Она встала и пошла к выходу…
Симпатичная финка отодвинула штатив с лампой, и бело-голубой ангел исчез из поля зрения.
– Прополощите рот, – сказала она с улыбкой.
Она все делала с улыбкой. Если бы ей сказали: «выдерите этому типу все зубы, все до одного», она, скорее всего, умерла бы от смеха. Тедди встал. Он точно не знал, сколько продолжалась процедура замены имплантата. Пластмассовый стаканчик стоял в похожей на фонтан фарфоровой чаше, чаша тоже на штативе. Куча аппаратуры, и вся она интегрирована в продвинутое пыточное орудие двадцать первого века.
Он прополоскал рот и сплюнул, стаканчик автоматически наполнился. Словно предлагая продолжить полоскание.
Тедди провел языком по новому имплантату.
– Ну что, прокатимся на новой тачке? – спросил Деян.
– Нет, – отказался Тедди. – Но ты молодец, что сменил. Твоя «тесла» бросалась в глаза почище «ламборгини».
Деян заржал. Кадык задергался, как шарик в пинболле.
– Ты сидишь в полной жопе, приятель. Ты уверен, что не хочешь сделать «Cтокгольм delete»? Пальма, Марбелья, Белград…
– Надо закончить это дело.
– Но проводить-то меня до машины ты можешь?
– О’кей. Провожу.
Они прошли мимо анимированной рекламы: стрельба, погоня, вытаращенные глаза крупным планом, потом текст: «Расслабьтесь, мы предлагаем лучшие криминальные серии».
Очевидно, это возможно: расслабиться и предаваться медитации, глядя, как народ мочит друг друга.
Они подошли к новой машине Деяна – «порше панорамера II», и навстречу им шагнул не кто иной, как Кум. Мазер.
Кум. Бывший босс. До того как Тедди угодил в тюрягу, – миф Стокгольма, неуловимый, как привидение, легенда гангстерского мира. Девять жизней, как у кошки, – это не про него. Двузначное, и притом постоянно пополняемое число жизней. Человек, заработавший на сигаретах, коле, сомнительном спирте и прачечных больше, чем кто-либо до него. А возможно, и после.
Несколько лет назад Кум объявил, что завязал.
Только легальный бизнес.
Они пожали руки. Без традиционных объятий.
– Мне позвонил Деян, – сказал Кум. – Как твой зуб?
– Надеюсь на лучшее.
– За зубами надо следить… встречаешь какого-нибудь чудака, первое, что он видит, – твои зубы.
– Первый год в отсидке зубы не лечат. Для этого нужна увольнительная.
– Так вот жизнь поворачивается. А имплантат-то не болел? В первый год? – физиономия непроницаемая.
– Вроде нет. Уже не помню.
– Теперь тоже не малина – приходится занимать у Деяна…
Тедди никак не мог сообразить, куда клонит Кум. Шутит, что ли, – интонация притворно меланхолическая, вот-вот скажет «жизнь – крона, судьба – ворона» или что-то в этом роде. И что с его лицом? Ни единой морщинки: словно кто-то положил ему ладони на уши и сдвинул кожу назад. Скорее всего, побывал у пластических хирургов.
– С Деяном я расплачусь, – на всякий случай сказал Тедди. Хотя какое Куму дело?
Его отношение к Куму было, мягко говоря, двойственным. Восемь лет тюрьмы – это и его вина. Кума.
Кум покачал головой.
Та же амимичная физиономия.
– Тебе не надо ничего платить. Ни эре. Позволь напомнить, что это я навязал тебе работу с киднеппингом, хоть и сам не знал, что за поганцы ее заказали. Я твой должник. И еще вот что… – Кум сделал театральную паузу и торжественно произнес: – Я, может, и завязал, но мужиком быть не перестал. Ты ведь знаешь, что такое лояльность?
– Думаю, да.
– Когда тебя взяли, допрашивали вдоль и поперек. И ты не сказал свиньям ни слова. Это и есть лояльность, Тедди. Самый главный жизненный принцип. Для меня, во всяком случае. И ты показал, что значит истинная лояльность. Так что если у нас с тобой и были проблемы, теперь я на твоей стороне. Я тебе помогу.
Тедди стало легче на душе. Одиночество, страх, напряжение – все это, конечно, никуда не делось. Но он уже не один. Он ни секунды не сомневался: Кум и в самом деле хочет ему помочь. Но… хотеть одно, помочь – другое. Шведское государство считает, что он убийца. Его разыскивают, как убийцу.
И что может сделать бывший крестный отец?
– Ты должен в первую очередь понять, можно ли верить этой снютке. Нине Лей. Свиньи – всегда свиньи, но на сегодня это твой лучший шанс.
Кум и Тедди стояли на мостике у смотровой вышки Катарины и наблюдали, что происходит внизу.
Тедди позвонил Нине Лей и предложил встретиться.
– Вам известно, что вы в розыске? – спросила она холодно.
– А как вы думаете? Конечно, известно. Но добровольной явки не ждите. Я не убивал Фредрика О. Юханссона. Но я знаю, что там произошло. И могу предположить, что вам это тоже интересно.
– Рассказывайте.
– Не думаю, чтобы это удачная идея – телефонные показания.
– Хорошо… тогда без протокола, как мы делали с Эмили. Можем встретиться около управления полиции.
Тедди чуть не засмеялся.
– Ну, нет. Я дам эсмэску и назначу место. Но обещайте: только вы. Никого больше.
– Обещаю.
– Честное слово?
– Честное слово. Как я вас узнаю?
– Тоже напишу.
Пешеходный мостик с вышки Катарины к Мусебаке – сорок метров над землей. У Тедди даже слегка закружилась голова, когда он посмотрел вниз на Слюссен. Вернее, на то, что осталось от Слюссена.
Прямо под ними – несколько строительных площадок, каждая величиной с футбольное поле. В самом сердце города: подземные туннели и переходы обнажены. Похоже на огромные раны. Ярко-желтые краны и экскаваторы, временные переходы и ограждения нисколько не скрашивают впечатления чудовищной разрухи, словно импортированной из какой-нибудь бесконечно воюющей страны Ближнего Востока. Вырванные взрывами глыбы бетона с торчащей, болезненно искривленной ржавой арматурой. Серый щебень, рыжая, пересохшая земля, осколки гранита, какие-то колодцы, на дне которых черно поблескивает вода, словно море притаилось и готовится сожрать весь Слюссен, начиная с мягкого и влажного подбрюшья.
Гигантский, десятилетиями обсуждавшийся проект: модернизация самой центральной транспортной развязки города. Пересадка сердца. Уже снесли и взорвали больше кубического километра скалы, пронизанной, как швейцарский сыр, тоннелями и переходами. Осталось построить. Наверное, уже лет десять газеты публиковали различные варианты, выносили на обсуждение, проводили конкурсы, требовали от жителей высказать свое мнение – какое мнение? Смешно… приводят подробные разъяснения, схемы. Знатокам они, возможно, кажутся элементарными. Но вообразить конечный результат ни один человек не в состоянии, в том числе и авторы проекта.
