С точки зрения А. Анастази возможным вариантом трактовки отношения между наследственностью и окружающей средой является теория совместного вклада. Согласно этому подходу и наследственность, и окружающая среда влияют на все поведенческое развитие и итоговые поведенческие свойства могут рассматриваться как результат их совместного влияния. А. Анастаиз подчеркивает, что поведение определяется и наследственностью, и окружающей средой, но теория совместного вклада утверждает, что эти факторы редко проявляются сами по себе. Концепция взаимодействия предполагает, что точным выражением взаимоотношения между наследственностью и окружающей средой является не арифметическое действие сложения, но арифметическое действие умножения. Полученные индивидуальные признаки могут рассматриваться скорее как результат, чем как совокупность действия факторов наследственности и окружающей среды.
А. Анастази считает, что «…некорректно рассматривать поведение, не являющееся результатом научения, как наследственное. Во-первых, поведение в принципе не может быть наследственным. Это только структурные характеристики, определяемые генами. Во- вторых, структурные условия, детерминирующие поведение без научения, могут сами появляться в результате действия наследственных факторов, или факторов окружающей среды, или их комбинаций.»
И на самом деле, исследования показывают, что даже нормальное развитие таких по общему представлению врожденных форм поведения, как например, полового (которое часто называют половым инстинктом), требует определенного влияния внешней среды на ранних этапах индивидуального развития. Так в исследованиях М. М. Хананашвили (1978), посвященных половому поведению собак, щенки росли в разных условиях внутривидовой изоляции, кроме того, была проведена серия опытов по содержанию щенков с кошкой. Особое внимание в этих исследованиях уделялось вопросу о выраженности и направленности полового поведения. М. М. Хананашвили (1978).
Работа состояла из 6 серий опытов. В первой — контрольной — серии щенки росли с матерью и сверстниками; во второй — без общения со щенками, но с матерью; в третьей — без матери, но со щенком-самкой (щенки отнимались от матери с момента начала открывания глаз — в среднем на 13–15-й день); в четвертой — в полной визуальной изоляции от собак того же возраста; в пятой — щенков с момента начала открывания глаз отнимали от матери и подсаживали к взрослым самцам, по два щенка к одному самцу. Пятая серия предназначалась для того, чтобы отдифференцировать те компоненты полового поведения, которые формируются под влиянием специфических взаимоотношений с матерью, от тех, для формирования которых необходим лишь контакт со взрослой собакой. И, наконец, в шестой серии щенков сразу после рождения — еще до первого акта сосания — подсаживали к лактирующим кошкам, которые и выкормили их своим молоком.
Методика изучения полового поведения состояла в следующем. Самца помещали в экспериментальную комнату, где находились три самки, из которых лишь одна была в состоянии охоты. Половое поведение самца исследовали по двум параметрам: 1) по способности найти в группе самок самку в состоянии течки и проявить половое возбуждение; 2) по способности осуществить половой акт.
Поведение самцов четвертой серии отличалось от поведения других собак наличием резко выраженной пассивно-оборонительной реакции по отношению к собакам. Так, они во время первых контактов с самками почти все время сидели в углу, отвернувшись от собак, и убегали при их приближении. Лишь постепенно оборонительная реакция сменялась осторожным проявлением интереса к другим собакам. Половое возбуждение после обнаружения у одной из самок течки значительно ускоряло этот процесс.
Как показали опыты, ни замена матери взрослым самцом, ни полное отсутствие общения со взрослыми собаками, ни исключение контакта с самками в раннем возрасте не сказались отрицательно на копулятивном поведении самцов по сравнению с животными первой серии (контрольной).
Резко отличалось от описанного выше поведение самцов, воспитанных без общения со сверстниками (вторая серия). Из них только двум собакам несколько раз удавалось достичь интромиссии. Но и эти животные совершали много наскоков сбоку и спереди, а также не координировали при наскоке своих мышечных усилий. Так, наскакивая на самку, они часто не удерживали равновесия и переваливались через нее или сжимали ее передними лапами с такой силой, что самка визжала и вырывалась. Один из самцов этой серии проявил две формы копулятивных реакций: первая была в виде наскока спереди, сбоку, сзади; вторая форма состояла в попытках сосать соски у самки. При этом он подсовывал голову ей под брюхо и стремился захватить в рот соски. Во время этих попыток он, стоя всеми лапами на полу, совершал копулятивные движения. Такие попытки сосания проявлялись примерно в два раза чаще наскока. Заслуживает особого внимания то, что даже после успешных спариваний поведение этих животных почти не изменялось в лучшую сторону. Самки очень скоро переставали подпускать к себе этих самцов, огрызаясь на них.
Поведение собак четвертой серии, т. е. выросших в полной изоляции, также было резко нарушено: самцы наскакивали на самку исключительно сбоку, ставя передние лапы ей на спину, и в этом положении совершали копулятивные движения.
Один из самцов этой серии, впервые обнюхав гениталии самки в состоянии течки во время девятого испытания, положил голову ей на спину (рудимент наскока) и начал дергать зубами за шерсть. Это повторялось несколько раз. В результате самка стала огрызаться и в конце концов укусила его. После этого всякие попытки к спариванию прекратились и отсутствовали на протяжении последующих опытов: самец лишь изредка обнюхивал гениталии самки и сразу же отходил. Замена самки картины не изменила.
На основании проведенных исследований М. М. Хананашвили приходит к выводу, что изоляция щенков от сверстников даже в условиях их воспитания со взрослыми, в том числе с матерью, ведет к ряду изменений копулятивного поведения, что выражается в неправильных наскоках, а в результате в невозможности интромиссии. Эти нарушения не являются результатом недоразвития, например, двигательной функции в целом: животное проявляет высокую двигательную активность, направленную к совокуплению, и эти движения хорошо координированы. Создается впечатление об отсутствии информации именно о характере движений, необходимых для спаривания, о фиксации неадекватных движений. Эти результаты позволяют рассматривать два компонента полового поведения взрослых собак-самцов — независимый и зависимый от внутривидового взаимодействия со сверстниками. К первому относятся половое возбуждение на специфические половые раздражители, эрекция, наскоки, характерные копулятивные движения. Эти реакции имеют место и у собак, выросших в условиях полной внутривидовой изоляции. Ко второму компоненту относится, правильная ориентация тела во время наскока. Он формируется только при наличии определенных условий внутривидового взаимодействия в онтогенезе. К ним прежде всего относится общение со сверстниками в раннем онтогенезе.
