— Зачем? Чтобы снова умирать? Я больше не вынесу.
— Ты должна выполнить предназначение.
— Какое, Виталя, какое?! Это у тебя оно было, а я лишь случайная подмена, бесполезная для них и для себя.
— Пипа, послушай меня внимательно. Больше мы не увидимся. Поэтому запоминай каждое слово. Вернись в колонию и найди священный сосуд, с которого все началось. Прислушайся к своему сердцу и сделай правильный выбор. Две капли соединятся в одну, окунутся в росу и опустятся на самое дно. Купол рухнет, даря свободу. Ты будешь спасена.
— Твои слова бессмысленны, и я не хочу возвращаться.
— Ты должна. Прощай, Пипа. Я люблю тебя!
Меня потянуло назад — в темноту, навстречу новой боли. В лицо дул ледяной ветер. Перо снова летело, ведомое чужой волей.
— Говорю тебе, выкарабкается. Или я буду не я!
Кому принадлежит этот сердитый голос? Что-то смутно знакомое в нем улавливается.
— В прошлый раз была хуже. А все ты виноват! Чего так долго пропадал?
Опять этот же сердитый голос и какой-то еще звук. Бьет что ль там кто-то кого-то?
— Мать, перестань! Я и сам себя убить готов, а твои удары больше похожи на щекотку.
А этот голос чей? И почему от него у меня мурашки толпами забегали по коже? Где я вообще?!
Так, непутевая память, давай-ка включайся! Я точно знаю, что не сошла с ума и не страдаю амнезией. Все здесь мне отлично знакомо. Кроме того, пахнет божественно, аж слюнки текут. Жутко проголодалась, корову бы сейчас съела. Умничка память услужливо, я бы сказала даже чересчур, тут же подкинула воспоминания. Я вспомнила все! Позорную сцену совокупления Розы с Филиппом, свидетельнице которой меня заставили быть. Унизительную процедуру проверки на девственность и, как следствие, дикое избиение. Вот, значит, от чего я в очередной раз чуть не умерла? Час от часу не легче.
Двое за занавеской продолжали препираться. Я чувствовала, как губы растягиваются в довольной улыбке, что нахожусь в доме Агаты и слышу два таких родных голоса. Спасибо тебе, Виталя, что не разрешил умереть. И спасибо тебе, Агата, что в который раз вытащила меня из когтистых лап.
Важный вопрос на повестке дня — как я себя чувствую? Прислушалась к своему организму и поняла, что чувствую себя отлично и полной сил. У меня ничего не болит, аппетит зверский. В общем, хоть сейчас вскакивай и предпринимай многокилометровый забег.
Занавеска шевельнулось и показалась голова Савелия. В ту же секунду он сильно побледнел и заорал:
— Мать! Она смотрит на меня и не мигает!
Вбежала запыхавшаяся Агата и тут же накинулась на сына с кулаками.
— Дурень стоеросовый! Конечно смотрит, в себя же пришла…
Все это я уже наблюдала с улыбкой на губах, больше всего мечтая о том, чтобы Савелий подошел ко мне, обнял и поцеловал. Но мечтам моим не дано было осуществиться. Савелий, как стоял истуканом на границе комнаты, разделенной занавесками, как пялился на меня, так и продолжал это делать. Вместо него ко мне подлетела Агата, принялась трогать лоб, ощупывать тело, не переставая заглядывать в глаза.
— Как ты себя чувствуешь, деточка? Где болит, скажи-ка мне?.. Ну-ка, дайка я лицо рассмотрю. Да, собственно, оно-то у тебя почти и не пострадало. Давай-ка, повернись спиной, посмотрю, что там…
Так она тараторила и вертела меня из стороны в сторону. Ну как я действительно сейчас бы чувствовала себя плохо, ведь она же тогда добила бы меня своей заботой. Умора, да и только.
Я сама себе поражалась, настолько у меня было отличное настроение. Эйфория захлестывала. Я бросала на Савелия смущенные взгляды, а он не переставал на меня смотреть с обожанием. Да-да, именно с обожанием. И это не было игрой моего больного воображения. Никогда еще не чувствовала себя настолько здоровой. И это не галлюцинации. Именно так он на меня и смотрит. Только вот почему-то не приближается, дурень. Права Агата.
— Кажется, все в порядке, — оставила она, наконец-то, в покое мое тело и укрыла до подбородка одеялом. — Голодная? — вперилась в меня взглядом.
— Как волк, — хохотнула я, с удовлетворением отметив, что голос мой звучит вполне привычно.
— Умница-девочка, — расплылась в улыбке Агата. — Пойду, подогрею похлебку, а вы тут поболтайте пока, — и так хитренько глянула на меня, будто точно знала, что не разговоры мне сейчас нужны.
Только вот Савелий был непрошибаем. Когда Агата унырнула на свою половину, он медленно приблизился к моему ложу, аккуратно уселся на самый краешек и продолжал молча таращиться на меня, словно я инопланетянка, у меня две головы и десять рук.
— Скажи уже что-нибудь, — взмолилась я.
— Ты как? — прочистил он горло и закашлялся.
— Отлично!
— Правда? — его лицо вытянулось, словно он только и делал, что ждал моей смерти.
Больше терпеть я была не в силах — выпростала руки из-под одеяла, схватила его за ворот рубахи и притянула к себе. В первый момент он до такой степени опешил, что мне пришлось целовать его самой. И делала я это, надо сказать, заправски, будто только этим и занималась профессионально. Раздвигала его губы языком, проникала в рот… в общем, все как положено. Но гораздо приятнее стало, когда Савелий пришел в себя и сгреб меня в объятья. Вот тогда поцелуй перерос в настоящий, полноценный, со всеми вытекающими последствиями. Опомнились мы, когда услышали голос Агаты, приглашающий нас к столу. В тот момент Савелий как раз покрывал поцелуями мою обнаженную грудь.
— Никогда тебя больше не оставлю одну, — пробормотал он, застегивая рубашку на мне и помогая встать с постели. При этом он так потешно хмурил брови, хоть я и заметила, как дрожат его губы, растягиваясь в довольной улыбке.
Ну а я бы так и вовсе приклеилась к нему и следовала за ним повсюду, как хвостик. И об этом я с ним тоже планирую поговорить позже.
За обедом я узнала подробности своего спасения. Оказывается, вскоре после того, как Филипп увел меня, вернулась Агата. И Савелий подоспел одновременно с ней. Не мог прийти немного раньше. Как уж он понял, где я нахожусь, рассказывать мне не стали. Возможно, Агата ему в этом помогла, ведь она же отлично знает про тот домик. Только бросился он на мои поиски. Нашел избитую и брошенную замерзать. Конечно, к тому времени Филиппа с Розой и след простыл.
Принес меня избитую в дом Агаты, ну она и принялась уже привычно лечить меня. Я-то думала, что избил меня Филипп до полусмерти, но все оказалось куда как лучше. Наверное, Розу я должна благодарить за еще одну попытку выжить, но почему-то мне не хотелось этого делать. Правда, и злость на нее куда-то испарилась.
Слава богу, ни Савелий, ни Агата не стали выпытывать подробности того, что происходило в сарае. Второй раз пройти через подобное унижение я бы не смогла, даже пусть и мысленное.
— С братом я еще разберусь, — пообещал напоследок Савелий, когда обед подходил к концу.
