Я вытянул вперед руку и сконцентрировался. Сила отозвалась мгновенно, как будто этого ждала. Перед указательным пальцем возник язычок голубоватого пламени. Так, сильнее… Я добавил энергии, накачивая в огонь водород. Вокруг меня взвихрился воздух. Язык пламени вытянулся и загудел. Я поднес его к пруту решетки. Еще чуть-чуть энергии… Железный прут покраснел, и от него стали отскакивать раскаленные искры. Пора! Концентрированный кислород ринулся в огонь, и пламя раскалилось добела. Раздалось громкое шипение, и металл потек, разрезаемый магическим резаком. Нет, слишком медленно! Еще энергии! Вокруг меня уже заворачивался воздушный вихрь. Раскаленное пламя, на которое было больно смотреть, вытянулось еще больше, как будто из моей руки вырос огненный меч.
– Не смотрите на пламя! – выкрикнул я. – Берегите глаза!
Я отступил на полшага назад и прочертил решетку наискосок. Потом еще раз. И еще. Большой фрагмент решетки выпал наружу, прогрохотав по каменному полу, открыв мне путь к свободе. Так, нельзя терять время! Я выбрался наружу, стараясь не задеть раскаленных обрезанных концов прутьев, и устремился в дальний угол камеры, к клетке, в которой лежал избитый Оливер. Твари. Какие же твари… Несколько взмахов, и решетка полетела прочь. Я погасил пламя. Птичка лежал на полу лицом вниз. Теперь и я слышал хрипы из его легких.
– Оливер! – Я перевернул парня на спину.
Он был без сознания. На губах кровавая пена, лицо бледное до синевы. Дыхание слабое, частое, с хрипами. На лице бисеринки пота. Вот дерьмо. Похоже на пневмоторакс. Сломали парню ребра, и обломок ребра пробил легкое. Я не медик, но еще в детстве прочитал медицинскую энциклопедию от корки до корки, и кое-какие знания в голове отложились. Он же может умереть в любой момент! Я вихрем выскочил из клетки и подлетел к толстенной железной двери без ручки и смотрового окошка. Замочной скважины также видно не было, а петли утоплены глубоко в каменной кладке. Заперто. Я забарабанил в дверь.
– Эй! Здесь человек умирает! Откройте!
Тишина.
– Бесполезно, повелитель. Надзиратели по ночам дрыхнут. Зачем охранять узников, если на них цепи и аргитовые ошейники? – Элина позвенела цепью.
Твою мать… Разрезать дверь? Нет, не выйдет. Дверь, судя по глухому звуку, гораздо толще решетки, а воздуха в камере и так мало. Если начну резать, то можно задохнуться от недостатка кислорода. Думай, голова, думай… Попробовать выбить Выплеском? Я качнул энергии и всадил удар в центр двери. Металл слегка прогнулся, но выстоял. Мля!
– Ох, что же мне такой безголовый ученик-то достался… – раздался в голове знакомый голос. – Ты же владеешь магией Жизни, бестолочь!
– А, появился наконец! – мысленно крикнул я. – Где ты был, когда была нужна твоя помощь, сволочь?!
– Эй, попрошу без оскорблений, – обиделся голос. – К учителю подобное обращение непозволительно.
– Какой еще учитель? Кто ты такой вообще?! И что ты делаешь в моей голове?!
– Да сдалась мне твоя голова… – буркнул голос. – Никто в тебя не вселялся, что за глупые мысли… И будь повежливее, мне, между прочим, почти семьсот лет.
Я постарался взять себя в руки, несколько раз глубоко вдохнув и медленно выдохнув. Проверенная методика на этот раз помогала плохо, ярость искала выход. Хотелось разнести по камешку этот каземат и поотрывать головы ублюдкам, сотворившим такое с моим другом.
– Держи себя в руках, ученик, – построжел голос. – Ладно, на этот раз помогу. Но в следующий раз все будешь делать сам. Понял?
– Да.
– Да, учитель, – выделил голос последнее слово интонацией.
– Да, учитель, – послушно повторил я. Пусть хоть Императором Вселенной себя именует, лишь бы помог.
– Дался мне твой император, – буркнул голос. – Давай уже, иди к парню.
Я послушался, бегом вернувшись к Оливеру.
– Верхнюю одежду снять, – начал распоряжаться голос.
Я выполнил приказ, сняв с мальчишки испачканную куртку и расстегнув на нем рубашку. Кажется, дышать он стал еще слабее.
– Босс, что вы делаете?
– Не мешайте! – Я свернул снятую с Оливера куртку и подложил ему под голову.
– Ну, что делать? – спросил я внутрь себя. – Похоже, ему стало еще хуже!
– Не паникуй! Колдун, тоже мне… Ведешь себя как эльфийка-девственница в стойбище орков. Одну руку положи ему на лоб, вторую напротив сердца. И не вмешивайся, просто качай в него энергию и смотри. Учись, бестолочь, в следующий раз все будешь делать сам.
– Я не колдун.
– Заткнись. Готов? Тогда начали.
Я почувствовал покалывание и жар в ладонях. Кисти рук окутались призрачным зеленым туманом, который впитывался в тело Оливера.
– Смотри… – прошептал голос. – Да не глазами смотри! Внутренним зрением! Вспомни дуэль!
Щелчок. Краски, как и тогда, во время дуэли с Маркеллом, выцвели, все вокруг стало серым. Все, кроме лежащего передо мной тела Оливера, которое я видел как на рентгеновском снимке. Вернее, не так. Я видел мышцы, сосуды, внутренние органы. Поврежденные места пульсировали красным, в ритм сердцу. На рентгеновском снимке такого не увидишь. Да, ребра сломаны, и одно из них пробило ткань легкого. Селезенка порвана. С такими ранениями в реанимацию нужно, а тут его просто бросили умирать. Ублюдки…
– Не отвлекайся! Качай в него энергию! Направляй ее в поврежденные участки! – рявкнул голос, и я сосредоточился, прогоняя через себя в тело Оливера энергию, благо ее у меня было много. Внезапно я увидел, как пробивший легкое обломок ребра вышел из раны и со щелчком соединился со вторым, сросшись в единое целое. То же самое случилось и с другими сломанными ребрами.
– Так, кровь долой, – услышал я сосредоточенный голос, и скопившаяся в пробитом легком кровь фонтаном хлынула изо рта Оливера. – Теперь сращиваем ткани…
Дыра в легочной ткани затянулась за пару мгновений, и я с облегчением услышал, как парень глубоко вдохнул.
– Так, что тут еще… А, вижу.
Селезенка тоже срослась, красные всполохи в организме рыжего исчезали один за другим. Последними исчезли ссадины и кровоподтеки.
– Ногу ему лечить будем?
– Что? Где? – не сразу ответил я, зачарованно глядя на результат своих трудов.
– Правая нога. Старый перелом, кости срослись неправильно. Если лечить, то надо ломать и сращивать заново. Но это на твое усмотрение, ученик.
И действительно. Оливер слегка прихрамывал во время ходьбы, и только сейчас я увидел причину. Берцовая кость правой ноги когда-то была сломана, видимо, еще в детстве, и срослась криво, мешая ходить. Раздумывал я недолго.
– Ломаем!
– Хм… Другого ответа я и не ожидал, – хмыкнул голос. – Тогда прижми его ногу ниже колена к полу и ломай кость в том же месте. Только аккуратно, чтобы не было осколков.
