— А что я должна знать? — Теперь уже Вероника набросилась на Олесю. Глаза ее метали молнии. — Мне достаточно видеть, что папаша с сыночком сошли с ума. Такое чувство, что следующей стану я.
— Так! — гаркнул Илья. — Хватит кричать! — он испугался за сестру. Вид у Вероники был настолько грозный, что казалось, она сейчас набросится на миниатюрную девушку, храбро стоявшую рядом. — Скоро все в доме будут нас слышать. Успокойся и расскажи все по порядку. Что именно тебя не устраивает?
Вероника сразу притихла. Несколько минут она честно пыталась успокоиться. Олеся подвела ее к столу и усадила на табурет, который выглядел слишком маленьким под массивным телом.
— Успокоилась? — требовательно спросил Илья у судорожно вздыхающей женщины. — Теперь давай рассказывай все по порядку.
— Понимаете, я не могу так больше, — она покосилась на Ниньо, невозмутимости которой можно было позавидовать. — Мне кажется, что я схожу с ума. И папаша с сыном тому подтверждение. Карлов… он… он сам включает кондиционер по утрам! Он встает рано и терпеливо дожидается завтрака!
— А что? Разве это плохо? — уточнила Ниньо, за что Вероника наградила ее еще одним свирепым взглядом.
— Плохо?! Да, это ужасно! Раньше он даже газету с кресла, которое всегда рядом с его стулом, не мог взять. Это делала я. Я клала газету ему на стол, рядом с чашкой кофе.
— Ничего не понимаю. А чем тебя не устраивает настоящее положение вещей? Почему ты непременно хочешь делать все сама? — Ниньо была до крайности удивлена.
— Он… он… он ест! — вскричала испуганная женщина, пропуская слова джинихи мимо ушей.
— Ест? — не понял Илья, хотя уже с трудом подавлял приступ смеха, просившийся наружу.
— Да, ест! Он ест все, что я ему готовлю. Причем, старается это делать быстро, чтобы я видела, — она заломила руки, и из глаз ее опять закапали слезы. — Он съедает все до крошечки, а раньше… раньше… — рыдания душили ее, — раньше он назло мне не притрагивался к еде, выпивая только кофе, и бросал газету прямо в еду-у-у-у, — закончила она фразу громким завыванием.
— Вот свинья! — охнула Ниньо. — Ну, я ему покажу! — тише добавила, как бы самой себе. — Он у меня научится уважать чужой труд.
— Он раньше так орал, так орал, — ностальгировала Вероника, раскачиваясь на табурете, который рисковал рухнуть прямо под ней. Олеся отошла на безопасное расстояние. — Он говорит спасибо! — совсем дико закричала она. — Все, я чувствую, конец света близок.
— А Эдуард? — Олеся уже тоже боролась со смехом. — Он что тебе сделал? По-моему, в последнее время он очень мил. Такой обходительный.
— Обходительный? Обходительный?.. — Вероника дико вращала глазами, переводя их по очереди на каждого. Из всех них серьезной пока оставалась только Ниньо. Олеся с Ильей уже откровенно смеялись. — Да вы что, с ума все посходили? Разве это нормально? Он мне буквально проходу не дает, выхватывает сумки, которые больше него размером, порывается помогать готовить. Я его все время гоню из кухни. А вид его, вид! Он же страшен! Глаза, как у маньяка-убийцы…
Договорить она не успела. В кухне раздался громкий щелчок, от которого Илья с Олесей подскочили, как ужаленные, и повернулись к Ниньо, не замечая, что Вероника осталась неподвижно сидеть на стуле, замерев с разведенными в стороны руками и открытым ртом.
— Все, хватит, я вдоволь наслушалась! — сердито проговорила гостья. — Как видно в этом доме только ваша Ника не в своем уме.
— Что ты такое говоришь? — шикнула Олеся, но, посмотрев на Веронику, сразу успокоилась.
Илья громко смеялся. Он сам не знал, что его больше веселит — претензии Вероники или серьезное отношение к ним Ниньо.
— Ух, как я зла! — Ниньо расхаживала взад-вперед по кухне, энергично размахивая руками. — Она, вообще, понимает, что говорит? — она указала на женщину, как истукан замершую на табурете. — Быть недовольной тем, что хозяин наконец-то ведет себя с ней по-человечески! Хотеть вернуть обратно его хамское обращение! У вас что, все такие? — она остановилась и пристально посмотрела на брата с сестрой. — Может, и вам нравится, когда вас унижают?
— Успокойся, Ниньо, — примирительно проговорил Илья, перестав смеяться. — Ника просто очень чувствительная. Можешь себе представить, как она привыкла к заведенным порядкам в этом доме за три года службы? Тем более что ей постоянно приходится контачить с Карловым, а сейчас еще и Эдька крутится под ногами. Думаю, что она просто принимает это за розыгрыш, за которым могут последовать неожиданные повороты. Поверь, она боится не только за себя. Больше она опасается за нас.
— Но чего она боится? Я же контролирую ситуацию и не дам ей выйти из-под контроля.
— Это ты знаешь, мы знаем, но не Вероника, — Илья уже говорил абсолютно серьезно, сочувственно поглядывая на застывшую женщину. — Я и сам хотел поговорить с тобой об этом.
— И я, — поддержала брата Олеся. — Именно об этом я тебе сегодня и говорила.
— Помню, — буркнула Ниньо. — Но что вы предлагаете? Вернуть все обратно? Это невозможно. Я привыкла существовать в нормальной обстановке, а не подвергаться гонениям, и вам желаю того же. А что касается тебя лично, — обратилась она к Илье, — так защищать тебя является моей прямой обязанностью.
— Я и не предлагаю тебе изменить поведение Карлова с сыночком. Кроме того, пользуясь случаем, хочу сказать спасибо за все, что ты делаешь для нас. Но с Вероникой нужно что-то решать. Нельзя все оставить вот так. Ее терпение, как выяснилось, на пределе.
— Предлагаешь ей все рассказать? — не поняла Ниньо.
— Ни в коем случае! — воскликнул Илья. — Она точно не поверит. Правда только усугубит все. Надо подумать…
— А может, — Олеся подбирала нужные слова, — ты сделаешь так, чтобы она воспринимала все, как само собой разумеющееся? Как будто так было всегда? — Она вопросительно посмотрела на Ниньо.
— Попробовать можно, — задумчиво произнесла джиниха, — но за результат не ручаюсь, — она приблизилась к неподвижной женщине и провела рукой над ее головой, после чего щелкнула пальцами.
Вероника очнулась и наткнулась взглядом на пустоту, которую раньше занимали брат с сестрой. Найдя их, женщина потрясла головой. Сосредоточенно моргая, она пыталась прийти в себя, потирая пальцами виски.
— А чего это я расселась? — спохватилась она, вскакивая с табурета. — У меня еще куча дел. Пейте чай, голубки. Под ваш щебет работа быстрее спорится.
— Как ты себя чувствуешь? — участливо спросила Ниньо. От ее раздражения не осталось и следа.
— Замечательно, — бодро ответила Вероника, — а что?
— Просто недавно ты так побледнела, что чуть не упала в обморок. Нам пришлось усадить тебя.
— Правда? — удивилась женщина. — Не помню. Наверное, я все-таки потеряла ненадолго сознание. Странно, раньше со мной подобного не случалось, — тут из гостиной раздался звон колокольчика. — Так, все, некогда мне тут с вами, — деловито сообщила Вероника, сервируя поднос, — хозяин ужинать хочет.
