Ее трясло, как сумасшедшую!
Что делает, уже не соображала. Продолжая сверлить Давыдова испепеляющим взглядом, медленно разжала пальцы, выпуская чашку из рук. И сделала это демонстративно! Он понял…
Словно в замедленной съемке, тончайший фарфор приземлился на пол, рассыпаясь на тысячи осколков.
— У-п-с! Попутался, дорогой — я тебе не прислуга!
Едва успела договорить, Герман вскочил на ноги. От ярости побледнел. Не контролируя более свою силу, схватил ее за талию, и притянул к себе, причиняя легкую боль. Навис, опаляя рваным дыханием. Запах кофе и сигарет проник в ноздри. Курил? Неужели, за нее переживал?
Самой вздохнуть удавалось с большим трудом. От его взгляда, ноги подкашивались. Не желая уступать, мертвой хваткой вцепилась в тончайшую ткань мужской рубашки. Впилась острыми коготками в бугрящиеся мышцы.
— Где я сказал тебе быть? — Заорал, во весь голос. — Где сказал ждать? Да я чуть с ума не сошел, не обнаружив…
— А я не обязана…
— Не вынуждай меня. — Прервал грозно ее возмущения. — Я могу быть очень плохим, Лера! Ты не в состоянии представить, на сколько!
— О, так ты до этого был хорошим?
— Да! Я, бл*дь, был очень хорошим!
— Заткнитесь, уже!
— Отставить, шум!
Одновременно рявкнули — да так, что уши заложило — Глеб и Станислав, явно намекая, что они им мешают. Только сейчас осознав, где находится и что творит, Герман шарахнулся от нее, как от ядовитой кобры.
Прекрасно!
Лера не возражала. Жадно втянула в себя воздух, пытаясь отдышаться.
— Господи! — Подала голос Маргарита Алексеевна. — Еще из-за ерунды всякой, мне тут подеритесь! Лера, кофе на плите. Еще горячий. Я Герману варила несколько минут назад.
Как же стыдно-то стало. Щеки запылали. Не знала, куда глаза спрятать.
— Извините, за сервиз…сейчас все уберу.
Женщина окинула ее внимательным взглядом. После, переключила внимание на сына. Нахмурилась.
— Дети…все хорошо? Мне кажется, или дело, совершенно не в кофе?
— Тебе кажется, мама!
— Все в порядке!
Пришлось поддержать Германа.
Временно.
При взгляде на мужчину, в душе вновь поднималась злость. Но здесь, при свидетелях, она не могла сделать ничего. Поэтому, пулей вылетела из гостиной, за совком и веником. Как только мусор оказался убран, пожелав всем спокойной ночи, медленным неторопливым шагом, Лера поднялась наверх.
Он шел за ней. Знала. Чувствовала.
Каждый волосок тела реагировал на этого мужчину.
— Больная! — Зашипела в пустоту.
Как только, уходила злость, Лера становилась слабой. Уязвимой. Но, пока она пребывала под действием адреналина, равных ей, в храбрости не существовало
Проучить! — Навязчивой идеей пульсировала в голове не выплеснутая ярость. Проучить. Такой же, как Леня! Проучить.
Услышав уверенные шаги за спиной, остановилась. Развернулась, встречая лицом к лицу.
Герман замер в нескольких метрах от нее, и сердце гулко билось в груди.
Опасно. Только не потерять над собой контроль.
Под его тяжелым обжигающим взглядом, завела руку за спину, и демонстративно расстегнула молнию, оголяясь до пояса. Девушка знала, что ему нравится. У нее был, действительно красивый комплект…нижняя часть которого все еще находилась в его кармане. И это, наверняка, сводило мужчину с ума.
Давыдов так и стоял, пожирая ее глазами. Дышал все тяжелее и тяжелее, с каждой секундой. Но, ничего не предпринимал.
Подвох чувствует! Черт! Черт!
Пошла на крайние меры. Уставилась на мужскую ширинку, жадно облизывая губы. Его таз рефлекторно качнулся вперед, будто мечтая о ее ласках.
Герман был готов, и тверд. И никакая одежда на свете, не могла бы скрыть данный факт.
Нужно сломить. Добить! Растоптать!
Сократила расстояние сама. Встав на цыпочки, обвила руками его крепкую шею и прильнула к порочным губам.
Он ответил не сразу. Будто, не верил. Сомневался. Спустя несколько секунд сдался, и с мучительным стоном, стиснул ее в своих руках. Задрал наверх лифчик, полностью оголяя нежную грудь. Жадно сжал.
Герман сходил с ума, от вожделения, а внутри нее разрасталась, все больше и больше, холодная пустота.
Такой же…такой же!
— Мелкая…ты отравляешь разум, — жарко шептал, с остервенением исследуя ее тело, — дурманишь…
— Тр*хни меня!
Произнесла, маскируя страстью, накатывающее отчаяние.
Давыдов зажмурился, восстанавливая дыхание. Зашипел, громко выпуская из себя воздух.
— Повтори! — Гортанно. До ужаса, хрипло.
— Тр*хни же меня, наконец! — Повторила на автомате. Дрожащим голосом. И дрожал он, вовсе не от возбуждения.
Герман сорвался. Крыша поехала! Она, прямо слышала хруст шифера!
А нет, с таким звуком рвалось на ней платье.
Еще секунда, и он увидит ее тело. Все ее тело. Не частями!
Мужчина достаточно сосредоточился на ней, чтобы уже не думать о себе.
Пользуясь моментом, просунула ладошки в передние карманы брюк. Все выглядело так, будто она хотела прикоснуться к его плоти.
Но, ведь…и правда хотела! Нет. Нет!
Мужчина, даже зарычал, в предвкушении. Нащупав в одном из карманов свои трусики, осторожно вытянула их наружу.
Дело было сделано. Все остальное произошло за считанные секунды.
Ее взгляд резко изменился, становясь холодным и расчетливым. Лера оттолкнула его от себя, что было сил. Не составило труда — Герман не ожидал подобного поворота событий. Не мешкая, влепила ему смачную и очень звонкую пощечину. Столь сильную, что рука заломила от обжигающей боли. Замахнулась на вторую, но на этот раз, мужчина среагировал молниеносно, и уклонился.
Его взгляд был диким. Ярость и похоть плескались в нем вперемешку.
— Ненавижу! — Прошипела ледяным голосом. — Ты заставил меня почувствовать себя шл*хой! Считай, что твои старания я не оценила! И ни одного воспоминания о сегодняшнем вечере тебе не оставлю!
Подтверждая свои слова, продемонстрировала «выуженные» из его кармана трусики. Герман, наконец, вышел из оцепенения, и ринулся в ее сторону.
Мрачно и грозно. Намереваясь воздать по заслугам. Девушка, хвала небесам, оказалась проворнее. Прошмыгнув в свою комнату, быстро повернула ключ на два оборота.
Прямо по косяку и сползла. Ее не просто трясло. Ее так колотило, что конечности не слушались!
