Стало холодно…или жарко. Не понятно!
Обхватила себя руками, стуча зубами так, будто чечетку отбивала.
Слабость в ногах — тревожный звоночек! Колени задрожали.
— Ты напугала меня, — он невесомо провел костяшками пальцев по ее щеке, пробуждая трепет во всем теле, — когда не увидел там, где оставил…
Мужчина вдруг нахмурился, замолчав на полуслове. Удивляя все больше, припал губами ко лбу.
— Лера, — выдал взволнованно, едва отстранившись, — у тебя сильный жар! Мелкая, ты — огненная! От тебя вполне реально ожег получить!
— Что-то мне, и, правда…
Перед глазами поплыло. Благо Давыдов успел подхватить на руки. В считанные секунды занес в спальню, укладывая на постель, прямо поверх покрывала. Порывшись в ящике прикроватной тумбы, кинул на кровать шелковую пижаму.
— Сможешь сама переодеться?
— Мне бы в душ сначала…
— Тебе бы к психиатру, сумасшедшая девчонка! Голову проверить!
— Не кричи.
— Никакого душа! — В голосе звучала сталь. — Переодевайся. Я принесу градусник и аптечку.
К моменту, когда Герман вернулся, Лера успела не только переодеться. Осторожно добравшись до ванной, смыла косметику, почистила зубы. А так же, разобрала постель, и юркнула под мягкое теплое одеяло.
Он, заметив изменения, окинул хмурым взглядом.
— Делаю лишь один вывод — тебе безумно понравилась сегодняшняя порка! И, судя по всему, мы ее не раз еще повторим!
Валерия насупилась, натягивая одеяло по самые глаза.
— Тридцать восемь и три, — зло ощетинился. — Где твои мозги? Почему не бережешь себя? Умудриться нужно, чтобы летом простудиться!
— Это не простуда. — Заворожено следила, как мужчина перерывает аптечку, извлекая из нее аспирин. — Мой организм очень странно реагирует на стресс. Может кровь носом пойти. А могу и с температурой слечь. К утру пройдет.
Герман смотрел долго и задумчиво. Наконец, выдохнул.
— Кровь уже шла, так понимаю. Там, на площадке, было несколько свежих капель…
Надо же…заметил.
Кивнула. Нет смысла отрицать.
Он тут же протянул ей стакан воды, с шипящими в нем таблетками.
— Отдыхай. Мы поговорим завтра. — Направился на балкон, оставляя одну. На пороге обернулся. — И, Лера, еще хоть раз запрешь от меня дверь — выбью ее к чертовой матери! А восстанавливать будешь из своего кармана.
Глава 11
Она провалилась в сон, едва Давыдов покинул спальню. Видимо, лекарства давали о себе знать. Однако спустя некоторое время, проснулась от нестерпимой жажды. Сухость во рту причиняла уже не просто дискомфорт, а самую настоящую боль. Девушка осторожно поднялась с постели, прислушиваясь к собственным ощущениям. Голова все еще гудела, но жар начинал спадать. Машинально потянулась за телефоном, и только сейчас вспомнила, что оставила сумочку в прихожей.
Да и стакан из-под воды оказался пуст.
Хочешь-не хочешь, а пришлось идти вниз.
Лера бесшумно спустилась по широкой лестнице, и замерла прислушиваясь. В доме горел приглушенный свет, как бы намекая, что хозяева давно отдыхают. И не удивительно, уже половина второго, если верить настенным часам. Ее это немало удивило. Оказывается, спала-то она не больше часа. А по ощущениям, будто половина ночи осталась позади.
Пройдя на кухню, жадно припала к графину с водой, даже не потрудившись наполнить стоящий рядом с ним бокал. Как итог, пара настырных струек полилась по подбородку.
Спирина вернула графин на место, быстро отряхиваясь. В этот момент и услышала их голоса, доносящиеся из гостиной.
Станислава Юрьевича, и Маргариты Алексеевны.
Отчего-то, опасалась выдать свое присутствие. Стыдно. Потому и забилась в самый темный угол кухни. От волнения, сердце стучало где-то в горле.
— Почему ты сидишь здесь? — Довольно грубо поинтересовался Давыдов. — Почему, просыпаясь среди ночи, я не нахожу жену рядом с собой?
— Странно…
— Что странно?
— Что ты, вообще, мое отсутствие заметил.
Она произнесла это так равнодушно, а вместе с тем, так горько.
Сказать, что Лере стало не по себе, ничего не сказать.
— Странно, что вспомнил о жене. — Продолжала она. — Я ведь, теперь, большую часть ночей здесь провожу. К тебе прихожу лишь под утро. И ты ни разу не заметил…
— Знаешь же, что я устаю на работе. И очень крепко сплю.
— Знаю. Знаю, дорогой.
— Да, что с тобой, Рита?
— Пусти меня! — Зашипела женщина, очевидно, вырываясь. — Не прикасайся!
— Не своди с ума. Что происходит? Ты избегаешь меня. Уже не первый месяц! Не подпускаешь к себе, словно наказываешь. Шарахаешься, как от прокаженного. Должна же быть причина!
— Причина есть. — Ее голос дрогнул. — Не могу так больше. Я хочу развестись!
Лера закрыла рот ладошкой, чтобы не издать ни звука. Потому как, в повисшей гробовой тишине был слышан каждый вздох.
О, Господи! Да, как же это?
— Что? — Голос Станислава звучал низко и глухо. — Повтори-ка!
— Я — не попугай. И ты меня прекрасно слышал.
— Почему?
— Стас!
— Почему?
— Стас, пусти! Мне больно, Стас!
— Чего тебе не хватает, а? У тебя все есть! Я всем обеспечил и тебя, и детей. Любой каприз в жизнь воплощаю. Ты можешь купюрами, вместо туалетной бумаги вытираться. Так чего, тебе бл*ть, не хватает?
Женский всхлип разрезал ночную тишину.
— К черту, твои деньги! Мне тебя не хватает. Тебя!
— Рита! — Изумленно. — Вот же я. Весь твой. Только руку протяни. Прикоснись…
— Нет. — Снова всхлип. — Нет…не мой.
— Разлюбила, значит.
— Нет.
— Не рви мне душу! Говори уже прямо.
— Годы берут свое, Стас. Как бы я не старалась, мое тело меняется. Никогда уже, не стать мне молоденькой девочкой, которой влюбилась в тебя, без памяти. Теперь тебя другие девочки окружают, да без устали, вешаются. Молодые. Красивые. Без принципов. Без морали. Из-за денег. Из-за престижа. Я так не могу. Не составить мне им конкуренцию. Я все понимаю.
— Что все это значит? Ты с ума сошла?
Голос Станислава звучал ошарашенно.
— Посмотри мне в глаза, Давыдов. Посмотри и скажи, что никогда — ни разу в жизни — не изменял мне.
Мужчина прокашлялся.
— Рита…
