Первоначально я испытал некий шок. Аджи представлял историю нашей страны совсем не так, как ее преподносят официальные источники. При этом пишет он очень убедительно и приводит множество фактов. Бросается, правда, в глаза некая одержимость идеей пантюркизма.
В один из приездов в Дагестан мои дербентские друзья сообщили, что именно здесь был похоронен святой Георгий, и даже отвели меня на его могилу, расположенную под стенами дербентской крепости. У меня возникли сомнения, и я решил покопаться в литературе. Разочарование было не менее сильным, чем первые яркие впечатления от прочтения книг Мурада Аджи. Оно усилилось недавно, когда мне удалось пообщаться с очень интересным человеком, пожалуй, лучше всех на сегодняшний день знающим историю Дербента и при этом опирающимся только на документы и факты. Оказалось, что он был хорошо лично знаком и с Мурадом Аджи. Они часто встречались, особенно в период написания книги о святом Георгии. Ныне уже покойный Мурад Аджи (он умер в 2018 году) был очень увлекающейся натурой и часто выдавал желаемое за действительное в угоду тем или иным интересам. На замечания по этому поводу отвечал просто: «Это мой бизнес». Вот и все.
Аджи был действительно одержим идеей пантюркизма. Все и вся произошло от тюрков. На любые вопросы тут же находил ответы, которые рождались в его голове без опоры на факты. Например, Мурад Аджи писал о трагической гибели святого Георгия неподалеку от Дербента. Но место его гибели находится в селе Белиджи, а могила, по словам того же Мурада Аджи, – у селения Джалган. Между ними 20–30 км. Ему задали вопрос: «Как такое могло произойти?» Он тут же придумал ответ: якобы у тюрков был обычай класть умершего на лошадь и хоронить его там, где она остановится. Никто такого обычая до Мурада Аджи не описывал. И зачем лошади с мертвым седоком идти так далеко без остановки, да еще и забираться на гору высотой более полукилометра? Зато читать интересно. Да и жителям селения Джалган, с которыми встречался Мурад Аджи, очень хотелось, чтобы рядом с их селом было столь привлекательное для туристов место.
В реальности некий святой действительно существовал, но по имени Грегорий. Это был юноша армянского происхождения, которого убили за христианскую веру, привязав к хвосту лошади. Для малограмотных сельских жителей между святым Грегорием и святым Георгием, может быть, и нет разницы, но сам Мурад Аджи не мог об этом не знать. После этого я перестал читать его книги.
В начале ХХ века в столице Российской империи объявился некий человек по имени Григорий Распутин. Личность, на мой взгляд, темная и одиозная. Малограмотный крестьянин из Тобольской губернии в Сибири, он в 1905 году сумел проникнуть даже в семью императора Николая II. Пользуясь репутацией «старца» и «божьего человека», втерся в доверие к императрице и самому царю. В 1916 году Распутин был убит группой людей во главе с князем Феликсом Юсуповым.
Распутин, на мой взгляд, в определенной степени оправдывал свою фамилию. Он вел весьма своеобразный образ жизни, пользуясь мистическим ореолом, связанным с его статусом «божьего человека», которым на Руси позволялось многое, а также своими связями с царской семьей. Жил он на Гороховой улице в Санкт-Петербурге.
Поток просителей, среди которых было много женщин, к нему не иссякал. Полностью доверять информации об этом человеке нельзя – слишком сложная, противоречивая личность, но практически все отмечают его страсть к вину и женщинам. Мне почему-то запомнилась такая небольшая деталь: свое любимое вино – мадеру – Григорий мог пить «тазиками».
Его влияние на царскую чету не нравилось многим. Одним из таких энергичных молодых людей был, возможно, самый богатый на тот момент в России человек Феликс Феликсович Юсупов. Ему в то время было 29 лет, и он был женат на дочери родной сестры Николая II красавице Ирине. Распутин много слышал о красоте этой женщины, но лично знаком с ней не был. Поэтому, получив приглашение от князя Юсупова посетить его в собственном доме на Мойке, он согласился. Ирины, кстати, в тот момент в Петербурге не было, но Распутин об этом не знал.
Встреча произошла в подвале Юсуповского дворца, стоящего на набережной реки Мойки в Санкт-Петербурге (в советское время в этом прекрасном особняке с собственным домашним театром находился Дом работников просвещения). Замысел Юсупова и его друзей был в том, чтобы отравить Григория цианистым калием. Это один из сильнейших ядов, действующих практически мгновенно. Распутин очень любил сладкое, и заговорщики подмешали лошадиные дозы цианистого калия в пирожные. Кроме того, яд был добавлен в мадеру – крепленое вино, которое предпочитал Распутин. Однако во время встречи произошло нечто неожиданное.
Распутин от пирожных не отказался и съел одно за другим несколько штук, но при этом не рухнул замертво, как ожидалось. Более того, он еще запивал пирожные отравленной мадерой, отметив только несколько странный вкус вина. Пришлось заговорщикам применять «план Б», то есть стрелять в него из пистолета, но и после этого Распутин поднялся. На него навалились гурьбой и задушили. Затем убитого ночью тайком вынесли на реку и бросили в нее, затолкав тело под лед. Впоследствии труп был обнаружен. Было даже проведено патологоанатомическое вскрытие. Основной целью вскрытия послужило выяснение одного-единственного факта: был ли Распутин утопленником, которых по православным законам нельзя даже отпевать и хоронить на кладбище? Если человек тонет и погибает, то неминуемо вода заливает его легкие, и кусочки таких легких, вырезанные при вскрытии, тонут, будучи опущенными в воду. Если же человек умер до того, как попал под воду, то его легкие остаются более или менее воздушными и вырезанные кусочки всплывают. На вскрытии легкие Распутина утонули! Несмотря на все использованные средства убийства, до последнего момента Распутин оставался формально жив. Как такое могла произойти?
Не берусь анализировать ситуацию в целом, но почему не подействовал сильнейший яд, легко объясняется токсикологией. Собственно, и пример с убийством Распутина я вспомнил из курса токсикологии, изучавшейся нами на 4-м курсе Военно-медицинской академии. Все очень просто. Цианистый калий – это калиевая соль слабой синильной кислоты. Она легко взаимодействует с глюкозой, превращаясь при этом в относительно безобидное нетоксичное соединение – циангидрин глюкозы.
Заговорщики не знали ни химию, ни тем более токсикологию. Они выбрали в качестве приготовленных заранее отравленных продуктов два самых неудачных варианта – сладкие пирожные и сладкое же вино (мадера, как известно, относится к категориям крепких сладких вин)!
За то время, что прошло от момента приготовления отравы до ее реального употребления, цианистый калий был нейтрализован, превратившись в циангидрин глюкозы. Это изменило вкус вина, что и отметил Распутин, но устранило его токсичность. Почему Распутин оказался столь живуч в остальном, судить не берусь. Речь ведь не об этом, а о допущенной заговорщиками ошибке. Она резко изменила ситуацию, но не изменила судьбу Распутина благодаря решимости князя Юсупова довести дело до конца любым способом. Только подстраховавшись несколькими способами убийства и не растерявшись при виде каждый раз «воскресающего» Распутина, он добился своей цели. Некоторые другие из заговорщиков пребывали в состоянии шока. Но не Юсупов. Итог известен.
