Глава СКП заявил, что будет вновь ставить вопрос о наделении ведомства негласными оперативно-следственными функциями для борьбы с коррупционерами в собственных рядах. Бастрыкин посетовал, что из четырех следственных органов (ФСБ, МВД, ФСКН и СКП) только СКП не может заниматься внутренними расследованиями. «Когда мы создавали Следственный комитет и Службу собственной безопасности, мы просили предоставить нам право оперативно-разыскной деятельности для обеспечения собственной безопасности, но Госдума нам в этом отказала». Он отметил, что «за первый год работы СКП его покинули около 1200 следователей». По мнению Бастрыкина, многие просто не выдержали тот высокий уровень требований, которые к ним предъявляли. В настоящее время, по данным руководителя комитета, средний стаж его следователей составляет 3–4 года, а 60–70 % кадрового состава — люди до 25 лет. Бастрыкин сообщил, что за год 2,5 тыс. сотрудников прошли через учебные центры, а в планах у СКП есть открытие собственного института.
На заседании совета Бастрыкин затронул и вопрос борьбы с рейдерством. «Сегодня у нас незаконный захват собственности квалифицируется как угодно, только не как рейдерство», — констатировал глава СКП. Для противодействия ему он предложил ввести ответственность должностных лиц, которые участвуют в оформлении сделок. «У нас нет уголовной ответственности для регистраторов, без которых при оформлении сделок не обойтись», — отметил глава ведомства, обратив внимание также на вопрос о возможности ареста спорного имущества.
Госдума одобрила во втором чтении законопроект главы государства об усилении ответственности за участие в организованных преступных группировках. Ко второму чтению на президентскую инициативу не поступило ни одной поправки. Госдума 14 октября приняла во втором чтении президентский законопроект, которым вносятся изменения в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы РФ, ужесточающие уголовную ответственность для организаторов и участников преступных группировок и сообществ. Документ направлен на более четкое разграничение признаков двух форм организованной преступности — организованной группы и преступного сообщества (преступной организации), а также на усиление уголовной ответственности для организаторов и членов преступного сообщества.
Согласно тексту законопроекта, преступление признается совершенным преступным сообществом, если оно «совершено структурированной организованной группой или объединением организованных групп, действующих под единым руководством, члены которых объединены в целях совместного совершения одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды». За совершение этих деяний законопроектом повышаются пределы санкций в виде лишения свободы: низший — с 7 до 12 лет, высший — с 15 до 20 лет. Участие в преступном сообществе наказывается лишением свободы на срок от пяти до десяти лет со штрафом в размере до 500 тыс. руб. Законопроект практически исключает условные виды наказаний.
КРИМИНАЛЬНАЯ ХРОНИКА
В ноябре бизнесмен Шабтай Калманович был застрелен в своем «Мерседесе» недалеко от Новодевичьего монастыря. Пока есть несколько версий его убийства: конфликты вокруг московской недвижимости, деятельность на посту владельца баскетбольного клуба, алмазный бизнес и передел в криминальном мире в связи с кончиной Вячеслава Иванькова (Япончик).
На самом деле это один из самых интересных представителей российской мафии, взращенной на деньги еще советского КГБ. Он относится к той же плеяде деятелей, что и Григорий Лучанский, и Борис Бирнштейн, порядком наследившие на Украине в 90-е годы. В круг общения Калмановича входили также Сергей Михайлов, известный в криминальных кругах как Михась; Марат Балагула — второй по «рейтингу» босс русской мафии в США — и покойный Вячеслав Иваньков (Япончик) — вне сомнения, первое лицо этого самого негласного «рейтинга».
Следственный комитет при прокуратуре РФ освободил из-под стражи генерала Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН) Александра Бульбова и других фигурантов громкого дела о коррупции и незаконном прослушивании телефонов. Не добившись в Мосгорсуде перевода обвиняемых с ареста в СИЗО на домашний арест, следователи были вынуждены сами вынести постановления об их освобождении под подписку о невыезде. Когда в Мосгорсуде рассматривалось ходатайство о домашнем аресте Александра Бульбова, он первым делом заявил, что ни в чем не виновен. Домашний арест, по мнению генерала, хуже, чем нахождение в СИЗО, поскольку данная мера пресечения запрещает ему покидать четыре стены (в СИЗО были прогулки), вступать в переписку, общаться с большим кругом лиц и дает следствию повод, чтобы снова отправить его в тюрьму. Например, следствие хотело, чтобы генерал находился под арестом в квартире сестры его жены, в то же время следствие включило эту женщину в список лиц, с которыми ему запрещено общение. Кроме того, господин Бульбов заявил, что под домашним арестом он не сможет получить даже ту медпомощь, которую ему предоставляли в СИЗО. Дело в том, что выйти из квартиры к врачам он не может, а для его посещения врачам нужно специальное разрешение от следствия.
Мосгорсуд решил, что генерал и другие фигуранты дела не должны находиться под домашним арестом. Обосновывая отказ следствию в удовлетворении ходатайства, суд, в частности, указал на то, что истечение предельных сроков содержания под стражей не может служить основанием для изменения обвиняемым меры пресечения на меру, связанную с ограничениями в свободе передвижения, а также иными запретами, поскольку это входит в противоречие с Европейской конвенцией о правах человека.
В Мосгорсуде на выездном заседании Куйбышевского суда Санкт-Петербурга был оглашен приговор авторитетному петербургскому бизнесмену Владимиру Барсукову (Кумарин), которого правоохранительные органы считают лидером тамбовского преступного сообщества. Господину Барсукову и семи его сообщникам инкриминировались рейдерский захват ресторана «Петербургский уголок» и универсама «Смольнинский», а также легализация преступных доходов. Владимир Барсуков получил 14 лет колонии, его подельники — от 5 до 15 лет лишения свободы. Оглашение приговора Владимиру Барсукову и семи его подельникам проходило при повышенных мерах безопасности. У забора, ограждающего здание Мосгорсуда, прогуливались автоматчики с собаками, а сотрудники ДПС запрещали парковать машины. В самом суде дежурил вооруженный автоматами спецназ. Места в переполненном зале поделили примерно поровну журналисты, прокуроры в синих мундирах и коротко стриженные друзья подсудимых.
Сами подсудимые расположились в двух прозрачных «аквариумах». В одном находились те из них, кто свою вину так и не признал, — Владимир Барсуков, которого правоохранительные органы считают лидером тамбовского оргпреступного сообщества, его ближайший соратник Вячеслав Дроков (Зина), Павел Цыганок и Дмитрий Малышев. В другом разместились сотрудничавшие со следствием и признавшие в той или иной степени вину Альберт Старостин и Александр Баскаков, а также фигурировавший в деле как один из покупателей захваченных, по версии следствия, объектов Валерий Асташко (он на протяжении следствия и суда признавался только в личном знакомстве с господами Барсуковым и Дроковым). Еще один подсудимый — также сотрудничавший со следствием и находившийся под подпиской о невыезде Олег Кумище — во время чтения приговора находился в зале. Он принес с собой баул с вещами и сумку с провизией. Рядом с ним стояли два конвоира, которые после оглашения приговора надели на осужденного наручники и водворили его в «аквариум» с господами Старостиным и Баскаковым.
