— Присядьте, пожалуйста, рядом. Мне так легче будет говорить. Голова болит, когда приходится смотреть вверх, — попросил мужчина.
Илья взял стул и присел возле кровати больного. На какое-то время в палате повисла тишина. Пациент внимательно разглядывал Илью, словно пытаясь вспомнить, где мог его видеть. Видно, кого-то он сильно тому напоминал. Илья же сидел и терпеливо ждал, когда тот заговорит. Неосознанно, хотелось оттянуть этот момент.
— Удивлены, что я позвал вас? — наконец произнес больной. — Ведь, Любаша, наверное, уже доложила, что чувствую я себя хорошо.
— Признаться, да, немного удивлен, но всегда готов выслушать. Работа такая, — хирург дежурно улыбнулся, мысленно прикинув сколько осталось до конца смены.
— Речь пойдет не о вашей работе, — задумчиво произнес мужчина.
Илье этот разговор нравился все меньше.
— Не думайте, я не сумасшедший и вполне отдаю себе отчет, — как будто прочитав его мысли, вновь заговорил мужчина. — Меня зовут Синицын Кирилл Алексеевич. Я работаю на кафедре археологии в университете, — Илья только молча кивнул. — То, о чем пойдет сейчас речь, мне тоже непонятно, как и вам.
— Я еще даже не знаю, о чем вы собираетесь говорить.
— Сейчас все поймете, — он немного помолчал, а потом продолжил: — Позапрошлой ночью мне приснился странный сон… Очень, я бы даже сказал, нереально красивая девушка предсказала, что я умру сегодня в девять часов утра, — тут он жестом остановил возражения, готовые сорваться с губ Ильи. — … И что я должен отдать вам одну вещь. Эта вещь давно хранится у меня, она очень старинная и ценная. Вы даже представить не можете, какая она дорогая по современным меркам. Не буду рассказывать, как она попала ко мне. Скажу только, что завладел я ей незаконным, скорее даже подлым путем. Всю жизнь я стыжусь своего поступка, но и расстаться с этой вещью не могу.
Тут Илья не выдержал. Разговор все больше становился похож на откровения сумасшедшего.
— Давайте прекратим все это, — строго произнес он. — Сны снами, но причин думать о смерти у вас нет. Вы быстро поправляетесь. Максимум через неделю вас выпишут. Так что, просто постарайтесь успокоиться.
— Я все время думаю, почему именно вам должен отдать ее, — тот даже не услышал того, что говорил врач, продолжая развивать тему. Больной как будто говорил с самим собой, даже не смотрел на Илью. — Я ведь даже не знаю вас… Эта вещь может принадлежать только одному человеку, с которым я не виделся уже много лет. Но уж точно не вам, — он перевел на Илью затуманенный взгляд. Мысли его витали где-то далеко. — Я размышляю над этим почти два дня. Теперь мне кажется, что авария подстроена, и то, что после нее я попал в вашу больницу, тоже неслучайно.
— Кирилл Алексеевич, с такими вещами, это вам не к врачу надо обращаться. Я вам тут вряд ли чем смогу помочь.
«Это уже детектив какой-то получается, причем, с манией преследования», — подумал Илья.
— Наша больница дежурила по скорой, вот вас и доставили сюда.
— Понимаю… — медленно произнес мужчина. — Вчера я попросил жену принести мне эту вещь, чтобы отдать ее вам.
— Ну вещей мне ваших не надо. И предложений не надо, — Илья раздраженно повел плечом. — Оставьте эту вещь у себя. Попрошу Любашу сделать вам укол успокоительный.
— Нет, нет, — поспешно прервал его Кирилл Алексеевич, — не надо мне никакого укола. Откройте, пожалуйста, тумбочку и достаньте оттуда коробку, — попросил он.
Что за ерунда! Сил нет даже сидеть и держать глаза открытыми, а еще приходится мириться с придурью пациентов. Борясь с раздражением, Илья достал небольшой фанерный ящик и протянул больному, но тот не взял его.
— Теперь это принадлежит вам. Посмотрите, что там.
Открыв крышку, Илья увидел небольшой сосуд с ручкой, похожий на джезву или турку, по-простому. Он достал его и повертел в руках. Сразу видно, что сосуд старинный, хоть и натертый до блеска.
Илья посмотрел на Кирилла Алексеевича и заметил, что тот наблюдает за ним с лихорадочным любопытством во взгляде.
— Вот, возьмите, — с этими словами Илья протянул пациенту сосуд. — Вещь, на самом деле, очень красивая.
— Она теперь ваша, забирайте ее, — мужчина даже спрятал руки под одеяло для пущей убедительности.
— Не говорите глупостей! — вздохнул Илья. — Мне она все равно ни к чему. Почему вы настаиваете, чтобы я взял ее?
— Дело в том, что та девушка пригрозила мне вечными муками после смерти, если я не отдам вам его, — спокойно ответил Кирилл Алексеевич. — Я вел не совсем праведную жизнь, в глубине души опасаясь божеской кары. Она сказала, что отдав вам сосуд добровольно, я искуплю все грехи. Забирайте его и спрячьте. Хочу побыть один, мне еще о многом нужно подумать.
Первый раз за всю сознательную жизнь Илья оказался в таком дурацком положении, когда ему силой навязывали то, что могло стоить кучу денег и явно представляло историческую ценность. «Если я возьму ее, меня могут обвинить в воровстве, — размышлял он. — Не возьму, у больного может случиться припадок. Видимо, придется взять и вернуть ее послезавтра, когда заступлю на дневное дежурство».
— Хорошо, я беру ее, — произнес он как можно более спокойно, хотя такое положение вещей просто выводило из себя. — А теперь, вам нужно поспать. Тем более что мое дежурство уже заканчивается… — Илья посмотрел на часы. — До свидания, — с этими словами, он встал и вышел из палаты.
Хотя на улице уже полностью рассвело, коридор окутывал полумрак. Стояла неестественная тишина. Любаша задремала на своем посту, как будто это вовсе не она всего полчаса назад лихо бежала впереди Ильи. Из палат не доносилось ни звука.
Такая тишина даже глубокой ночью редко наблюдается в отделении нейрохирургии сороковой городской больницы города Екатеринбурга. Обычно всегда слышны стоны или вскрики во сне. Здесь много пациентов после операции. Постоянно жалуются на боли, что, в общем-то, совершенно логично.
Илья устало потер лоб и снова посмотрел на часы. Семь утра. Пересменка в восемь, и больница наполнится утренней суетой и гамом. А сейчас все словно замерло. «Мертвая петля» — мелькнуло в голове Ильи, хотя, причем тут петля и почему мертвая, он и сам не знал.
Тихонько, чтобы не разбудить Любашу, он двинулся в сторону ординаторской. Зайдя в кабинет, повертел в руках ящичек, решая, что с ним делать. Может оставить здесь? Он огляделся в поисках подходящего места: столы, стулья, стеллажи, компьютеры. В ординаторской одновременно располагалось полтора десятка хирургов — здесь ничего не спрячешь. Мелькнула мысль о сейфе с наркотическими препаратами — мелькнула и исчезла. К нему тоже имело доступ человек двадцать. Не то, чтобы Илья не доверял людям. Просто, всякое может случится. Кто-то куда-то засунет ценную вещь, и она затеряется, хотя никакого злого умысла и не будет. Тем более что истинных ценителей старины среди них не было. Любому из окружения Ильи этот сосуд покажется обыкновенной туркой для приготовления кофе. «Значит нужно забирать домой, — устало подумал он, — так будет сохраннее».
