— То есть?
— Со слухом проблемы?
Не мешкая более, мужчины пожали друг другу руки.
— Я в шоке от тебя. Клянусь!
— Но! — Голос Дмитрия вновь приобрел металлические нотки. — Не стоит в следующий раз злить меня, демонстрацией своих чувств к Лизе. Могу и не сдержаться.
Не говоря больше ни слова Похомов забрал из рук Соколовского пакет с вещами, кивнул Виктории, в знак приветствия, и скрылся за ближайшей дверью. Лишь когда он ушел, девушка смогла свободно вздохнуть. Дима подумал, что Андрей пытался разозлить его, но это было совсем не так. Бедная Вика…
— Рыжая! — Нежно позвал ее Пашка. — Это тебе. Я рад, что все обошлось.
— Спасибо. — Благодарно чмокнула его в щеку. — Второй букет для Сони?
— Да. Вика настояла.
Лизавета осмелилась взглянуть на Соколовскую. Виновато. Словно извиняясь. Вика тяжело дышала, и Карпова поспорить готова была, что она борется с подступающими слезами.
— Ну, так иди, дари.
Павел прокашлялся.
— Позже. Сейчас слегка занята.
— Скажи, что они еще в одежде. — Закатила глаза девушка. Она стояла спиной к ним, и боялась поворачиваться. — Меня хватит удар, честное слово.
— В одежде. — Заговорчески подмигнул мужчина. — Но, зуб даю, мечтают от нее избавиться.
— Все, я поняла. Давай без подробностей. — Как можно более обыденным тоном проговорила Лиза. — Если не сложно, поставь, пожалуйста, цветы в воду.
— Я мигом.
— Покажу ему, — Встрепенулся Андрей. — Не найдет сам.
Они остались вдвоем с Соколовской. Карпова чувствовала себя мерзко.
— Вика…
— Я не ушла только потому, что моя реакция, вернее побег, вызвал бы слишком много вопросов. — Отрешенным голосом пояснила девушка. — Паша бы все понял. И тогда…даже представить страшно.
— Все не так, как выглядело со стороны.
— Вы признались друг другу в любви. Это сложно понять иначе.
— Мы действительно любим друг друга. Но, совсем в другом аспекте. Как брат и сестра.
— Как бы мне хотелось верить тебе.
— Разве ты не видишь? Только Дима имеет значение.
— Лиза, я все понимаю. — Судорожно втянула в себя воздух Вика. — Но видела бы ты, как он на меня смотрел. Словно всем сердцем ненавидит.
— Знаешь, тебе нужно разобраться в себе. Чего ты от него хочешь?
— А?
— Если любишь, страдаешь, хочешь рядом быть — скажи ему об этом. Не молчи. И будь, что будет. Если же готова отпустить — игнорируй. Как бы сложно не было. Тогда, в клубе, я призналась самой себе, что Похомов не безразличен мне. Поверь, это многое изменило.
— О, Соколовская! Привет!
Они и не заметили, что к ним подошла Соня. Растрепанная. Взъершенная. С распухшими губами. Но, все такая же прелестная. Очень серьезно посмотрела на Вику.
— Иди в сад. — Сказала она, наконец. — Отдышись. Успокойся. Он придет к тебе минут через десять.
* * *
«А жизнь, та еще с*ка!» — Подумал Гордеев младший, направляясь вглубь сада, в поисках скрытой от любопытных глаз беседки. Вулкан эмоций в душе кипел, и он был не в силах совладать с ним. Последние события выбили из колеи. Радовало лишь, что все обошлось. Да, противостоять Борзому — тот еще адский труд. Но отступать, и отдавать ему без боя Лизу он не собирался.
Вечерело. Солнце совсем скоро скроется за горизонтом. Днем стояла невыносимая жара. Духота. Сейчас все пошло на спад. Андрей втянул в себя свежий воздух полной грудью. Ребра тут же нещадно заныли.
— Черт! — Прошипел молодой человек. — Надо бы к врачу наведаться. Словно под бульдозер попал.
Переведя дыхание несколько секунд, он двинулся бодрым шагом в прежнем направлении.
— Сонька! — Присвистнул, подходя к беседке, и заметив там чей-то силуэт. — Что за скрытность? Дома нельзя было поговорить? Обязательно здесь?
В ответ тишина. Интуитивно почувствовал неладное. Алмазова никогда не молчала в ответ. В тени виноградных лоз, обвивающих беседку, мелькнули светлые волосы. Сердце пропустило удар, а потом забилось в ускоренном темпе. Выброс адреналина в кровь, казалось, был предельно допустимым. Неужели? Не готов был к встрече с ней. Сейчас. Наедине. После своего показательного выступления. Он мог остановиться тогда. С Лизой. Но не стал. В него в тот момент, словно бес вселился. Что ему хотелось увидеть в тот миг в ее глазах? Да что угодно, только не равнодушие. Поняв ситуацию не так, она лишь мертвецки побледнела, и выронила бутылку вина из рук. И все. Ни сцен ревности. Ни испепеляющего взгляда. Ни чем не выдала более своего состояния. Это жутко раздражало. Гордеев ненавидел ее такой. Если Лиза была весной (живой, искренней и свежей), Соня летом (знойной, горячей, импульсивной), то Вика являлась живым воплощением зимы. Рассудительной, отстраненной и холодной. А Гордеев ненавидел морозы. Как и блондинок. Особенно, блондинок! Этакая снежная королева, мать ее! Однако, он помнил, с какой готовностью она таяла в его руках.
— Интересно, — Произнес молодой человек, растягивая буквы. — И что же ты тут забыла?
Казалось, она была сбита с толку. Взгляд встревоженный. Бегающий.
— Забавно. Особенно, если учесть, что сам пригласил меня сюда.
Андрей рассмеялся: — Не придумывай. Я не звал тебя.
— Но… Соня сказала, что ты хочешь поговорить со мной.
— Соня. Вот так Соня! А мне сказала, что хочет со мной поговорить.
— Выходит, Алмазова специально так сделала…
— Да неужели? — Воскликнул Андрей, театрально разведя руки в стороны. — Стало быть, до Вас только это дошло, сударыня?!
— Прекрати строить из себя великого умника! — Девушка собиралась уйти прочь, но Гордеев преградил ей дорогу.
— Скажи, а как быстро ты побежала сюда, когда имя мое услышала?
— Довольно быстро, — Вика с вызовом посмотрела на него. — Вприпрыжку, если быть точнее!
— Думала, я извиняться буду? — Почти шепотом спросил Андрей.
Она молчала. Лишь тяжелое дыхание, да румянец на щеках выдавали негодование. Ее трясло от едва сдерживаемого гнева. Трясло и Гордеева.
— Отвечай! — Рявкнул вдруг он, теряя терпение.
— Да! — Соколовская тоже перешла на крик. Руки сжаты в кулаки. Поза выдает напряжение.
— Вот, облом. — Фыркнул молодой человек. — А мне то, по сути, и извиняться не за что…
Девушка изумленно уставилась на него, замерев с открытым ртом.
— Не за что?
— Именно. Все, что я говорил — правда.
— Да ты хоть знаешь, что я чувствовала в тот момент?!
