Выйдя из кабины, я огляделась. Передо мной был небольшой прямоугольный холл, из которого вели в разные стороны несколько длинных коридоров с множеством дверей. Каждый коридор был отмечен номером от одного до восьми. Третья цифра кода была как раз восемь, и я пошла по восьмому коридору, разглядывая двери.
На каждой висела табличка с номером, и еще одна – с названием фирмы. Начинались номера с единицы, но четвертая цифра кода – ноль… в чем же дело?
Может быть, мне нужна комната номер девять, а ноль вставлен просто так, для красоты? Не похоже, на табличках до десятой комнаты однозначные номера, без ноля впереди. Но все же я остановилась возле девятой комнаты. Дверь была закрыта, и на стук и звонки никто не отозвался.
Тут в коридоре показалась озабоченная девица в строгом офисном костюме.
– Ищешь что-нибудь? – спросила она, заметив на моем лице растерянное выражение.
– Да… я тут первый раз…
– Ну да, здесь такой муравейник, я поначалу тоже блуждала. Тебе какой офис нужен?
– Да мне нужен нулевой, а здесь такого нет…
– Нулевой? – переспросила она удивленно. – И правда, странно… такого офиса здесь нет… разве только вот это… – Она хихикнула, показав глазами на дверь, на которой стояли сразу два нуля – традиционное обозначение туалета.
И тут же вошла в эту дверь. Я последовала за ней – а что еще мне оставалось?
За этой дверью оказался довольно просторный холл, в котором имелось большое зеркало, диванчик, кофейный автомат и две двери – с мужским и женским силуэтами.
Девица скрылось за соответствующей дверью, а я снова задумалась.
Предположим, когда Станишевский записал этот код, он имел в виду именно этот холл. А что дальше? Не идти же в туалет, тем более что адвокат мог направиться только в мужской, для меня недоступный.
Так, может, то, что я ищу, находится именно здесь, в этом холле? Код был шестизначный, четыре цифры я использовала, остались еще две – девять и один. Что они могут обозначать? Я еще раз огляделась.
В холле было, как я уже сказала, большое зеркало, диванчик и кофейный автомат. И никаких предметов, обозначенных номерами…
Хотя… на передней панели кофейного автомата были кнопки, обозначенные номерами от одного до девяти, соответствующие разным напиткам.
Один – кофе-эспрессо, два – американо, три – капучино, четыре – латтэ, пять – двойной эспрессо, шесть – макиатто (кто бы знал, что это такое), шесть – горячий шоколад, семь – ристретто (опять же понятия не имею, что это), восемь – раф (вообще первый раз такое вижу) и, наконец, девять – какао.
Так, а у меня остались цифры девять и один…
Интересно, что будет, если я нажму их одновременно?
Я подошла к автомату, оглянулась на дверь, за которой скрылась девица, и нажала одновременно на девятку и единицу. Автомат загудел, на нем замигали разноцветные огоньки, потом послышался странный скрежет.
Я подумала уже, что он просто сломался, но тут гудение и скрежет прекратились, огоньки погасли. Несколько секунд ничего не происходило, а потом нижняя часть автомата вздрогнула, открылась металлическая дверца, и оттуда выдвинулась голубая пластиковая папка.
Я торопливо схватила ее и тут же спрятала за пазуху.
И очень вовремя это сделала – через секунду дверца закрылась, и от нее не осталось ни следа.
А затем дверь холла открылась, и вошел рослый лысоватый мужчина в темном пиджаке. Скользнув по мне равнодушным взглядом, он скрылся за дверью с мужским силуэтом. А я не стала терять время и пошла обратно.
Папка все время норовила выпасть из-под пиджака. Хватило хоть ума одеться поприличнее, чтобы в этот бизнес-центр попасть! Едва не заплутавшись в бесконечных проходах и коридорах, я нашла лифт и нажала кнопку. Он все не ехал, я занервничала, и тут появился мужичок в рабочей одежде.
– Так лифт же не работает, – удивился он.
– Как это – не работает, когда я только что на нем ехала, – растерянно проговорила я.
– А, ну значит, включили уже… – Он встал рядом.
Лифт наконец остановился на нашем этаже, но он был полон. Я поняла, что ждать не буду, как-то мне было неуютно, да еще проклятая папка норовила выпасть.
– Э-эх! – Работяга подпихнул меня сзади и сам втиснулся следом. – Поехали!
Кто-то заворчал и заохал, мужичок азартно отвечал, а я сосредоточилась на папке. В лифте было тесно и душно, одно хорошо: меня так крепко прижали к полной тете бухгалтерского вида, что папка застряла намертво.
Лифт наконец остановился, народ рванул на выход, и папка все же выпала, я едва успела ее подхватить. Бухгалтерша посмотрела на меня очень подозрительно, я поскорее отвернулась, перекинула пальто через руку, но папка все равно была видна.
Стараясь не торопиться, я пересекла холл и остановилась возле будочки охранника, чтобы сдать временный пропуск.
– Что-то быстро вышли… – вроде бы доброжелательно начал он.
Возможно, он просто заскучал и хотел поговорить, но я была вся на нервах.
– Нашли «Скороход»? – Он взял у меня пропуск, но не торопился нажимать кнопку.
– Он закрыт! – брякнула я.
– Как это? Мне ничего не сообщали…
– Работать надо лучше! – рявкнула я, краем глаза наблюдая за толстой тетей, похожей на бухгалтера, которая приближалась к будке охранника с самым решительным видом.
Везде есть такие люди, им до всего дело, вечно они всех подозревают и хотят вывести на чистую воду.
– Это вы зря, девушка… – обиделся охранник, но все же нажал кнопку. Я пролетела через вертушку и опомнилась только в своей машине. Никто меня не преследовал.
Разумеется, это все нервы, ведь столько со мной всего случилось за последнее время, тут любой с катушек сойдет.
Руки дрожали, и я поняла, что ехать в таком состоянии нельзя, нужно успокоиться.
Очень осторожно я открыла голубую пластиковую папку и выложила бумаги на сиденье. Ну да, это оно, то самое завещание, которое пыталась добыть Лилиана.
Я мельком проглядела документ.
«Я, Реут Владимир Михайлович… и так далее… завещаю своей жене Реут Марине Евгеньевне… квартиру… вклад в банке… машину… загородный дом в поселке «Чистый ручей»…»
Что ж, в общем, не так уж мало.
«Все остальное свое движимое и недвижимое имущество, а также контрольный пакет акций в компании «Стройвест» и валютный депозит в Бета-банке я завещаю своему сыну Реуту Виталию Владимировичу».
На следующем листе был список недвижимого имущества. У меня зарябило в глазах. Да, покойный был богатым человеком. Понятно теперь, отчего его вдова так беспокоится о завещании. Это же уму непостижимо – такой жирный кусок упустить! Да за такое и убить можно!
