– А этот… корчит из себя хозяина жизни, хотя на самом деле он весь в кредитах, и бизнес у него в кризис чуть не загнулся.
– А вы откуда про кредиты знаете?
– Елена Валентиновна рассказала.
Саша не знал, кто такая Елена Валентиновна, но решил уточнить:
– А ей-то откуда знать?
– Тут же деревня, все друг про друга все знают. У Дениса – хозяина дома – дела идут совсем неважно. В кризис мебельные магазины не работали, свой товар ему сбывать было некуда. Что через интернет потихоньку продаст, тем и жил. Рабочим не платил, потому что нечем было. Теперь ситуация выправляется, но от идеальной далека.
– Что же он тогда празднует?
– Пыль в глаза пускает. Делает вид, что по-прежнему в полном шоколаде. Любит он выставить себя этаким…
– Каким?
– Ну таким, каким не является. Хорошим, щедрым и…
Женщина замялась, подбирая нужное слово.
– Богатым? – подсказал ей Саша.
– Вот-вот! – с облегчением подтвердила соседка. – Богатым – это в первую очередь!
Женщины пошли дальше. А Саша вернулся к Стасу, с которым они и взялись за дело.
К настоящему времени они вдвоем уже почти полностью осмотрели дом бабки Тани.
Он был совсем невелик. Прихожая и жилой сруб, в котором большую часть занимала русская печь, сплошь уставленная подносами с приготовленными для сушки грибами. Нитки с уже подсушенными шляпками висели на специальных подставках. Печь давно не топилась, она совсем остыла, было ясно, что процесс заготовок приостановился исключительно по причине отсутствия хозяйки. На газовой плите, стоящей тут же, одиноко тосковала кастрюля с остатками черничного варенья.
– Странно, что старуха оставила его вот так, даже крышкой не прикрыла от мошек и пыли.
– Думала, что на часок всего сбегает. Вернется и доварит варенье.
– Маловато его тут для того, чтобы доварить.
И Стас помешал ложкой варенье. Оно застыло, прилипло и плохо поддавалось его усилиям. Но рядом стояло блюдечко, на котором лежали довольно крупные косточки и перепачканная ложка.
Похоже, бабка перед уходом пыталась выловить косточки из приготовившегося варенья.
– Запах какой-то неприятный.
– Пригорело, я думаю.
Стас снова поворочал варенье, потом отставил кастрюлю в сторону. Друзья исследовали пространство сруба, но ничего подозрительного или могущего указать на то, куда исчезла бабка Таня, они не нашли. И вдруг…
– Смотри!
Стас приподнял белое льняное полотенце, которым были заботливо прикрыты банки с маринованными грибками, моченой морошкой и томленой черникой.
Это был товар, на который еще не нашлись клиенты и который сын бабки Тани еще не успел забрать в город.
Но Стаса заинтересовали не банки. Из ряда нарядных баночек он извлек бутылку водки.
– Та самая, которую бабка в магазине в Силино покупала. Бутылка какого-то местного разлива. Это самая дешевая водка из всех, что в Силино продаются.
– В ней что-то плавает.
На дне бутылки образовался довольно толстый слой осадка. Тут были и листья, попадались веточки и какие-то стебельки. Но больше всего было темно-синих ягод.
– Настойка на чернике?
Саша сначала согласился, но потом взял и несколько раз сильно встряхнул бутылку. Осевшее на дне сырье поднялось и закрутилось, ягодки закрутились по бутылке.
Саша долго изучал настойку, потом сказал:
– Не думаю, что это черника. Цвет водки ни чуточки не изменился. Будь это черника, то водка бы неизбежно окрасилась в характерный черничный цвет. Она ведь не первый день тут стоит. Бабка-то еще вчера пропала.
– Если не черника, тогда что это?
Саша открутил пробку и понюхал.
– Фу! Пахнет, как то варево из кастрюли.
– Значит, все-таки черника?
– Не знаю.
Саша вернулся к кастрюле с остатками застывшего варенья. Внимательно рассмотрел косточки, оставшиеся на блюдечке. В кастрюле косточек почти не оставалось, одна-две штучки. Цвет у варенья был правильный черничный, но вот запах… Да и сами выловленные косточки не могли принадлежать чернике, они были слишком крупными. Похоже, бабка добавила в варенье еще какую-то ягоду, но та оказалась слишком костлявой, и бабка, чтобы не испортить варенье, принялась вылавливать косточки ложкой.
Стас подошел и встал рядом.
– Варенья тут совсем малость, – заметил он. – Разве стоило возиться с такой ерундой? Выкинула бы, если не нравятся косточки, да и забыла.
– Это ты так рассуждаешь. А бабка Таня человек хозяйственный, у нее все на учете. Тут помимо трудозатрат на сбор ягод, еще и сахар потрачен. А он денег стоит. С этого же варенья наберется хорошая поллитровая баночка, которую бабка отдаст сыну, а тот продаст ее в городе за какую-то денежку.
– Очень уж странно варенье пахнет. Кто же его купит с таким запахом?
– Это ты еще варенье из калины не нюхал. Кстати, у нее и косточки похожие.
– И зачем вонючую ягоду варить?
– На всякий товар найдется купец. Наверное, бабка Таня решила расширить ассортимент поставляемой продукции. Кроме грибов и известных ягод решила добавить новенького, да еще продавать настойки на травах.
В это время во дворе раздался шум. Кто-то приехал на машине и остановился возле ворот.
Саша выглянул и нахмурился.
– Похоже, это сын хозяйки дома явился, – озабоченно произнес он. – Нехорошо будет, если он нас тут застукает. Скажет, воры.
Стасу тоже не улыбалось выступить перед соседями в таком свете. Украли – не украли, никто разбираться не станет. Человеком Стас в деревне был новым, а память у деревенских длинная. Ославят на весь свет, потом не отмоешься.
– Полезли на чердак! Там спрячемся и переждем!
– Не будет же он в доме весь день торчать!
Второй этаж в доме бабки Тани был представлен в виде видавшего виды чердака, на который вела крепкая дверь. Зимой ее можно было плотно замкнуть, и теплый воздух из жилой части дома не уходил наверх. Но сейчас, по случаю теплой погоды, люк на чердак был открыт, вела туда шаткая лесенка, по которой двое взрослых мужчин взобрались не без риска для жизни. Ступеньки предостерегающе поскрипывали под их немаленьким весом, но все-таки выдержали.
На чердаке стоял такой крепкий лесной дух, что у друзей запершило в горле. Только бы не чихнуть и не раскашляться. Вот будет фокус, если сын хозяйки услышит чих у себя над головой. Вряд ли он решит, что это проделки домового.
Зажав носы, друзья осторожно встали поближе к окошку, из которого падал яркий луч света, освещавший все пространство чердака.
