Даже из такой не самой приятной ситуации Савин старался извлекать максимум пользы. Как показывала человеческая история, которую Савин знал достаточно хорошо, глупый диктатор в основном полагается на грубую силу в борьбе с политическими противниками, чем вызывает сильное народное недовольство, а там и до революции недалеко. Калигула, Чаушеску, Каддафи – история знает немало подобных примеров. Все они правили железной рукой и в итоге кончили не самым лучшим образом. А вот умный диктатор не ставит себе цель полностью уничтожить политических оппонентов. Ему куда выгодней держать под рукой карманного оппозиционера вроде Шелби, который мало на что влияет, но при этом знает своё место и помогает поддерживать иллюзию демократии в глазах цивилов.
– Командор, может, кофе? – озадаченно произнёс Шелби. – Мне кажется, вы не с нами, а летаете где-то в облаках. Уверен, чашка крепкого горячего кофе вас взбодрит.
– Нет, спасибо, сенатор, я предпочитаю травяной чай, – безмятежно ответил Савин.
На самом деле он бы сейчас точно не отказался от чашки настоящего крепкого кофе, хотя бы растворимого. Только вот в общине его больше года никто не видел. То, что предложил Шелби, на самом деле являлось смесью сушёных грибов, тёртых желудей и каких-то зёрен. Неизвестно кому в голову пришла идея назвать эту бурду кофе – ни вкусом, ни запахом она его и близко не напоминала, однако бодрила такая жижа действительно неслабо.
– Простите, командор, но чая предложить не могу.
– Тогда предлагаю не тянуть резину и начать.
– Конечно.
Шелби открыл папку с документами и принялся неторопливо перебирать содержимое, явно желая позлить командора. Минуту спустя, покрутив перед глазами парой бумаг, он сложил всё обратно и продолжил:
– Командор, как вы наверно уже поняли, я пригласил вас, чтобы обсудить крайне непростую ситуацию, которая сложилась после недавнего… инцидента.
– Сенатор, позвольте мне сэкономить всем нам немного времени. Если вы намерены обсуждать недавнюю трагедию, то это не имеет к вам никакого отношения. Верховный совет уполномочен заниматься только внутренними делами общины, дела гвардии вас не касаются.
– Командор, пожалуйста, не пытайтесь разводить демагогию. Мы ведь обсуждаем не несчастный случай при обращении с огнестрелом. Верховный совет не вмешивался, когда один из ваших новобранцев случайно застрелился во время чистки оружия. Тогда это действительно было внутренним делом гвардии. Но сейчас речь идёт о серьёзном боестолкновении с большим количеством жертв, в том числе и с нашей стороны. А вы ведёте себя так, словно один из гвардейцев всего лишь ненароком отстрелил себе палец. Речь идёт о прямой вооружённой агрессии, а значит, это касается не только гвардии, но и всех граждан «Рубежа» – наших избирателей, если угодно, чьи интересы мы здесь представляем. И они очень обеспокоены тем фактом, что вы до сих пор не сделали официального заявления. Люди имеют право знать, что происходит, поэтому я, как народный представитель, хотел бы услышать ваши разъяснения.
Савину был абсолютно не интересен весь этот разговор. Ему хотелось как можно скорее свалить отсюда. Но он не мог просто так встать и выйти из комнаты, по крайней мере, сейчас.
– Я пока не готов давать каких-либо разъяснений, мы всё ещё проводим расследование.
– Озвучьте хотя бы основные версии, – сказал Шелби. – У вас ведь наверняка есть какие-то предположения?
Савин подумал, что сейчас самое время скормить совету «его» версию событий. Может, после этого они от него отстанут.
– На данный момент основной рабочей версией является трагическая случайность.
– Простите. Трагическая случайность? – не скрывая удивления, уточнил Шелби.
– Да. Мы считаем, что мобильную группу капитана Миллера по ошибке обстрелял неизвестный вооружённый отряд, который случайно зашёл на нашу территорию. А перестрелка на аванпосте «Гермес» стала результатом накалившейся обстановки и чересчур агрессивных действий лейтенанта Ковача. Давидианцев либо спровоцировали на открытие огня, либо они вообще стреляли только в ответ.
Шелби довольно улыбнулся и задумчиво погладил бороду.
– Значит, говорите, засаду устроил неизвестный отряд?
– Именно. Никто из выживших не видел противника и, соответственно, не мог его опознать.
– Командор, вы явно не договариваете, – заискивающе произнёс Шелби.
– Вы спросили основную версию, я вам её озвучил. Больше мне сказать нечего.
– Ну а как же улики, найденные на месте засады? Разве их недостаточно, чтобы опознать давидианцев в этом, как вы сказали, «неизвестном противнике»?
– Не понимаю, о чём вы.
– Давайте я вам напомню. – Шелби достал из папки листок и принялся читать. – На месте засады были найдены боеприпасы, аналогичные тем, что используем как мы, так и давидианцы, плюс одежда с символикой их культа. Как вы это прокомментируете?
– А разве я должен что-то комментировать? – невозмутимо ответил Савин. – Откуда у вас эта информация?
– Хм. Похоже, я попал в точку, – ухмыльнулся Шелби. – Значит, мои источники в вашем штабе и впрямь заслуживают доверия.
«Да ты просто мастер манипуляций», – с неохотой заключил Савин.
Было крайне неприятно признавать, что Шелби загнал его в логическую ловушку несколькими простыми вопросами. Однако сенатор явно не ставил своей целью банально подловить оппонента на лжи, ведь Савин и не обязан сообщать ему детали, составляющие тайну следствия. Вся эта комбинация была всего лишь подводкой к основному спичу про якобы имеющегося крота в штабе гвардии, который сливает Шелби информацию.
«Хочешь таким способом выбить меня из колеи и заставить совершать ошибки? – рассуждал про себя Савин. – Хорошая попытка. Думаешь, если меня разозлить, то я сболтну лишнего или сделаю что-то из ряда вон? Ты прав, я это сделаю, только чуть позже».
В любом случае Шелби каким-то образом пронюхал о найденных на месте боя уликах. Но вряд ли эту информацию слил кто-то из командного состава, в преданности своих офицеров Савин не сомневался. Скорее всего, тем самым источником был какой-нибудь рядовой из мобильной группы Миллера, симпатизирующий рабочему профсоюзу.
Командор с деланой скукой взглянул на часы. Оставалось ждать совсем недолго.
– Сенатор, – голос Савина приобрёл стальные нотки, – не знаю, какую игру вы затеяли, но я настоятельно порекомендовал бы вам не собирать непроверенные слухи от так называемых «источников», а тем более не распространять их. В противном случае мне придётся арестовать вас по обвинению в информационной диверсии.
– Командор, пожалуйста, не ведите себя как нашкодивший ребёнок. Я всего лишь подловил вас на лжи, а вы уже угрожаете мне арестом.
– Что вы, Шелби…
– Сенатор Шелби, – прервал его оппонент. – Простите, что перебил, но давайте не будем забывать о протоколе, командор Савин.
