– От ритма нашей жизни? – хмурое лицо Нигрума искривилось в неком подобии улыбки. – Давно не слышал таких мудрёных оборотов. Всё идёт своим чередом: люди пашут, сеют, строят, молятся, детей рожают. Если обобщить, то «ритм жизни», как вы выразились, у нас вполне размеренный. По крайней мере, так было до недавнего времени. Но уверен, об этом вы осведомлены куда лучше меня.
– Я бы так не сказал.
Губы холопа скривились в улыбке. Савин вопросительно посмотрел на Нигрума.
– Разве я сказал что-то смешное?
– Нет, господин. Просто вы создаёте впечатление человека, который знает многое, но старательно делает вид, что не знает почти ничего.
– Всё на свете знать невозможно. Даже бог иногда не всесилен.
– Если бог не всесилен, тогда какой же он бог? – неожиданно дерзко спросил холоп. – А если он всё же всесилен, тогда зачем ему помощники вроде вас, преподобный?
Несмотря на своевольный характер, Нигрум находил в глазах Савина всё больше симпатии, хоть он и не мог найти этому логичное объяснение. От ушей холопа не ускользнул момент, когда Максимус обратился к Савину словом «преподобный». И поскольку так обычно обращались только к епископам, Нигрум, очевидно, сразу сообразил, кем именно является их загадочный спутник, скрывающий своё лицо.
В ответ на дерзкий выпад Савин лишь холодно улыбнулся, как бы поощряя сообразительность собеседника. Он спокойным голосом произнёс:
– В прежнюю эпоху, ещё до Судного дня, господь был почти всесилен, но ему пришлось отдать большую часть могущества, чтобы спасти всех нас, и тебя в том числе. Поэтому сейчас ему и нужна помощь таких, как я. Но настанет день, и господь вновь явит всем нам свою силу.
– Вы говорите о вашем боге совсем как о живом человеке.
– А разве можно иначе говорить о господе? Наш бог живее всех живых. Он не умирал, не воскресал, не переходил в астрал и к небесам тоже не возносился.
Насчёт последнего Савин немного слукавил. На какое-то время Давиду всё же пришлось вознестись к небесам, а точнее, в космос на борту космолёта «Аляска».
– Любите вы загадками говорить, преподобный.
В ответ Савин лишь многозначительно улыбнулся.
– Кем ты был в прошлой жизни? – спросил он, не скрывая интереса.
– Вы имеете в виду до Судного дня?
– Да. Кем ты работал?
– В основном никем, – Нигрум пожал плечами. – Сидел на базовом пособии. Время от времени брался за любую работу, где не требовались особые навыки. Просто для себя, чтобы не сойти с ума от безделья. Иногда со скуки посещал бесплатные обучающие курсы от социальной службы. На одном из таких даже готовить научился своими руками, без использования пищевого принтера. Это мне очень пригодилось, когда мир полетел ко всем чертям и пришлось выживать. До этого и представить не мог, что зажаренная на костре крыса может быть настолько вкусной.
– Жена, дети?
– Нет. Женщины всегда избегали меня. Я был неудачником по всем фронтам. Так что, когда давидианцы нашли меня, умирающего от голода, и сделали своим рабом, жизнь моя не особо изменилась.
– Ну а в перспективе хотел бы завести семью?
– В некотором смысле сейчас она у меня есть.
– Серьёзно? И кто же та отчаянная женщина, что согласилась терпеть столь угрюмого парня?
– Мать той девочки, что я спас. Господин Максимус купил для меня их обеих в благодарность за хорошую службу. Теперь эта женщина моя жена, а девочка моя дочь.
– Я думал только свободным дозволяется создавать семьи.
– Так и есть. По закону у холопов нет такого права, но для меня это не важно. В наших сердцах мы семья, и это главное.
– Ты везучий человек, Нигрум. Далеко не каждый способен обрести семейное счастье, тем более будучи холопом.
– А вы, преподобный, нашли своё счастье?
Денис удивился вопросу. Ему даже слегка польстил интерес со стороны собеседника. До этого все его вопросы носили чисто формальный характер.
– Моё счастье, это служить господу. – Савин старался не показывать накатившую на него волну грусти. – А вот обычные человеческие радости, вроде семьи, для меня непозволительная роскошь.
На мгновение Денисом овладело неудержимое желание полностью открыться этому человеку, поделиться с ним всем, что накопилось в его душе за долгие годы одиночества. Он так давно не позволял себе откровенно поговорить ни с одним человеком… Лишь бессмертный Давид оставался его единственным собеседником.
Их разговор прервал Максимус:
– Преподобный, мы почти на месте.
До въезда в город оставалось не больше километра. Максимус приказал холопу держаться позади, а сам продолжил путь рядом с епископом.
Городские ворота трое всадников миновали без каких-либо проблем. Как и говорил Максимус, там дежурили несколько бойцов его центурии. Остальные должны были ждать возле поместья, в котором жил консул с другими привилегированными особами.
Несмотря на ночное время, Савин не мог не заметить, как сильно изменилось это место. Столица давидианского государства походила на нечто среднее между средневековой деревней и мусорной свалкой. Никакого уличного освещения не было и в помине. Редкие свечи, горевшие в окнах бараков, слабо подсвечивали путь. Дорогой назвать петляющее месиво из глины, камней и конского навоза у Савина не повернулся бы язык. Копыта лошадей мерзко хлюпали по грязной жиже. Судя по запаху, жители домов выливали нечистоты прямо на улицу. Неудивительно, что большинство земледельцев предпочли перебраться жить за пределы города. Любая даже самая ветхая лачуга в полях покажется райским местом по сравнению с выгребной ямой, в которую превратилась столица.
Когда Савин был здесь в последний раз, город снабжался электричеством от трёх ветрогенераторов. Их мощности вполне хватало для работы уличного освещения, прожекторов наблюдательных вышек, а также для подзарядки радиостанций и портативных фонарей. Другой техники, требующей электроснабжения, у давидианцев почти не было.
Лопасти ветряков, каждая длиной метров по семь, рассекая воздух, обычно непрерывно создавали характерный гул. Однако сейчас Савин его не слышал. Луна, показавшаяся из-за облаков, на несколько мгновений осветила город. На фоне чёрного ночного неба выступили контуры трёх мачт ветрогенераторов, каждая высотой под тридцать метров. Лопасти одного из них застыли на месте, у двух других они и вовсе пропали. Причина отсутствия электричества стала очевидна.
За сотню метров до поместья Максимус остановился и кивком указал на трёх вооружённых бойцов в тёмном переулке.
– Всего трое? – разочарованно произнёс Савин.
– К сожалению, да. Остальные либо в карауле, либо сидят по домам. У меня было не так много времени.
– Ладно, может даже и они не понадобятся. Ты их проинструктировал?
