– Тогда сходи к ней!
Она вернулась через несколько минут. Дробышев ждал, усевшись на первый попавшийся диван.
– Это дети взрывали петарды, – сообщила Влада. – Наряд приезжал, они сказали, что это были петарды.
Петарды рядом с Владой и петарды рядом с ним?
На свете бывает все, но Дробышев не верил в такие совпадения. Сейчас не Новый год, когда стрельба слышится отовсюду.
– Степа, ты устал, наверное, – спохватилась Влада. – Я сейчас ужин приготовлю.
– Не надо.
Ему действительно расхотелось есть. Даже не верилось, что, выезжая со служебной стоянки, он мечтал об ужине.
– Напрягись и вспомни, с кем встречался Егор в последнее время. Вспомни, о чем он говорил. Вспоминай и рассказывай, даже если это ничего не значащие мелочи.
– Да ничего такого не было, – покачала головой Влада.
Она хотела сесть рядом с ним, но передумала, уселась в кресло напротив.
– Влада, вспомни!
Он безрезультатно бился с ней часа два.
– Ничего особенного не было, – утверждала Влада. – Ты думаешь, я сама не догадалась вспомнить все, что было перед его смертью?
Днем Егор был в фирме, по вечерам они ходили в какой-нибудь ресторан или сидели дома. Ему звонили, конечно, но ни один разговор не вывел его из себя, не сделал задумчивым или обеспокоенным.
Все было как всегда, только потом Егора застрелили.
Что-то ясное и простое лежит на поверхности, а он, Дробышев, этого не видит.
Домой он вернулся, когда в домах горели только редкие окна. Город казался вымершим, пешеходов на улицах почти не было. Он стоял на светофорах перед пустыми «зебрами».
Танины окна тоже не горели. Он отпер ее квартиру своими ключами, которые она дала ему несколько дней назад. Таня спала, уткнувшись лицом в подушку. Он не стал ее будить, отправился к себе домой и долго еще сидел за компьютером, сам не понимая, что выискивает в архиве Максима Ильича.
Того, что лежало на поверхности, Дробышев так и не заметил.
5 апреля, вторник
Таня вынырнула из тяжелого сна, полежала несколько минут, не открывая глаз, и только потом услышала, что в квартире кто-то есть.
– Проснулась? – Степан сел к ней на кровать, притянул к себе, улыбнулся. – Я вчера не стал тебя будить, очень ты сладко спала.
Зря он не стал ее будить, пожалела Таня. Не пришлось бы сейчас просыпаться с мерзким чувством, что он вполне мог остаться у Влады. У Влады большие неприятности, ей надо помогать.
– Во Владу стреляли вчера.
– Что?! – Таня выбралась из его рук, уставилась на него, смешно вытаращив глаза.
– Угу, – кивнул Степан. – Она шла домой, и раздались выстрелы. Соседка вызвала полицию, менты решили, что дети запускали петарды. Им неохота уголовное дело заводить.
– Так, может, это действительно петарды?
– Может, и петарды, – согласился он. – А может, и нет. Я не мог к ней не поехать.
Ревность прошла сразу. Стрельба в больничном дворе и стрельба во дворе у Влады… Или все-таки петарды? Два странных случая хулиганства?
– Степа, что ты будешь теперь делать? – У Тани тоскливо сжалось сердце.
Она не переживет, если с ним что-то случится. Только с ним она не одна, и она больше не хочет оставаться в одиночестве. Она и так слишком долго была одна.
Она была одна, и ей было холодно. И только с ним Таня отогревается.
– Буду пытаться выяснить, что происходит.
– Как? Как ты будешь это выяснять? – Таня поднялась, накинула халат, остановилась в дверях спальни.
– Еще не знаю. – Он задержал ее за руку, обнял.
Она клиническая дура, если продолжает не верить Степе. Он честный и порядочный человек, он не станет ее обманывать.
Впрочем, он в любом случае ее не обманывает, он же не клялся ей в верности.
Завтрак Степан соорудил сам, пожарил огромную яичницу, разделил пополам, по-братски.
– Ты знаешь, – Таня с удовольствием ела переперченную яичницу. Из его рук она могла бы есть и манную кашу, которую с детства ненавидела. – Егор несколько раз заезжал к Вадиму за Даной. Она позировала, а Егор ее забирал.
– Да? – Степан сразу посерьезнел, до этого смотрел на Таню с улыбкой, а теперь уставился мимо нее, в пространство. – Интересно…
Жаль, она не спросила вчера у Вадима, куда Егор и Дана направлялись после позирования. Вадим производит впечатление очень проницательного человека, мог по обрывкам разговоров понять, что связывает его гостей.
Таня с трудом дождалась вечера. Пожалуй, впервые в жизни она не могла отключиться от посторонних мыслей, осматривая больных. Встречаясь с Юрой в больничном коридоре, она рассеянно и спокойно ему улыбалась, как постороннему. Впрочем, он и был посторонним. Теперь она знала, что не посторонний – это только тот, с кем ты не одна.
Художник Вадим опять заулыбался ей в прихожей, и теперь Таня знала точно, что улыбается он искренне. А еще догадывалась, что Дане он так не улыбался. Чувство было недостойным и мелочным, но Таня с этим грехом бороться не стала.
– Вадим, ты не знаешь, – спросила она, когда Степан вот-вот должен был за ней подъехать, – куда Егор и Дана от тебя уезжали? Может, они что-нибудь про это говорили?
– Про один случай знаю. – Художник поднял голову от мольберта и пристально на нее посмотрел. – В последний раз они собирались в ресторан на Маяковке. Егор еще говорил, что там отлично кормят. Он в этот ресторан часто захаживал и даже мне несколько раз хвалил. Кстати, это было восемнадцатого февраля. Я это помню, потому что на следующий день к нам теща приехала.
Хорошо, что Степан позвонил снизу почти сразу, ей уже не сиделось на месте.
– Степа, – велела Таня даже прежде, чем он, как примерный муж, поцеловал ее в щечку. – Поедем в центр.
Степан ее рассказ выслушал скептически и скептически вздохнул, не верил в ее розыскные способности. Таня тоже не очень в них верила, но пренебрегать даже малейшей возможностью что-то выяснить было нельзя. Она не переживет, если с ним что-то случится.
Повезло, на парковке перед рестораном нашлось свободное место.
– Пойдем, – вздохнул Степан. Ему не хотелось в ресторан, он устал за день и мечтал поскорее попасть домой. Поужинать, а потом завалиться с книжкой, и чтобы Таня была под боком, и он бы изредка с ней переговаривался.
Таня отчего-то думала, что он обязательно поцелует ее перед тем, как выбраться из машины, но он не поцеловал.
Посетителей в зале было много, но им снова повезло. Стройная веселая девушка подвела их к уютному столику в углу. Таня подсунула под спину подушку, удобно уселась на мягком диванчике.
