– Да, Влада, – немного послушал и протянул трубку Тане.
Влада уточнила, как нужно принимать препараты, которые Таня ей порекомендовала. Препараты, по сути, были простыми витаминами, к тому же Таня подробно написала все на бумажке.
Таня повторила наставления, Влада выслушала и напоследок спросила:
– Вы познакомились с моей соседкой?
Смотрела из окна, как Степан выходит, не иначе.
– Так, поболтали немного, – объяснила Таня. – Она видела, как вы уезжали из дома в день убийства.
Таня вернула телефон Степе, принялась разглядывать мелькавшие огоньки горевших в домах окон. Вечерний город был красив, дома подсвечивались неброско и аккуратно. И редкие обвитые проводами стволы деревьев выглядели очень неплохо. По такому городу приятно гулять по вечерам. Жаль только, что гулять в Москве можно только три месяца в году. Ну, если очень повезет, то три с половиной.
Все было хорошо в ее жизни, а ей хотелось плакать. Ей всегда будет хотеться плакать, пока Влада присутствует в их жизни. Она, Таня, истеричная дура.
Степан резко подал машину вправо, прижался к тротуару. Таня с удивлением на него посмотрела, но ничего спросить не успела. Он одним движением прижал к себе ее голову и принялся целовать. Сначала Таня хотела признаться, что ужасно его ревнует, а потом забыла об этом и больше не думала ни о чем.
Только глупая мысль, что она очень долго была одна и от этого ужасно замерзла, а теперь потихоньку отогревается рядом с ним, мелькнула и пропала.
1 апреля, пятница
Настроение как было накануне вечером отвратительным, так таким и оставалось. Влада не могла спокойно вспоминать, как Степа смотрел на врачиху, а забыть об этом не получалось. Вообще-то, Степа на Татьяну совсем почти не смотрел, но то, что она является для него центром притяжения, видно было сразу. На Владу он никогда так не смотрел. И никто на нее так никогда не смотрел, и это было ужасно.
Хотелось хоть как-то отвлечься от мыслей о Степе, и Влада поехала в фирму.
В приемной сидела одна Милада. То ли у Юли был свободный день, то ли она уже успела распрощаться с работой. Ну и отлично, Влада совсем не расположена выражать сочувствие. Ей бы кто-нибудь посочувствовал.
При виде хозяйки глаза у Милады загорелись. Есть новости, сразу догадалась Влада.
– Что новенького? – равнодушно спросила она, улыбнувшись секретарше.
– Документы на тендер оформили, – доложила Милада и даже поерзала, так ей хотелось поговорить на другую тему.
– Это хорошо. – Больше Влада ничего не добавила, только внимательно посмотрела на секретаршу – говори.
Милада опять поерзала. Влада поняла, отперла кабинет, села за стол, кивнула секретарше на стул напротив.
Равнодушно посмотрела в окно, постукивала пальцами по столу. Милада смутилась, кажется, всерьез засомневалась, что Владе интересно слушать про ее сестрицу. Ничего, Влада ей подсказывать не станет, пусть сама соображает, что и когда говорить. Если, конечно, хочет в дальнейшем работать с Владой.
– Вчера Неля звонила, – решилась Милада.
Влада откинулась на спинку стула, сплела пальцы за головой, качнулась.
– Сегодня утром опять звонила. Спрашивала, у кого могут быть ключи от их квартиры. То есть от квартиры Егора Максимовича, – поправилась Милада.
Значит, любовница съездила на съемное гнездышко и наверняка заметила, что планшета нет.
– А у кого могут быть ключи? – улыбнулась Влада.
– Понятия не имею. – Милада робко на нее посмотрела.
Правильно Влада себя с ней ведет, так и дальше надо.
– Вот и я понятия не имею, – пожала она плечами.
Больше говорить было не о чем. Секретарша бесшумно исчезла, Влада включила компьютер, со скукой на него посмотрела, отвернулась.
А ведь, пожалуй, мотив мог быть и у любовницы. Это Влада от страха быть брошенной считала, что Егор готов жениться на Неле. А на самом деле все могло быть совсем не так. На кой черт ему какая-то дура? Владу не стыдно показать друзьям. Владу никто и никогда не назовет простенькой.
И его «все будет хорошо» могло относиться не к тому, что он готов жениться, а к тому, что не бросит ребенка. Готов помочь деньгами.
Ребенка Егор действительно не бросил бы, Влада хорошо знала своего мужа. До такой подлости он бы точно не опустился.
Но Неля вряд ли мечтала быть матерью-одиночкой. Она мечтала выйти замуж, иначе не держала бы теперешнего жениха в качестве запасного варианта.
Потерпел бы Егор, чтобы его ребенок считал отцом другого мужика? Черт его знает, настолько хорошо Влада покойного мужа не изучила.
Зазвонил стационарный телефон на столе, Влада от неожиданности едва не подпрыгнула.
– Привет, – пробурчал Савельев. – Милада сказала, ты здесь. От меня что-нибудь нужно?
«Нужно, – зло подумала Влада. – Нужно заменить директора!»
Ей решительно не нравилось, что Костя разговаривает с ней, как с надоевшей наемной секретаршей, которую держат из жалости.
– Нет, Костя, спасибо, – тихо сказала Влада.
– Представляешь, мне сейчас Илья Мансуров звонил, – отчего-то смягчился Савельев. – Предлагает сотрудничать.
– Дозрел, значит, – усмехнулась Влада.
– Дозрел, – засмеялся Костя.
Наверняка Людкина работа. Натерпелась, бедная, пока без денег сидели, второго раза не допустит.
Влада достала косметичку, подкрасила губы. Помада была темновата для незагоревшего лица, ну и ладно.
Нужно обязательно поехать отдохнуть. Влада помедлила, захотелось прямо сейчас подыскать подходящий тур, но она решительно выключила компьютер. Это можно сделать и дома.
Дробышев проснулся рано с неприятным чувством, что что-то он делает не так. Что он делает не так, Дробышев не вспомнил, но раздражение осталось. Он полежал немного, боясь разбудить Таню, осторожно вылез из-под одеяла и, стараясь бесшумно закрывать двери, прошел в свою квартиру.
Собственное жилище показалось ему чужим и пустым, а сам он почувствовал себя временным постояльцем, непонятно зачем оказавшимся в случайной гостинице. Это было необъяснимо, потому что квартиру свою Дробышев любил. Не то чтобы он слишком о ней заботился и старался создать уют, просто дома в одиночестве он всегда чувствовал себя наиболее комфортно.
Теперь он больше никогда не будет чувствовать себя комфортно в одиночестве, для комфорта ему необходима женщина за стенкой.
Мама очень переживала, что он так долго не женится. Вообще-то, Дробышев допускал, что не женится никогда, потому что женщины, которые встречались ему после Влады, не то чтобы очень быстро ему надоедали, просто они не были частью его жизни. Весело проводить с ними время он любил, а в свою жизнь не пускал.
