— Эй, ты в порядке? — Гордеев, в который раз, за сегодняшний день, отложил бумаги в сторону, и подошел к Алмазовой. Осторожно, чтобы не раздавить ее, присел на край дивана. Он выглядел напряженным. — Соня!
— Нет! — Как можно спокойнее выдавила из себя девушка.
— Нет?
— Не в порядке.
— Я вызову доктора, — незамедлительно мужчина вскочил на ноги. — Потерпи, немного.
— Не нужно! — Соня, наплевав в который раз на гордость, поспешно схватила Алексея за руку, и рывком притянула к себе, вынуждая его вернуться на прежнее место. Гордеев подчинился. — Мне доктор не поможет…
— Что у тебя болит?
Соня судорожно вздохнула, и, удерживая взгляд Алексея, приложила руку к сердцу.
— Почему…
Голос все же дрогнул:
— Почему так жжет?
— Соня…
Гордеев обхватил ладонями ее пылающее лицо.
— Ты ведь убиваешь меня, Лешик. — Одинокая слеза все же скатилась по щеке. — Убиваешь…
— Соня…
— А я, как дура последняя, жду своего конца…И даже бежать не собираюсь.
Алексей отстранился. Взгляд был странным. Дыхание тяжелым. Секунду спустя, он уже мерил комнату шагами. Вперед. Назад. Туда и обратно. И все молча. Даже в ее сторону не смотрел.
И тут девушку прорвало. Сознание затуманенным стало. Резко на ноги вскочила, настойчиво игнорируя легкое головокружение.
— Неужели ты не видишь, что я задыхаюсь?! — Повысила голос Алмазова, вытирая с лица соленую влагу.
— Прости! — Гаркнул в ответ мужчина. — Прости! Но, девочка…я ведь предупреждал, что со мной не просто…
— Помню. Только ты не говорил тогда, что тебе будет плевать не меня!
— Не выдумывай!
— Ты не любишь меня! — Выкрикнула, что было мочи, и сдалась. Ноги не держали. Опустилась на диван, и всхлипнула, отчаянно вцепившись в свои волосы.
— Бл*дь! — Выругался сквозь зубы Алексей, опускаясь перед ней на корточки. Осторожно вытер слезы. Приподнял за подбородок, вынуждая смотреть только в глаза.
— Прости, девочка. Прости. Я очень боялся такого исхода в самом начале. Предупреждал тебя.
— Что все это значит? — Алмазова затравлено вглядывалась в его лицо.
— Я…
Гордеев отвернулся. На висках от напряжения выступили вены.
— Я не умею любить, Соня.
— Лешик…
— Не умею. Никого, кроме семьи. Таков я. Прости.
— Не правда.
— Просто знай…Знай, что ни одна женщина не имела надо мной такой безграничной власти, какую имеешь ты. Ни одну так безумно не хотел. Ни одна не забиралась так глубоко. Черт! Ни одну не боялся потерять. Ты наизнанку меня выворачиваешь, Соня!
Соня замерла на полуслове. Не дышала несколько секунд.
— Позволь мне научить тебя!
— Научишь?
Алексей, горько улыбнувшись, отошел в сторону.
— Чему? Врать? Я и без тебя умею это делать.
Алмазова покрылась холодным потом. Казалось, что кровь в венах вот-вот застынет.
Дар речи потеряла на долю секунды.
— Молчишь. Ты снова молчишь.
— Лешик!
— Что для тебя любовь, Соня?
— Не понимаю…
— Что значит для тебя это чувство?
— Сложно объяснить. Любовь — когда ни секунды своей жизни не представляешь без…
— Романтическая чушь! — Бесцеремонно перебил ее Гордеев. — Для меня это, в первую очередь, доверие. Доверие! А я тебе не доверяю!
— Что? — Со всех сил губу прикусила, чтобы прямо тут не разреветься вновь. — Ты с ума сошел, Гордеев?
— Ты врешь мне, Соня! Ты на каждом слове мне врешь! Неужели, думаешь, что я этого не чувствую?
— Бред! Я не…
— Скажи мне, девочка, — Алексей приподнял ее за подбородок. — Как ты думаешь, благодаря чему мне удалось не просто выжить, но и подняться до таких высот, которые отцу даже и не снились?
— Не могу знать! — Дерзко освободилась от его рук. — Даже предположить страшно.
— Я людей насквозь вижу.
Холодно. Боже, как же холодно. Жестко.
— По щелчку пальцев могу определить тех, кто мне врет! Ты врешь мне с первых дней. А я все жду, когда моя девочка одумается, и сама все расскажет.
Алмазова облизала пересохшие губы. Собралась с духом.
— Я никогда не врала тебе. Просто не все рассказываю. Не могу рассказать. Это разные вещи.
— Вот как значит. Для меня равнозначные понятия.
— Можно подумать, ты со мной всегда честен! — Перешла в нападение девушка. — Будто ты все рассказываешь!
— А ты спрашивала?
— Сейчас спрашиваю! Почему Похомов мне в лицо смеется, когда я говорю, что перед законом ты чист? Что не имеешь к ним никакого отношения!
— Потому что это не правда.
В голове стало пусто-пусто. И очень тихо.
— Пояснишь?
— Выпьешь чего-нибудь?
Немного поразмыслив, девушка кивнула.
Гордеев на несколько минут скрылся из ее поля зрения, а когда вернулся, держал в руках два фужера наполненных красным вином.
— Спасибо. — Алмазова пригубила игристый напиток, из-под ресниц наблюдая за мужчиной. Тот задумчиво барабанил пальцами по своему бокалу. Словно взвешивал все за и против. Когда терпение девушки было уже на пределе, он заговорил.
— Когда родителей не стало, я был младше тебя на два года. Ни профессии. Ни денег. Только маленький брат. И семейный бизнес, с таким диким количеством долгов, что и вспоминать страшно. Я пытался вникнуть, разобраться, чтобы восстановить фирму. Чтобы продолжить дело отца. Глупый был. Другу доверился. Другу, который не просто меня окончательно закопал, так еще и девушку увел. А ведь после армии жениться собирались. Думал, свихнусь. Пить начал. Про Андрюху забывать начал. Пока однажды не пришли долги из нас выбивать. Тогда прозрел. Выбора не было. Нужны были деньги. Большие деньги. Стал участвовать в подпольных боях без правил. Сколотил себе определенную репутацию в тех кругах. На одном из поединков познакомился с Аркадием Похомовым. Случайно. Но этот случай изменил все. В тот вечер я попал в милицию. Должны были судить. Не знал, какому богу молиться…
Алексей залпом осушил остатки вина, и небрежно швырнул бокал на журнальный стол.
— Но, появился Похомов и все уладил. Не звал его даже. Он просто пришел. Затем, вывез меня на пустырь, и хорошенько отпинал. И каждый удар сопровождался словами: «Вставай, с*ка! И дерись. Дерись со мной. Дерись с этой жизнью. Со всеми дерись, за свое место под солнцем! У тебя есть брат, которого кроме тебя, защитить некому!». Знала бы ты, как я ему за это благодарен. Там, на пустыре, я понял ценность своей жизни. Аркадий Михайлович предложил мне работу, и я согласился. Брал меня на каждую сделку, и задавал всегда лишь один вопрос: «Веришь ему?». Я отвечал, что чувствовал. А он лишь кивал. Спустя полгода вызвал к себе, и сказал, что я оправдал его надежды. Из меня выйдет толк, так как чуйка есть. Помог мне вернуть фирму. Помог долги погасить, на ноги встать. Не за просто так, конечно. Одну треть всего, я ему отписал. Но, ни капли не жалею. Поступил в институт на заочное отделение. Раньше времени повзрослел, но выжил. Сейчас бизнес чист. Но, грязное белье все же есть. Поэтому не нужно пытаться обелить меня в глазах Дмитрия. Мы оба знаем друг друга настоящими.
