— Я привел Анну, — ответил он и отвернулся.
— Боже мой. Ты сделал это? — сжала я в приступе благодарности его руку.
Но почему он так на меня смотрит? И отчего столько печали в его глазах?
— Вовремя ты это предложила, — и голос его звучит пугающе грустно.
— Что случилось? — испугалась я, на этот раз не за себя.
— Давай потом… Пусть поговорят, не будем им мешать.
Да что же там произошло? Я терялась в догадках. Да и Савелий вел себя странно. Он прислонился лбом к моему плечу и замер надолго, словно молил кого-то о чем-то. Я боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть момент наивысшей духовной близости. Сейчас я чувствовала, что мною дорожат и боятся потерять. И это было чертовски приятно.
ГЛАВА 27
С возвращением Савелия мне заметно полегчало. Значит, я все-таки разболелась из-за него. Совсем нервы ни к черту стали. Если и дальше так пойдет, то рискую превратиться в неврастеничку.
Савелий уходить не собирался. Напротив, забрался ко мне под одеяло, прижался всем телом и угрюмо сопел. Его настроение передалось и мне, говорить ни о чем не хотелось. Постепенно мы уснули под тихую беседу матери с дочерью. Слов мы не разбирали, и фон нам послужил колыбельной.
Мне опять снился Виталий, как это случалось нередко. Только на этот раз сон носил сумбурный характер. Брата я видела неясно и совершенно не понимала, что за знаки он мне делает. Как не разбирала и слов. Он кричал, судя по мимике, но слова тонули в чем-то вязком и довольно плотном. Это слабо прозрачная субстанция нас и разделяла.
Совершенно измученная сном я пробудилась среди ночи. Савелий крепко спал, удобно устроившись на моем плече. От долгого неподвижного лежания у меня затекла половина тела. Аккуратно, чтобы не разбудить любимого, я высвободила руку и встала. Прислушалась. Во второй половине дома царила тишина. Значит, Агата с Анной наговорились и легли спать. Как прошла их встреча? Простила ли дочь мать? Никаких предположений на этот счет я даже строить не могла. Зная уравновешенный характер Анны, догадывалась, что скандалить она не станет в любом случае. Как же мне хотелось, чтобы они подружились, и семья воссоединилась. Правда, оставался еще Филипп, который по словам Агаты вычеркнул мать из жизни, но о нем я сейчас думать не хотела.
Я сидела, глядя на спящего Савелия, и понимала, сама теперь не сомкну глаз до утра. У меня и раньше так бывало, когда просыпалась посреди ночи и страдала от бессонницы. Да еще и этот сон. Что хотел сказать мне Виталий? Он выглядел таким напряженным… Словно предупреждал меня о чем-то.
Тишина и безделье начинали угнетать. Рождались непонятные страхи, голову будоражили мысли и воспоминания. Почему-то вспомнился день, когда я первый раз отправилась на работу, на самый низший уровень — крутить коктейльные палочки. Почему надсмотрщица Ивана тогда так агрессивно отнеслась ко мне? Что я ей сделала плохого? Или лишь потому, что я была чужая?.. В чем вообще заключается жизнь таких существ, как она? Или они даже в столь униженном положении находят силы быть счастливыми?
Как там Светлана? Смогла ли она вырваться из круга этих опустившихся женщин и поступить к кому-нибудь в ублажительницы? Кажется, именно об этом она и мечтала. Наверное, я никогда не получу ответы на свои вопросы, да и не нужно. Мне бы со своей жизнью разобраться, да сделать хоть что-то хорошее людям, что были ко мне так добры. Очень надеялась, что Агата с Анной помирились, хоть это слово и не очень подходило к характеру их конфликта.
Я даже обрадовалась, когда захотела по нужде. Хоть повод появился покинуть свою половину комнаты. Правда, на улицу выходить было страшновато — снова разбушевалась пурга, ветер завывал и гнал снег по лесу почти горизонтально. Помнится, мне казалось, что ветра в их лесу не бывает. Да уж, и тут я ошибалась.
В половине Агаты царила темнота. Окон тут не было, лишь входная дверь. Я постояла, прислушиваясь к тишине. Очень боялась что-нибудь задеть и разбудить мать с дочерью. Чуть не закричала от испуга, когда громко и отчетливо прозвучал голос Анны:
— Мама, я вернулась.
Слезы навернулись на глаза, когда поняла, что разговаривает Анна во сне. И слова ее отражают действительность, которую она только что пережила. Спасибо тебе, Господи! — возвела я глаза к потолку. Или кто тут есть?.. Спасибо, что позволили им примириться!
У меня получилось выскользнуть из дома, не произведя ни единого звука. А вот метель оглушила уже на крыльце. Закрутила и ослепила на мгновение. Иначе я бы раньше заметила темнеющую горку на пеньке возле самого дома. В первый момент до такой степени испугалась, что почувствовала, как сердце подскочило куда-то к горлу и забилось сильно-сильно. Там же застрял крик. И лишь потом я догадалась приглядеться. Горка была ни кем иным, как Агатой, закутанной в шаль и ссутулившейся больше обычного.
Что еще произошло?! Что погнало эту бедную женщину ночью, в такую пургу на улицу?
— Агата, — подошла я к ней и тронула за плечо. — Что с тобой?
Слава богу, живая, не окоченела окончательно. Это я поняла по тому, как та затрясла головой и громко шмыгнула носом. Плачет она что ли?
— Да что стряслось?! — я еще сильнее потеребила ее за плечо, пока не добилась желаемого. Агата посмотрела на меня, и, хоть кругом царила темень, я разглядела слезы у нее на щеках. — С Анной не получилось?..
Тут она заплакала так горько, уткнувшись головой в колени, что мне стало совсем дурно. Только сильное горе может заставить человека так убиваться.
— Вставай, — потянула я ее с пенька, чувствуя, как босые ноги замерзают в валенках. — Пойдем в сарай.
Агата слишком покорно, я бы даже сказала, безвольно подчинилась и дала увести себя. В сарае было ненамного теплее, но хотя бы не дул ветер и не залеплял лицо снег.
— А теперь рассказывай, — велела я, усаживая Агату на сваленные в кучу поленья дров и сама опускаясь рядом.
— Что ж… — утерла она слезы и посмотрела на меня. — Видно я еще недостаточно наказана за грехи тяжкие, раз духи послали мне дочь перед тем, как забрать ее…
— Что-что?..
Анну собираются забрать духи? Интересно, зачем? Я чувствовала, что не догоняю чего-то, туплю, но никак не могла прочистить мысли.
— Агата, объясни толком…
— Анна больна, — судорожно вздохнула она. — Смертельно больна. Через некоторое время духи призовут ее к себе.
Анна больна?! А я-то думала… Эту ее прозрачную бледность и слабость списывала на отсутствие свежего воздуха. А тут…
— Но есть же пещеры! — ухватилась я за мысль. — Духи помогут излечить и ее.
— Нет, деточка, — снова всхлипнула Агата. — От ее болезни нет лекарства.
— Но как же так? Ведь меня же ты вылечила.
Я была полностью обездвижена, никаких надежд не осталось, а сейчас здоровее здоровой.
