— Раздельный. — Уверенно произнес за спиной мужской голос. Лиза, испуганно схватившись за сердце, развернулась к Борзому. Он стоял в дверном проеме, небрежно облокотившись на косяк. Скрестив руки на груди, внимательно наблюдал за ней.
— Давно ты здесь? — Смогла, наконец, выдавить из себя девушка.
— Несколько минут.
— Надо же, не заметила…
— Ничего удивительного не вижу.
Его взгляд был суров. Но голос…Голос обволакивал, словно нежнейший кашемир.
Вздохнув, девушка схватила раздельный купальник, и направилась в ванную, намереваясь переодеться. Вместо того, чтобы подвинуться, мужчина, наоборот, преградил ей путь. Не успев остановиться, Лизавета со всего размаха врезалась в Дмитрия. Отскочила. И если бы не реакция Похомова, точно распласталась бы на полу. Схватив ее за талию, он предотвратил падение. Однако, и отпускать не спешил.
— Расстроилась?
— Из-за чего?
— Из-за них.
Лиза сразу поняла, о ком говорит мужчина. Став вмиг серьезной, она освободилась от его захвата, и отступила на шаг.
— Нет.
— Не лги мне.
— Немного. Самую малость.
— Можем все отменить, и остаться дома.
— Нет! — Выкрикнула девушка, — Не обращай внимания. Мной здесь всегда не довольны. Что бы я ни делала, что бы ни одевала, во сколько бы ни приходила. Все знают. Все видят. Иногда раздражает. Особенно, когда они меня с мамой сравнивают. И сравнение это, явно, не в мою пользу…
— С мамой? — Дмитрий насторожился, — Старухи ее знали?
— Да. Дело в том, что раньше эта квартира принадлежала нашей семье. Бабуля рассказывала. Мама родилась и выросла здесь. К моменту, когда она закончила институт, и начала работать, дедушки уже не стало. Здесь их ничего не держало. Поэтому, они продали эту квартиру, а сами перебрались ближе к центру. Там уже и я родилась. Через несколько лет, после переезда. До сих пор тот дом помню. После того, как мамы не стало, мы с бабушкой перебрались в деревню.
— Ничего не понимаю. — Нахмурился Похомов. — Андрей говорил, что ваша троица неразлучна с детского сада. Но, ведь вы переехали, по моим скромным подсчетам, когда тебе исполнилось восемь…
— И что? — Пожала плечами девушка. — Деревушка находиться в тридцати километрах от города. Мне не пришлось даже школу менять, и танцы бросать. Мы каждый день добирались сюда на электричке. Иногда оставались ночевать у Алмазовых. А когда я стала самостоятельной, то сняла эту квартиру, и перестала таскать бабушку по поездам. К счастью, хозяйкой оказалась подруга бабули, которая теперь обеспечивает мне крышу над головой, за весьма символическую плату.
— И когда же ты стала самостоятельной?
— В семнадцать.
— С ума сойти. — Присвистнул мужчина, вспоминая себя в семнадцать лет.
— А по поводу местных бабушек не переживай. — Весело прощебетала Лиза. — Соня им тоже не нравиться.
Дмитрий слабо улыбнулся, в очередной раз, поражаясь ее наивности.
— Почему?
— Наверняка, ты заметил, как она любит…э…носить вызывающую одежду. Вот старушки ее пару раз и пристыдили, сказав, что она выглядит, как распутница. Соня же, с улыбкой на лице, ответила, что рыбак рыбака видит издалека. С тех пор, она их злейший враг.
Дмитрий двинулся вперед, и не остановился до тех пор, пока Лиза не уперлась спиной в стену. Он расставил руки по обе стороны от головы девушки, с интересом наблюдая, как забегали от растерянности ее глаза. До ужаса хотелось стиснуть в своих руках, да так сильно, чтобы затрещали все косточки. Но, сейчас Борзый сдержался, понимая, что иначе, просто не остановится.
— Дима…
— Почему бы тебе, не брать пример с Алмазовой?
— Что?
— Не молчи, когда тебе говорят подобные вещи, Лиза! Если я еще хоть раз услышу, что с тобой разговаривают в подобном тоне, ты навсегда распрощаешься с этим местом!
— Я не обижаюсь на них…
— Научись меня слушать, Лиза! Я ведь не шучу сейчас. Очень плохо, что ты готова проглотить все это. Но, я никому не позволю, обливать грязью мою женщину! Никому. Еще раз они свою пасть в твою сторону разинут, я от этого места камня на камне не оставлю.
* * *
Без предупреждения, Алмазова вломилась в кабинет мужчины. Беглым взглядом окинула помещение, прекрасно понимая, какой будет реакция Гордеева, если она вновь сорвет переговоры. Плевать! Потом пусть хоть убивает. Главное, чтобы сейчас обнял. Прижал к себе. Успокоил. К счастью, его встреча уже закончилась. Он стоял у окна, и задумчиво смотрел на соседнее здание. Облегченно вздохнув, и не говоря ни слова, она бросилась в, столь желанные сейчас, объятия. Практически намертво, вцепилась в Алексея. Не оторвать. Не сдвинуть. Девушку колотило, как от сильнейшей лихорадки. Глаза покраснели от слез. Гордеев же помрачнел, при виде ее состояния.
— Что случилось?
— Мне плохо…
— Вижу. Причина?
— Лешик…
— Кто обидел тебя? — Процедил сквозь зубы мужчина.
Его буквально трясло от ярости, при виде ее слез. Она — его девочка. А его девочка не должна плакать. Он не допустит!
— Скажи мне, Соня! Не молчи.
Алмазова прикоснулась ладонью к его груди, ощущая пальцами мощное биение сердца.
— Знаешь, — начала она тихо, — Этот звук…ведь самый важный для меня. Я не переживу, если кто-нибудь, из моих близких, перестанет…издавать его.
— Ты сейчас о пульсе говоришь? — Недоуменно уставился на нее Алексей.
— Я боюсь, что однажды…чье-то сердце перестанет биться.
Алексей нахмурился, и сильно сжал ее нежные пальчики своей крупной ладонью. От чего-то, ее слова задевали за живое. Ранили.
— Не знаю, с чего вдруг ты задумалась о смысле бытия…Твою мать! Соня! Что за бред ты несешь, девочка?
Алмазова испуганно взглянула на мужчину:
— Пусти. — Прошептала, пытаясь вырвать руку. — Мне больно!
— Извини. — Гордеев тут же ослабил хватку. — Все мы однажды там будем, Соня. Кто-то раньше, кто-то позже…
— Знаю.
— Тогда, откуда подобные мысли?
Мужчина обхватил лицо девушки своими горячими ладонями. С нежностью и долей беспокойства смотрел в ее глаза. Соня же стояла ни живая, ни мертвая. И уже собиралась всю правду ему рассказать, да только не смогла. Не смогла втянуть Алексея в эту гнусную историю. Не хотела! Язык, словно онемел, мешая произнести нужные слова.
— Просто я…Видела страшную аварию на набережной.
Гордеев от удивления округлил глаза:
— Серьезно? Ты из-за этого так расстроилась?
