– Слышал… но не поверил, – враз помрачнел Латис, осознав, что был еще наивнее, чем считал пять минут назад.
– А я проверил на своей шкуре… – лавочник добрался наконец до воды и долго жадно пил, бережно стирая с подбородка пролившиеся капли, – последние два дня до речки доковылять не хватало сил. Я бы и до стены не дошел… но там помогают те парни… которые открыли проходы. Не знаю… откуда они взялись, но до конца жизни буду благодарен… и пусть хранят их боги.
Гест не думал ни о благодарности, ни о богах, мечась между закрепленными за ним двумя входами. Оборотни, стоявшие в очереди недалеко от стены, уже понимали, что вломиться туда силой им никто не позволит, и, хотя с трудом, но сдерживались, несмотря на рвущий ноздри аромат свежего хлеба. Где-то там, в закутках стены его уже жевали вошедшие первыми счастливчики, и это вызывало истовую зависть и почти звериную ярость.
А вот стоявшие позади время от времени теряли терпение и приходилось осаживать их залпами ледяных игл из установленных на минимум боевых жезлов. Их выдали проводникам драконы, вместе с мощными защитными амулетами и точными инструкциями.
– Вас почти восемь сотен, – пояснял командир Вирр, – и потому мы откроем больше полутора тысяч проходов. По два на каждого. Пока драконы под личиной волков отпирают входные шлюзы, будете под невидимостью ждать в своих нишах. Выходить разрешено лишь в случае крайней необходимости. А если придется помочь кому-то добраться до камеры, вернетесь на место коротким запасным путем.
Тогда все казалось простым и понятным, ну ведь не совсем же дураки их сородичи? Но побегав два часа между напряженными, качающимися от усталости и голода, но агрессивно несговорчивыми соотечественниками, бывший ловец готов был хоть сейчас отречься от них и вступить в ковен магов. Те стояли рядом, наравне с друзьями Геста и теми немногими из спасенных, кому хватило сил и смелости принять предложение дракона.
Тонкий, пронзительный крик боли взвился в стороне дороги, где терялись хвосты очередей. Там стояли самые слабые, и иногда, не выдержав, они падали прямо под ноги сородичам, равнодушно переступавшим через них. Гест стрелой кинулся туда, ловко лавируя между извилистыми вереницами оборотней и с огорчением признавая, насколько действительность не совпадает с планами. По расчетам все выходило вполне удачно, всего по четыре сотни оборотней на один вход. И даже если давать каждому по четверти минуты, пройти в лабиринт они должны были менее, чем за два часа.
Но на деле среди нападавших постоянно возникали то свары, то свалки, и приходилось раскидывать в стороны огрызающихся и рычащих от боли оборотней, чтобы освободить проход. Да еще падающие в голодные обмороки старики и полукровки, которых приходилось выносить на руках. Еще хорошо, что драконы все время подстраивались под происходящее и вскоре начали открывать проводникам ниши, откуда ослабевших доставлял в камеры воздушный поток.
Да еще не получилось распределить оборотней равномерно по всем входам. Первые и последние уже были свободны, и к ним потихоньку подползали самые обессиленные, а в центре продолжалась давка и стояло еще почти по триста человек.
– Что тут такое? – Гест резко поднял трясущегося от злобы мужчину с тихо скулившего парня и обмер от неожиданности, – отец?
– Кто? – не понял тот, запихивая в рот неочищенные подсохшие корешки, – он меня обокрал!
– Это мои… – безнадежно глядя на исчезающую в чужом рту еду, горько всхлипнул молодой лисенок, – я не съел все сразу… поделил на части.
– Идем со мной, – подхватил его под руку Гест, – в той стороне проходы уже освободились.
Несколько оборотней поплелись за ними, остальные прикинули расстояние, подумали и остались. Отец Геста тоже остался, но волк и не подумал его звать. Только теперь до него вдруг совершенно ясно дошло, кому он обязан службой в команде ловцов. Это ведь батюшка упорно обзывал его тюфяком, не способным добыть себе бесплатную невесту, да еще и заработать на дом. И однажды он не выдержал… записался в команду смесков, хотя его мать была полукровкой. Зато потом повезло… и этим дуракам тоже должно повезти. Ведь вечером прилетает Великая мать.
От написанной магами речи Эми отреклась наотрез. Даже читать не стала.
– Поймите, – виновато вздыхала она, глядя в их разочарованные лица, – это только все испортит. Я должна на них смотреть и слушать свое сердце… а слова как-то рождаются сами. Я даже не представляю заранее, что скажу… это моя боль, моя душа говорит. И повторить сказанное тоже не смогу… слова каждый раз просыпаются разные.
– Прости, светлейшая, – мягко извинился Жаррд, отвечавший за стену правитель драконов, – мы это подозревали, но должны были на всякий случай подготовиться. Когда ты пойдешь на них смотреть, прямо сейчас или тебе нужно время? Может поесть сначала или выспаться?
– Ничего не нужно, – отказалась магиня и вдруг, неожиданно даже для себя спросила, – а вам не известно… где Гест? Оборотень из ловцов?
– Наверное спит, – предположил седовласый старейшина ковена магов, – они сегодня полдня отработали на лабиринте. Последних оборотней пришлось на руках таскать, а прежде приводить в сознание и поить кислым молоком. Наши тоже там трудились.
– Не спит он, – усмехнулся Вирр, – сидит на крыльце. Я уже велел пропустить.
– Можно? – через полминуты просунулась в приоткрывшуюся дверь голова оборотня, – Великая мать!
– Проходи, – позвала она и не сдержала улыбки, в глазах молодого волка сияло искреннее обожание, – как дела? Ты сегодня помогал взять в плен своих сородичей… расскажешь, что ощутил? Или сначала поешь?
– Спасибо… я уже обедал. А ощутил… разочарование… обиду за себя и за них… но не потому, что в плен… хотя, какой это плен, скорее лазарет. А за то, что дураки… просто тупейшие. И каждый знает про бесплатный сыр, и другим повторял не раз… а сами вляпались как гоблины в болото… но Великая мать! Ты же им все объяснишь? Иначе они и дальше такими дураками жить будут.
– Я постараюсь, – серьезно пообещала Эми, – только ты расскажи сначала… подробнее, что тебя сегодня задело за живое?
Гест понятливо кивнул и начал рассказывать про еле передвигавшегося старика, который никак не хотел есть свою порцию хлеба и репы, пока не увидит живого сына, про здоровенного медведя, сбившего с ног несколько стоявших впереди оборотней и лезшего через них в лабиринт, и даже про собственного отца.
Эми смотрела в никуда, как наяву представляя грязных и вонючих мужчин, с озверевшими мордами рвущих друг у друга куски каких-то корней, и тонкокостного мальчишку, едва не сложившего голову непонятно за чьи интриги. И в ее душе закипал круто замешанный на боли и сочувствии праведный гнев на всех тех, кому всегда мало золота, сокровищ и дворцов.
– Где они? – казалось тихо спросила смеска, но ее вопрос прозвучал с неожиданной силой, рванув шторы и распахнув окна и двери.
– Я отнесу, – вмиг подхватил ее драконий правитель, не забыв на всякий случай прихватить магистров и Геста, – тюрьма получилась не очень большая. Мы составили камеры в шесть этажей, по два шага в высоту. Им ведь там не гулять. Получился кубик триста двадцать шагов в длину и столько же в ширину. Он из воздушных потоков… и в любой миг может стать прозрачным. Но можно и расставить камеры в два этажа или даже в один, если тебе так удобнее.
