— Стоп, стоп, стоп, — заговорил Карякин, — я ничегошеньки не понимаю. Не хочешь ли ты сказать?.. — он удивленно вглядывался в лицо друга. — Не имеешь ли ты в виду?.. Так ты решился?! — наконец, осенило его.
— Вот именно, — кивнул Илья. — Давайте присядем и поговорим обо всем спокойно. Есть много вопросов, которые нам нужно обсудить.
— Если вы думаете, что я буду ее мыть, то очень сильно ошибаетесь, — Вероника брезгливо указывала на турку. — Я к ней даже не притронусь после всего, что видела.
— Да не надо ничего мыть, — рассмеялась Ниньо. — Все делается просто, — она щелкнула пальцами, и сосуд засверкал, как новенький, а Вероника опять чуть не потеряла сознание.
— Поаккуратнее, девушка, — укоризненно сказал Карякин, поддерживая Веронику. — Она еще не привыкла к твоим фокусам. Ей нужно время, чтобы все осознать.
— Прости, Никочка, больше не буду. Ведь, это же я, та самая Ниньо, которую ты очень хорошо знаешь.
Глава 48
— Все, что ты рассказываешь, так интересно! — Александра прижималась к Илье, не желая ни на минуту выпускать его из объятий. — Я много, где была, но подобной красоты никогда не видела. А какой твой отец? Вы с ним похожи?
— Олеся говорит, что очень, — ответил Илья. — Я, если честно, так не думаю. Когда тебя выписывают? — перевел он разговор на другую тему. Продолжать разговор о Титикаке он пока не мог, не хватало храбрости.
— Денис Матвеевич сказал, что я полностью поправилась, и что он отпустит меня, как только ты приедешь, — она улыбнулась, целуя Илью. — Значит сегодня, сейчас.
— Тогда, может, пойдем уже отсюда? — предложил Илья, обнимая ее. — Ты даже не представляешь, как сильно я соскучился.
— А я? Я считала часы до твоего приезда. Мне казалось, что время просто остановилось. Особенно тоскливо становилось по вечерам. Тогда я вспоминала, как ты просиживал тут со мной допоздна, как я выгоняла тебя домой, и мечтала, чтобы все это вернулось.
— Я больше никогда не оставлю тебя одну так надолго, — пообещал Илья.
— А я и сама больше не останусь. Теперь я буду твоей тенью, буду следовать за тобой повсюду.
— Обещаешь? — немного напрягся Илья. Александра мгновенно это почувствовала.
— Конечно, а ты во мне сомневаешься? — удивленно спросила она.
— Ловлю тебя на слове.
— Да, что с тобой? — засмеялась она. — Я же люблю тебя! И скоро мы поженимся.
— Знаю… — медленно произнес Илья. — Только… мне нужно сказать тебе кое-что…
— И что же это за кое-что? — шутливо передразнила она.
— Это что-то очень серьезное, — Александра перестала смеяться, заметив, какое торжественное у Ильи лицо. — Такое серьезное, что я никак не могу решиться сказать.
— Илюш, ты меня пугаешь. Ты не заболел? — Александра побледнела. Тревога закралась в душу.
— Нет-нет, успокойся, — воскликнул Илья. — Какой же я дурак! Говорю загадками, вот и напугал тебя. Я абсолютно здоров, можешь не сомневаться.
— Тогда, что?.. Что ты боишься мне сказать?
— Ты поедешь со мной на Титикаку? — выпалил Илья. — Жить?..
— И только-то? — с облегчением рассмеялась Александра. — Тебя это так терзало? Конечно, поеду! Я же уже сказала.
— А твоя работа? Ты ведь так любишь ее.
— А что, там некого учить английскому? Ведь учит же Олеся детей рисовать, а я научу их говорить.
— Как же я люблю тебя! — с явным облегчением в голосе сказал Илья. — Ты — самая лучшая женщина на свете.
— Некоторые с тобой не согласятся. Например, Денис Матвеевич. Для него самая лучшая женщина — Вероника. Он только и делает, что говорит о ней.
Через некоторое время, когда вещи были собраны, и молодые люди выходили из больницы, Александра спросила у Ильи:
— А когда мы должны прибыть на Титикаку?
— Я обещал Маврусу, что буду в конце октября. На первой неделе ноября празднуется День Пуно, помнишь, я рассказывал тебе? Так вот, на этом празднике он хочет официально провозгласить меня вождем. А перед этим предстоит церемония посвящения непосредственно в племени.
— Значит, времени у нас достаточно. Все успеем сделать перед отъездом, — размышляла Александра. — Кроме того, пятнадцатого октября в Мэрии состоится благотворительный бал, на котором я бы хотела побывать, — она сразу погрустнела, и глаза наполнились слезами. — Это традиция. Мы с родителями каждый год присутствовали на нем. А в этот раз я хочу сходить туда в память о них, — она заплакала. — Никогда не думала, что потеряю их так рано и сразу обоих, — Илья прижал ее к себе, пока рыдания не прекратились. Александра посмотрела на него влажными от слез глазами и улыбнулась: — А еще я хочу сделать официальное заявление для прессы, — заметив недоуменный взгляд, пояснила: — Хочу объявить, что выхожу замуж и навсегда уезжаю отсюда. Ведь я — светская львица!
Молодые люди решили, что поживут пока у Карлова в доме. Александра захотела выставить все свое недвижимое имущество на продажу, а вырученные деньги пустить на благотворительность, которой она всегда активно занималась.
По дороге из больницы, они заехали за Ниньо, которая дожидалась их у Карякина дома, проводя уроки теоретической магии для Вероники. Она поставила себе целью, пока тут научить ту не бояться необычного. Для этого нужно было полностью изменить сознание бедняжки, внушая ей прописные истины. Видя, сколько работы предстоит, Ниньо решила не откладывать в долгий ящик и сразу занялась делом.
Подъезжая к дому, Илья удивился, каким запущенным выглядит сад. Его не было всего две недели, а все покрылось сорняком, трава на газоне сильно выросла, превращаясь в небольшие заросли, Олесин альпинарий производил унылое впечатление — цветы засохли, повесив головки, камни кое-где покрылись плесенью.
— Да, уж! Такое впечатление, что мы попали в заколдованное королевство, — тихо произнесла Александра. — Все такое унылое и даже зловещее.
— Могу быстренько привести все в порядок, — предложила Ниньо.
— Нет, не нужно, — остановил ее Илья. — Не нужно ничего делать. Этот дом уже не наш, и раз его хозяин хочет, чтобы все выглядело так, воля его, — жестокость в голосе не очень вязалась с добродушным нравом говорящего.
Не успели они выйти из машины, как навстречу выбежал взлохмаченный Эдуард.
— Слава Богу, вы приехали! — воскликнул он, чуть ли не бросаясь им на шею. — Не могу больше находиться один в этом дурдоме!
— Что тут происходит? — поинтересовался Илья.
— Идиотизм какой-то! — чуть не плача, рассказывал Эдуард. — Все время полно каких-то религиозных фанатов, которые чувствуют тут себя, как дома. Отец им все разрешает. Хозяйством занята самая рьяная из них. Готовит просто чудовищно, на кухне грязь, в комнатах тоже. Все время какие-то собрания. Вот и сейчас они сидят в гостиной и орут: «Выживем только мы! Все остальные умрут! Только наша вера истинная!».
