Подхватил баулы и шагнул к двери.
– Идем, нужно поесть. И помоги ей нести вещи.
Яхта ждала Сабенса у причала, и едва он шагнул на палубу, как судно ринулось вперед, стремительно набирая скорость.
Ловкий матрос провел магистра в каюту и вежливо сообщил что светлые лэрды пьют взвар в гостиной герцога. Гость молча кивнул, давая знать, что принял это к сведению и сначала переоделся. Местные жители носили светлые, довольно просторные штаны и легкие рубахи без воротников, и он им несказанно завидовал, но не мог переодеться, не пав при этом в глазах лейды Амалии.
Через пять минут, умывшись, переодевшись и стянув волосы на затылке в хвост, магистр стучал в дверь гостиной, которую у них в королевстве по какой-то странной прихоти звали бы кают-компанией.
– Входи, Сабенс, – распахнув ветерком дверь пригласил Анвиез, – садись. Чаю, взвару, холодного кваса?
– Кваса, я сам налью, – гость сел к столу, осмотрел собравшихся, герцога, генерала и магов, и взял серебряную кружку, – куда мы плывем?
– В летний дворец, – ответил Анви, – там через три дня будет праздноваться коронация Дарвела… и уже собираются гости. А вы куда ехали?
– Искали тебя, – невозмутимо сообщил Сабенс, – но может, рассказать всё по порядку? У меня сегодня день сказителя.
– Что и кому ты рассказал? – мгновенно насторожился собеседник.
Все остальные в разговор не вмешивались, но слушали очень внимательно.
– Зенону… историю его семьи, – признался магистр и замер в ожидании.
Сам не зная, чего. Негласная этика белых магов запрещала лезть в чужие отношения, выдавать чужие тайны, давать советы и намеки.
Но Сабенс был знаком с Анви почти сто лет, и последние тридцать следил за собратом с огорчением и тревогой. Страшась срыва, какие неизбежны у тонко чувствующих, ранимых людей, если жизнь день за днем приносит им лишь заботы и печали. Никто не может жить в постоянном унынии, рано или поздно, но чаша терпения переполняется, и никому не дано знать заранее, во что выльется срыв. В загул по веселым домам и трактирам, либо в жестокую драку с самым лучшим другом. А может и чего еще похуже.
– И как он это воспринял? – задумчиво поднял бровь Анвиез.
– Сказал, что очень хотел бы плыть с тобой, но не может оставить с ней внука. И её тоже не может бросить.
– Спасибо, – помолчав, негромко произнес придворный маг герцога, – а ты не хочешь еще раз рассказать эту историю моим друзьям?
– Нет, я не согласен, – в шутку возмутился Дарвел, – тогда я не буду чувствовать себя особенным. Ведь это только в моих личных делах копались и топтались все, кому не лень… а вы были недосягаемо таинственными.
– Я собираюсь стать твоим родственником… – усмехнулся его учитель и по его лицу словно солнечный луч скользнул, – а от родственников ничего не спрячешь… да и незачем.
– А вот мне интересно про родственников… – намекнул гость, но ответа не дождался и перешел к делу, – но искал я тебя по другому поводу. У тебя ведь кворум, с тех пор, как приехал Ирджин?
– Он у меня был раньше, – заметил Анви, – но зачем тебе наши голоса?
– Хотел попросить помочь открыть в долине школу для одаренных детей.
– Опоздал, – фыркнул Дарвел, – у нас каждый жрец их учит.
– Жрецы – это не то. Они просто помогают одаренным раскрыть способности в полную силу и получить ремесло. Я же говорю о школе для будущих белых магов и целителей. Разумеется, она ничем не будет похожа на обычную школу, у каждого учителя свои ученики, трое-четверо, не больше. И подбирать их лучше по склонностям и интересам.
– А цитадель в Зармейне не может этим заняться? – идея разместить в герцогстве какую-то школу Дарвелу пока не нравилась, и он собирался прежде обсудить её с Ильдой. И потому поспешил вернуть разговор к тайнам Анвиеза. – Сначала мы ждем рассказ о семейных секретах. Но уже слышали, что та злобная фурия – бывшая жена Анви. И сами вычислили, кем может быть обнимавший его мужчина. Сыном, но скорее всего – приемным. А невоспитанный мальчишка ему внук.
– Правнук, – поправил Анвиез, – все остальное верно.
– Кроме деталей, – решил не спорить пока с герцогом гость и вкратце рассказал историю друга.
Но даже в сильно сокращенном варианте она произвела на присутствующих тягостное впечатление. Нет ничего страшнее, чем вложить в семью все силы и душу и вместо благодарности однажды оказаться на улице. Нет магу это не грозило, он легко мог заработать и на кров, и на стол. Труднее всего пережить боль и горечь потери и далеко не всем это удается.
– Какая гадина, – брезгливо буркнул Дарвел, – теперь я понимаю, почему так возненавидел её с первого взгляда! Интуиция подсказала!
– Да? – гость очень заинтересованно уставился на герцога, потом перевел взгляд на загадочно ухмылявшегося собрата, – Анвиез, я правильно понимаю, что у вас крепнет связь?
– Надеюсь, – в голосе магистра против его воли прозвучали самодовольство и гордость, – но доказательств пока маловато.
– Про это объяснишь позднее, – мгновенно сориентировался герцог, – а сейчас закончи уже с тайнами.
– Да нет никаких тайн, – магистр устало смотрел в окно, – мой союз с Амандой изначально был обречен. Сейчас я ни за что не совершил бы подобной фатальной ошибки, а тогда просто не нашел лучшего выхода, чем жениться. Не на ней… мне было безумно жаль детей. Я прикипел к ним, как к бесхозным беспризорным котятам за те несколько дней, что лечил, выводил паразитов и учил пользоваться купальней.
– А их мать… этого не могла сделать? – нахмурился Дарвел.
– Нет, – усмехнулся Анви. – Она вообще всегда была клубком противоположностей… но мне понадобилось время, чтобы это понять. Вот представь юную лейду из бедного, но знатного рода, унаследовавшего от предков лишь кучу условностей, обычаев, правил и запретов. Учителей ей родители нанимали самых дешевых, платья перешивали из бабушкиных, зато спесью и высокомерием накачали так, что из ушей лилось. И ко всему этому не научили ничему полезному, кроме вышивания. Наследства ей тоже не досталось, а приданого лишил отец, узнав, с кем она сбежала. Вы скажете, но ведь как-то же она прожила замужем двенадцать лет? Наверняка научилась хоть чему-нибудь?
– Судя по твоему сарказму, – буркнул Таубен, – ничему. Как же они выживали, да ещё и с детьми?
– Ее муж был чистокровным ойжаррцем, – сообщил Анвиез и помолчал, давая спутникам проникнуться пониманием ситуации.
Все знали, что у ойжаррцев жены нигде не работают, им даже дома не позволяют делать тяжелую работу. Муж обязан привести жену в дом и обеспечить всем необходимым.
– А у него не было ни дома, ни очага, и Аманде приходилось ему помогать, ходить с шапкой. Вот он и делал все сам, а если чего не мог – к примеру, стирать, нанимал женщин в тех деревушках, где они останавливались на ночлег.
