терзали мою плоть, и я едва сдерживала крик наслаждения.
И вновь наши губы встречались в жарком поцелуе, взрывая мой мозг фейерверком страсти.
Мы уже давно переместились на кровать. Я хотела почувствовать его обнаженное тело так же, как он мое. Но все закончилось, как только я начала снимать с него пиджак.
— Что я делаю? — Филипп потрясенно смотрел на меня все еще горящими страстью глазами.
Он резко отодвинулся, а мне вдруг стало стыдно, и я прикрылась халатом.
— Я не должен этого делать, — он встал с кровати и отошел от меня на безопасное расстояние. — Одевайся, буду ждать тебя в холле.
Вот и все. Филипп превратился в прежнего. Куда делся тот мужчина, что еще пять минут назад сжимал меня в объятьях? Комнату покидал привычно холодный и равнодушный Филипп, который был моим врагом.
Руки не слушались, когда я надевала платье и пыталась застегнуть его. Испытанное унижение заставляло их дрожать и терять петли. Лицо пылало, а губы до сих пор хранили вкус губ Филиппа. Больше всего хотелось зарыться с головой в одеяло и ни о чем не думать. Хотя, последнее получилось бы вряд ли, все мысли были только о Филиппе, о его поцелуях, ласках и последних словах.
Стоять и дольше возле двери и прислушиваться к музыке становилось невыносимым. Я решительно толкнула дверь и, как и в лифте, мгновенно растерялась от ярких красок нарядов и громкой музыки.
Я стояла возле двери и озиралась по сторонам в поисках Филиппа. Казалось очень важным найти в толпе именно его, чтобы почувствовать себя спокойнее. И я нашла, только не одного. Филипп кружил в медленном танце Розу. Она прижималась к нему всем телом и целовала в шею, как еще несколько мгновений назад делала я. Он по-хозяйски обнимал ее и улыбался, когда она периодически что-то шептала ему на ухо.
Филипп меня не замечал, словно и вовсе забыл о моем существовании. Зато меня прекрасно видела Роза и подтверждала это красноречивым взглядом, в котором сквозило: «Видишь, он мой, и только мой! Тебе тут ловить нечего».
Пытаясь замаскировать разочарование и горе под маской равнодушия, я опустилась на близстоящий диван. Так я самой себе казалась менее заметной.
В зале постоянно мелькали девушки с подносами и предлагали гостям какие-то блюда и напитки. Одна подошла ко мне с вежливой улыбкой на губах. Аппетита у меня не было, а вот горло промочить не мешало бы. Я с благодарностью взяла бокал с розовой жидкостью. Не знаю, что это было, но явно небезалкогольное, потому что от нескольких глотков освежающего напитка голова моя слегка закружилась, и настроение немного улучшилось.
Я не переставала следить взглядом за Филиппом. Музыка сменилась другой, и он повел Розу к дивану, не переставая обнимать за талию. Казалось, о моем существовании он забыл напрочь. Мне стало совсем плохо, когда я увидела, как Роза садится не рядом с Филиппом, а к нему на колени, и он позволяет ей это, как само собой разумеющееся.
К слову сказать, атмосфера в холле царила более чем раскрепощенная. Многие пары, не стесняясь окружающих, целовались и позволяли себе такие вольности, от которых я непроизвольно краснела. Это какие-то Содом и Гоморра. Тут не было откровенного разврата, но везде я подмечала намеки на него — в жестах, мимике, даже музыка, и та была чересчур чувственная.
То ли напиток так на меня подействовал, то ли наблюдаемые вольности, но я почувствовала признаки возбуждения. А может, это отголоски воспоминаний сыграли со мной злую шутку.
Я встретилась взглядом с Филиппом и поняла, что меня заметили. Я видела, как загорелись его глаза, когда он рассматривал мои оголенные плечи и глубокое декольте. Заметила его интерес и Роза, как я поняла по быстрому, полному злобы, взгляду, брошенному на меня. Она повернула его лицо к себе и припала жарким поцелуем к его губам. Я перестала дышать, наблюдая, как он отвечает на поцелуй, считая секунды, которые казались вечностью, что он длился. Мое сердце почти перестало биться, когда Филипп оторвался, наконец, от губ Розы и ссадил ее со своих коленей. Затем он встал и направился в мою сторону. Последнее, что успела заметить, пока не забыла о ее существовании, пронзительный предупреждающий взгляд Розы.
— Потанцуем? — Филипп протянул мне руку в приглашающем жесте.
Хотелось ответить грубостью, послать его куда подальше, но я не смогла, потому что еще больше хотела, чтобы эти руки обняли меня и прижали к себе.
— Тебе идет это платье, — прошептал Филипп мне на ухо, выводя на середину холла, а я почувствовала, как от его дыхания по коже побежали мурашки и мгновенно затвердели соски. Окинула себя взглядом и с ужасом заметила, что они отчетливо проступают под легкой тканью платья. — Не волнуйся, тут каждый занят самим собой, чтобы что-то замечать, — с лукавой улыбкой прошептал Филипп, проследив за моим взглядом.
Его взгляд был таким осязаемым, словно трогал меня. Я возбуждалась все сильнее, ноги становились слабыми, а руки задрожали, когда я протянула их к его плечам. Хорошо, в этот момент, Филипп прижал меня к себе, иначе я бы просто упала, чем точно привлекла бы внимание окружающих к собственной персоне.
Филипп был не совсем прав, когда утверждал, что до нас нет никому дела. Как я заметила, две пары глаз вели пристальное наблюдение. Роза непрерывно гипнотизировала меня сверлящим взглядом. А вторая пара принадлежала мужчине, который чем-то напоминал Филиппа внешне, особенно лицом. Только у Филиппа оно скорее выглядело благородным, а у этого диким и страшным.
— Кто это? — спросила я, незаметно указывая взглядом на мужчину.
— Это мой брат — Савелий, — неохотно ответил Филипп.
— Родной?
— По отцу, — немного помедлив, кивнул Филипп.
— Ты с ним не очень дружен? — догадалась я.
— Нет. И давай больше не будем говорить на эту тему.
Он крепче прижал меня к себе и зарылся губами в волосы. Рука легла на обнаженную часть спины, и я моментально забыла о Розе, Савелии… обо всем на свете. Мы просто танцевали, отдавшись во власть мелодии, и было так хорошо, уютно, как будто вокруг не было не души.
ГЛАВА 11
Время для меня замедлило ход. Вернее, я перестала его замечать. Каждые три дня, после работы я отправлялась на процедуры и каждый раз после этого чувствовала себя все хуже. Сначала я при помощи Алексея, но все-таки почти самостоятельно, могла слезать со стола. Потом ему пришлось снимать меня оттуда и передавать Филиппу, на ногах я уже стоять не могла. Филипп на руках относил меня домой, проводил восстановительный сеанс, и на утро я чувствовала себя более или менее сносно.
