— А че… такое… ик? На фига она тебе? — вся пошлость характера, маскируемая годами видимостью хороших манер, проступила сейчас на лице Карлова. Он был до такой степени противен Льву, что тот не смог сдержать гримасу отвращения. — Ч-ч-чего вылупился… ик, как баран на новые ворота? Может, ты еще скажешь, что будешь ухаживать за ней всю жизнь? Она где… ик? В коме! А кома — это что… ик? Это хуже смерти! — он победно улыбнулся. — Даже если она придет в себя, в чем лично я сомневаюсь… ик, она вряд ли будет полноценным человеком… ик. Понял, дурак?
— Заткнись! Заткнись, я сказал! — Лев с хрустом сжал пальцы в кулаки. — Еще одно слово, и я забуду, что ты мой отец. Разобью тебе всю морду, — он говорил так тихо и зловеще, что волосы зашевелились на голове у пьяного Карлова. — Единственный неполноценный человек, которого я знаю, это ты. Еще раз ты хоть заговоришь на эту тему, обещаю, я выбью тебе все зубы. Понял? — Карлов только тупо кивнул в ответ. — И запомни, она обязательно поправится, это во-первых. Во-вторых, если она после всего захочет, я с радостью женюсь на ней и буду заботиться о ней всю жизнь. Ты все понял? — Лев был бледен. Пот выступил у него на лбу. Беседа в таком тоне далась ему нелегко. — Сегодня тебя в последний раз спасло то, что ты мой отец, биологический, потому что фактически ты им никогда не был. И теперь я вижу, что ты не достоин даже мести. Ты жалок в своей злобе, жадности, ничтожестве, наконец.
— Ты… ты… ты… ик! Да ты знаешь… что я… ик… сделаю с тобой? — от испуга Карлов даже орать не мог.
— Последний раз предлагаю заткнуться, если хочешь, чтобы я довез тебя до дома. Иначе, ты рискуешь остаться прямо здесь, — уже более спокойно произнес Лев. — И сделать ты мне ничего не можешь. То, что ты считаешь делом всей свой жизни, фактически уже принадлежит мне. По документам. Тебя я там держу из жалости, — это подействовало, как плевок. Лев, конечно, немного блефовал. Но кое-что он на самом деле сделал. И собирался продолжить, пока полностью не отхватит бизнес у отца. Карлов испуганно притих, пытаясь что-то сообразить пьяным умом. Попытка закончилась провалом. Единственно, на что его хватило, так это замолчать.
Подъехав к дому, Лев вышел из машины, ни мало не заботясь об отце. Как тот будет добираться до комнаты, его абсолютно не волновало. Он прямиком направился в кухню. Вероника встретила его красными и воспаленными от слез глазами. Она трубно высморкалась в платок, прежде чем заговорить.
— Как они там? Улучшения есть? — всхлипнув она. — Илье я боюсь звонить. Только от тебя и узнаю новости.
— Поехали, — сказал Лев, — собирайся и поехали. Пора тебе самой их навестить. Тем более что я туда собираюсь.
— Сейчас? — встрепенулась Вероника, но сразу опять сникла. — Как я могу? Нужно приготовить обед, да накормить хозяина.
— На этот счет можешь не переживать, — улыбнулся Лев. — Хозяин твой уже, наверное, храпит в пьяном угаре. Давно ты его видела трезвым? Я очень. Он проспит до вечера.
— Опять надрался? — возмутилась добрая женщина. — Где только умудрился? Ведь на похороны же поехал.
— Вот там и умудрился. Ну, поехали.
— Дай мне еще пять минут, — засуетилась Вероника. — Сейчас быстро доготовлю щи. Возьму для Илюши. Три дня уже не ел домашней пищи. Я мигом. Иди пока, посиди в гостиной.
Вероника оказалась очень проворной. Через пятнадцать минут она предстала перед Львом, полностью готовая ехать в больницу, с большим пакетом в руках.
— Что у тебя там? — рассмеялся Лев. — Еды на целый полк?
— Ну, поедите все вместе, — смутилась Вероника, — чего полумерничать? Сам-то когда нормально ел в последний раз? — она заметно волновалась. Голос подрагивал, руки лихорадочно перебирали ручку пакета.
Лев забрал у нее пакет и повел к машине. Уже на пути в город Вероника с благодарностью взглянула на него и сказала:
— Знаешь, не ожидала от тебя такой чуткости. Мне всегда казалось, что ты не замечаешь ничего вокруг себя. А ты оказывается совсем не такой. Спасибо.
— Не за что, — ответил ей Лев. — Возможно, я и был таким, пока не встретил Александру. Она научила и меня жить по-другому.
Вероника ничего не ответила, но про себя подумала: «Вряд ли ты бы изменился, если бы это не было заложено в тебе с рождения. Что-то послужило толчком, чтобы ты замкнулся в себе и очень надолго».
Глава 42
Лев с Вероникой подходили к палате интенсивной терапии, куда вчера перевели Александру. Состояние стабилизировалось, и держать ее в реанимации не было смысла.
— Возьми себя в руки, — строго сказал Лев. — Что ты трясешься, как осина на ветру? Это всего лишь больница. Здесь повсюду живые люди, хоть и не совсем здоровые. Вряд ли ты подбодришь Илью таким видом.
— Все-все, — пролепетала Вероника, — больше не буду. Обещаю вести себя хорошо.
— Вот и умница, — удовлетворенно кивнул Лев. — Так, нам сюда… — он прислушался возле двери палаты. — Такая тишина, как будто там никого нет.
Тихонько приоткрыл дверь, пропуская Веронику вперед. Не успела она заглянуть в палату, как вдруг замерла на месте. Льву пришлось подтолкнуть ее. Он приложил все усилия, чтобы не шуметь при этом. Грозно уставившись на Веронику, которая стояла, вытаращив глаза и отвесив нижнюю губу, Лев не сразу повернулся в сторону кровати, на которой лежала Александра, а когда сделал это, тоже потерял дар речи. Теперь они оба стояли, вперив взгляды в одну точку. Если бы кто-то сейчас увидел их со стороны, решил бы, что они повстречали приведение и находятся в шоковом состоянии.
Александра лежала с открытыми глазами и рассматривала посетителей. Вся в многочисленных трубочках, с перебинтованной головой, она выглядела уязвимой и трогательной. Рядом, сидя на стуле и притулив голову на ее подушку, спал Илья. Она тихонько поглаживала его по волосам, прижимая палец к губам и красноречиво глядя на вошедших.
Лев посмотрел на Веронику и только тут сообразил, что стоит с открытым ртом. Снова повернул голову в сторону кровати, не зная, что делать дальше. Вероника пребывала в ступоре, пока на лице Александры не появилась легкая улыбка. Только тогда она резко выдохнула, и получилось это так шумно, что Илья заворочался и открыл глаза, наткнувшись сразу на два зеленых озера, окруженных темными берегами, в которых плескались мучительная грусть и безграничная любовь одновременно.
— Ты… ты очнулась? — одними губами произнес он.
— Тише, — Александра погладила его по щеке и улыбнулась. — Все хорошо, успокойся.
— Ты правда очнулась? — приподнялся он с кровати. — Или мне это снится?
— А ты смешной, когда небритый, — прошептала Александра, — и ты очень похудел.
Вероника и Лев, тем временем, маленькими шажками приближались к кровати, боясь даже дышать. Илья бросил на них быстрый взгляд и только тогда понял окончательно, что все происходит на самом деле.
— Сколько я была без сознания? — напряженно спросила Александра.
