Гархаллокс почувствовал, как тревожно застучало в груди. Жуткая мысль, которую он гнал от себя вот уже четвертый день, гнал и никак не мог отогнать, снова зазубренной иглой впилась в его мозг.
Седьмой… Уже семь храмов Ибаса нашли неподалеку от Дарбиона всего за четыре дня.
Тогда как на протяжении многих веков еще ни один храм Великого Чернолицего не являлся взору человека.
Семь храмов за четыре дня. А сколько их откроется еще? Сколько их вообще в землях великого Гаэлона? И в землях всех Шести Королевств?
Храмы находили не в каких-то непроходимых безлюдных местах, не в глубоких пещерах, наполненных мраком, никогда не знавшим света, и не в лесных чащах, где человек появляется так редко, что зверье не боится его. Подземные святилища Ибаса все время были рядом с жилищем людей — Гархаллоксу было жутко представить это. Сам Блуждающий Бог не позволял человеку увидеть посвященные ему храмы.
И вот печать невидимости спала. И храмы оказались беззащитно открыты… Почему?
Гархаллокс знал — почему. Однако все еще не спешил признаться себе. Он все еще искал доказательства того, что ошибается.
— Доставили, что я просил? — задал вопрос советник.
Куан закивал с такой силой, что, казалось, тонкая его шея не выдержит и голова сейчас сорвется с нее и разобьется о пол, как большое яйцо.
— Пусть принесут сюда, — распорядился Гархаллокс.
Господин Куан припустил к выходу, размахивая руками и вопя на бегу:
— Шевелитесь! Шевелитесь! Его сиятельство требует!
Гархаллокс поморщился. Придворных, которые, подобно Куану, при всяком удобном случае демонстрировали готовность выпрыгнуть из собственной кожи, когда этого вовсе не требовалось, во дворце теперь стало большинство. При старом Ганелоне такого не было.
«А ведь все они боятся не меня, — вдруг подумал он. — Не меня, а Константина. Даже не его, а одной его тени, которая в их сознании не погасла еще на стенах дворца… Почти все. Даже те, кто в свое время входил в Круг Истины… Неужели Тот О Ком Рассказывают Легенды прав? И страх — самое сильное средство управления людьми?»
Первый королевский советник отогнал эту мысль.
В Тронный зал, печатая шаг, вошел капитан дворцовой стражи. Блеснули и запрыгали в разные стороны оранжевые огненные лохмотья отраженного от его начищенной кирасы факельного света. Следом за капитаном шли двое стражников: они несли на плечах продолговатый узел из темной ткани. Когда узел опустили на стол перед Гархаллоксом, под тканью явственно прочитались очертания человеческого тела. Советник повернул ладонь так, словно желал прогнать севшую на плечо муху, и капитан распахнул темную ткань. Под ней оказался еще один слой ткани — белой. Капитан сорвал и этот покров.
— Вона как, — счел нужным прокомментировать капитан. — Ни маленькой дырочки на нем нет, ни царапинки, а — дохлый. И все они так, все до одного. Видать, сами собой подохли они.
Гархаллокс увидел скованное холодом смерти тело — абсолютно черное голое тело. Мертвец был похож на невиданное громадное насекомое. Он поджимал к груди руки, оплетенные сухими мускулами, колени и ступни черных ног его были неестественно вывернуты. Отсутствие гениталий подчеркивало сходство с насекомым. Гархаллокс вздохнул. То, что ему сейчас предстояло, было не особо приятным для обычного человека, а для мага являлось даже и опасным. Конечно, не для такого сильного мага, как Гархаллокс, но все же…
Он поднял глаза на стражников.
Лицо капитана не выражало абсолютно ничего — как медная пуговица. На рожах его подчиненных был оттиснут благоговейный страх. Гархаллокс вдруг заметил, что щеки и лоб одного из рядовых стражников были расцарапаны, словно кто-то совсем недавно пытался выдрать ему глаза.
Во взгляде советника вспыхнул интерес и даже… что-то вроде надежды.
— Ты был в том, седьмом, храме? — спросил он.
— Так точно, ваше сиятельство, — моментально, будто бы бездумно отчеканил стражник.
— Тебе в храме повредили лицо?
— Так точно, ваше сиятельство!
Огонек надежды в глазах Гархаллокса засиял ярче.
— Что, кто-то из чернолицых был жив?
— Никак нет, ваше сиятельство!
Взгляд советника потускнел. Капитан сделал крохотный шажок к стражнику с исцарапанной физиономией и толкнул того локтем в бок.
— Ага! — гаркнул стражник еще громче, будто удар командира волшебным образом заставил его легкие раздуться шире, а голосовые связки — сократиться сильнее. — Но, ваше сиятельство, тамотко один мужичок шарился! Мы ему харю, то есть сморкальник… то есть морду… немного того… почистили и выпроводить собирались, а он — в драку кинулся. И почти везде так, парни наши сказывали. Едва только где золотые эти… круглые крыши появляются, сразу народишко набегает. Уж и драться сколько раз приходилось. Как золото видят, так шалеют.
Гархаллокс уже не слушал стражника. Поняв это, капитан двинул локтем стражника снова, и тот немедленно заткнулся.
Несколько ударов сердца советник молчал. Потом покачал седой головой. Медлить дальше было бы глупо…
Первый королевский советник подал знак ратникам отойти и поднялся с кресла.
Он встал над телом, закрыл глаза и вытянул руку ладонью вниз. Затем с некоторым усилием заставил себя положить ладонь на ледяную грудь мертвеца.
Гархаллокс решил отказаться от практикования магии, когда сложил с себя звание архимага Сферы Жизни. Но сейчас применить магию ему было просто необходимо. От того, что он сейчас узнает, зависит многое…
Черное тело неожиданно вздрогнуло. Волна дрожи передалась и советнику. Мягкий живот Гархаллокса сильно колыхнулся, пряди седых волос и борода на мгновение вздыбились, словно от порыва ветра. Первый королевский советник рывком отнял руку и отшатнулся. А затем открыл глаза, тяжело дыша…
Используя мертвое тело, узнать причину смерти при помощи магии было нетрудно. Но никто из магов не любил проделывать такое, потому что для этого следовало войти в контакт с теми частичками жизненной энергии, что еще оставались в трупе, и как бы пропустить момент смерти через себя. В каком-то смысле пережить эту смерть. Такой способ считался наиболее верным.
Гархаллокс опустился в кресло. Что ж… То, что он предполагал, и то, чего боялся, подтвердилось. Чернолицых убила не какая-то неведомая болезнь. И не яд. И они не «подохли сами собой», как выразился капитан дворцовой стражи. Что-то попросту вынуло из них жизнь, мгновенно превратив живое в мертвое.
«Великий Чернолицый больше не нуждается в своих детях, — мысленно проговорил Гархаллокс. — Его детям больше не нужно кормить Отца своим служением. Он вернул себе язычки темного пламени силы, которые вкладывал в них при посвящении. Ему больше не нужны его святилища, и он оставил их. Потому что Ибас покинул тьму междумирья. И вошел в наш мир, обретя для этого должную оболочку. Теперь он будет питаться сам…»
