Сонька с недоумением уставилась на меня, я пожала плечами. Через несколько минут мы простились с Викой. Я-то думала, что разговор с девушкой хоть что-то прояснит, оказалось, все запуталось еще больше.
– Илья-то тут при чем? – устраиваясь в машине, досадливо буркнула Сонька.
– Вот тебе ответ, как она его мысли прочитала, – усмехнулась я.
– Ты у нас, оказывается, фифа, которой папа запретил встречаться с Ильей. Что за чушь, скажи на милость? Постой, – нахмурилась Сонька. – Она в тот вечер сказала: «Девушка, о которой думает Илья, сидит в зале». Так? Выходит, Ира тебя знала – в лицо, по крайней мере?
– Ничего удивительного, Илья просто сказал ей, что я в зале.
– Чтобы она якобы прочитала его мысли и он таким образом сообщил тебе, что очень сожалеет… О чем? Он что, тоже считает себя виноватым в той аварии? И при чем здесь твой папа? Когда это он запретил тебе встречаться с Ильей? Или я чего-то не знаю? То, что Илья был в тебя влюблен, – не секрет ни для меня, ни для Сереги… ой, извини, – испугалась Сонька. – Но твой папа… дядя Боря всегда к Илье прекрасно относился, неделю назад сетовал, что вы все никак не помиритесь. Мне кажется, он был бы рад, если бы вдруг ты и он…
– Не надоело тебе болтать? – разозлилась я.
– Но фифа – это точно ты? Или у тебя на этот счет свое мнение?
– Выходит, что я.
– У Илюхи крыша поехала, сочинить такое про твоего отца… Или Эсмеральда сама ничего толком не знала и все это придумала девкам на радость? Слушай, а что, если предполагаемый любовник Иры как раз Илья и есть?
– Чушь, – поморщилась я. – Вера сказала, что любовник ей в отцы годился, а с Ильей они ровесники, учились в одном классе.
– Да это я сдуру брякнула. И прятаться Илюхе ни к чему, парень он у нас холостой. Что дальше делать будем?
– Если Илья с ней откровенничал, вполне естественно ожидать, что и она с ним тоже.
– То есть имя ее любовника он должен знать. Тебя ведь имя интересует?
– А тебя? – спросила я с усмешкой.
– Меня – твое душевное состояние. Я бы на эту историю вообще забила, но ты вряд ли согласишься. Так?
– Так, – не стала я спорить.
– Тогда звони Илье. Встретимся и выясним, что ему известно о любовнике Ирины.
– Звони ты.
– Хорошо. Где встречу назначить?
– Без разницы. Я с ним встречаться не собираюсь.
– Почему, ты можешь объяснить? – взорвалась Сонька.
– Нет.
– Ага. Очень хорошо.
Она набрала номер и через несколько секунд заговорила:
– Илюша, это я. Как дела? Слушай, давай встретимся, кофе выпьем… сегодня… не получится? Тогда, может, завтра? Хорошо, я позвоню… Не особо он мне обрадовался, – убирая телефон, вздохнула Сонька. – Паны бранятся, а у холопов чубы трещат.
– Что за глупость?
– Глупость… это мудрость народная. Вы друг на друга дуетесь, а виновата я. Хотя парня понять можно. Ты от него нос воротишь, а я вроде как на твоей стороне, выходит, уже ему не подруга, а так, знакомая. Есть еще идея?
– У Эсмеральды должны быть родственники. Может, им что-нибудь известно?
– Если мы к ним сунемся, менты об этом наверняка узнают. И в восторг не придут. Объясняйся потом с ними, что да как.
С этим было трудно не согласиться.
– Тогда попытаем счастье с родней Юли Кораблевой.
– И как ты себе представляешь наш визит к ним? Да и где искать ее родственников? Чего ж мы у Вики не спросили адрес Юли? Тоже мне, сыщики… Позвонить ей?
– Лучше в кафе вернуться. – Не успела я это сказать, как из кафе вышла Вика и направилась в сторону троллейбусной остановки. Я посигналила, подъезжая к ней, открыла окно и предложила: – Садитесь. – Она села, а я спросила: – Куда?
– Не знаю, – вздохнула Вика. – Домой, наверное. Ждала здесь одного парня, он с работой помочь обещал, но не явился, дела у него… Придется в «Клеопатру» назад проситься. Может, и возьмут.
– Вика, вы адрес Юли Кораблевой знаете?
– Где живет, знаю. Мы же с девчонками на похороны ходили. Могу показать.
Стало ясно, что девушка просто не знает, чем себя занять, и наше появление пришлось как нельзя кстати. Мы поехали на Гончарную. Для начала возле «Карусели», свернув к оврагу, взглянули на то самое место, где машина сбила Юлю. Место действительно бойким не назовешь. Всего-то полкилометра от клуба, а такое впечатление, что здесь глухая окраина. Овраг, пешеходный мост через него, выходивший на Гончарную. Овраг потихоньку засыпают, с двух сторон как грибы растут коттеджи, но пока ни один не заселен.
Чтобы на машине попасть на Гончарную, пришлось вернуться к «Карусели», проехать до ближайшего переулка и сделать основательный крюк. Мы выехали к пятому дому, там находилась аптека. Дом, где жила Юля, был рядом. Отсюда до ночного клуба пешком гораздо быстрее доберешься, чем на маршрутке, а на троллейбусе вообще пришлось бы ехать с пересадкой. Неудивительно, что Юля предпочитала ходить на работу пешком.
Дом был двухэтажный, старый, перед домом скамейка, на которой сидела женщина и кормила голубей.
– Это Юлина мама, – шепнула Вика. Мы с Сонькой переглянулись. – Вы с ней хотели поговорить?
Несмотря на сомнения, из машины мы все-таки вышли.
– Здравствуйте, – громко сказала Вика, женщина повернулась и стала нас разглядывать. Девушка направилась к ней. – Вы меня не помните?
Женщина нерешительно улыбнулась:
– Вы Юлечкины подружки?
– Да. Работали вместе. Заехали узнать, как у вас дела.
– Какие дела? – вздохнула женщина. – Живу потихоньку. Идемте в дом, я вас чаем напою, – предложила она.
– Не беспокойтесь, – сказала Сонька, устраиваясь рядом с ней на скамейке. – Давайте здесь посидим.
Женщина подвинулась, и мы с Викой сели рядом.
– Вас на сороковом дне не было, – заметила она.
– Мы уезжали.
– Да… у всех свои заботы. А я вот одна… все никак не свыкнусь. – Она заплакала, достала носовой платок из кармана платья. – Мечтала ее детишек нянчить, а теперь… вот, голубей кормлю. На работу хочу устроиться, может, с народом полегче будет. А вы в «Карусели» работаете? За деньги, что собрали, спасибо, мне как раз Юленьке хватило на памятник… – Женщина замолчала.
– Вас из Юлиных подруг кто-нибудь навещает? – робко спросила Сонька.
– Да какие подруги… разлетелись кто куда. В школе она с девочкой дружила, та уж года три как в Питере живет. Из «Карусели» приходили Таня с Ларисой, вы их знаете?
– Да, конечно.
– Ну, вот, а больше никого.
– У Юли был молодой человек? – спросила Сонька.
