— Нет. Не знаю. Да и откуда узнал бы? Ты была похожа на… на бесчувственную…амебу!
— Ненавижу! — Не отдавая себе отчета, Виктория влепила ему звонкую пощечину. — Ненавижу! Мне в тот момент сдохнуть хотелось!
Андрей перехватил ее руки, блокируя очередной удар. Хорошенько встряхнул. Ярость, вперемешку с дикой похотью затмевала разум. О, он собирался наказать эту девчонку. Жестко.
— Почему?
— Что, почему?
— Почему тебе сдохнуть хотелось?
— Потому что больно было, придурок!
— А больно было почему? — Прохрипел Гордеев, чуть наклоняясь вперед. — Ну же, Вика! Скажи мне, что чувствовала на самом деле.
— Потому что ревновала! — Зашипела девушка, пытаясь вырваться. — Потому что, я — редкостная дура!
— Ревновала? — Молодой человек прищурился. — Что за романтичную хрень ты вбила в свою голову?
— Знаешь что, Гордеев? Иди-ка ты на хрен!
— Не раньше, чем ты вновь окажешься на моем хрене!
Виктория оторопела. А потом истерически расхохоталась.
— Не бывать этому! — Гневно сверкнула глазами. — Никогда.
— Да брось. — Он лишь плотнее прижал ее к своему пылающему телу. — Только не говори, что не думала об этом, когда шла сюда!
— Не думала.
— Не верю, — Обжег ухо своим горячим дыханием. — Тут никого нет. Только ты и я. Это так заводит.
— Ты — просто конченый придурок.
— Это я уже слышал.
— Я не понимаю тебя. То ты пренебрежительно фыркаешь в мою сторону. — Уперлась руками в его грудь, причиняя боль. — То соблазнить пытаешься! Каков ты настоящий?
— Я всегда настоящий. И всегда говорю правду.
— Серьезно, что ли? Ну, так скажи что-нибудь тако…
— Мне очень нравится тебя тр*хать.
Виктория замолчала на полуслове. Часто-часто задышала.
— Как ты…
— Безумно. Просто крышу сносит!
— Мне лучше уйти.
— Почему? Не доверяешь себе?
— Доверяю.
— Ты хочешь меня. Мысли обо мне съедают тебе мозг. Такого как я, у тебя еще не было.
— Пусть так. Но, то, что ты говоришь. Это все… Это безумие.
— Ты хочешь меня? Проклятье, Вика! Хоть раз, скажи мне правду! Здесь и сейчас. Другого шанса не будет.
— Я хочу отношений. — Выдохнула Соколовская. После небольшой паузы добавила. — И тебя.
Андрея охватила мелкая дрожь. Она сказала «хочу», и он был готов. Сознание помутилось.
— С первым сложнее. Для отношений я еще не дорос. А вот второе, — сладко промурлыкал ей в ухо.— Хоть сейчас.
— Нет. — Она избегала смотреть ему в глаза. — Нет.
— Я предлагаю тебе союз, Вика. Влюбленные из нас никакие. А вот в постели… Да. Мы идеально подходим друг другу. Это удовольствие, без обязательств. Ну, разве что, с небольшими ограничениями.
— Какими? — Прошептала Соколовская срывающимся голосом.
— Пока ты спишь со мной, в твоей постели я не потерплю других мужчин. Это же очевидно!
— Не проблема, — Кивнула девушка. Ее взгляд был диким. — Должна ли я просить тебя о том же?
— А? — Брови молодого человека медленно поползли вверх. — Меня?
— Именно. Не хочу, чтобы параллельно со мной, ты ублажал кого-то еще. Бесит.
— Нее. Я не могу этого обещать. На то он и секс без обязательств. В этом вся фишка.
— Либо так, либо никак.
— Ты уже согласна?
— Я думаю.
— Зря. Ответ должен идти от сердца.
— Что ты решил?
— Хорошо. Я не буду целенаправленно никого… на стороне. Возможно, пару раз отошью и тех, кто попытается залезть мне в штаны. И даже поступлю честно: если захочу другую, предварительно позвоню тебе, и скажу — прощай.
— Отлично. Поверь, я буду солидарна.
— Но, учти… Я могу захотеть тебя когда угодно. Где угодно. В любое время дня и ночи. Ты готова к этому?
— Это ты будь готов. Не забывай, что у нас равные права.
— Это значит — да?
— Да.
— Ты влипла!
— Или ты…
— Фух… кажется, я счастлив!
— И я! А теперь пусти. — Вика, что было сил, надавила на его грудь. Кажется, ребра затрещали. Андрей поморщился, и зашипел.
Виктория с опаской окинула его взглядом:
— Тебе больно? Что болит, Андрей? Бок?
— Немного. — Нехотя признался. — Не отвлекайся.
— Что случилось? Ты упал?
— Ага. Упал. Прямо на кулак и колено Борзого.
— Что? — Завопила девушка. — Я убью его! Как он посмел тронуть тебя?!
Гордеев ошарашено застыл, вглядываясь в ее лицо. Ему становилось нечем дышать, от той волны ни с чем несравнимой нежности, которую видел в этих глазах цвета неба.
— Убила бы? За меня?
— Не задавай мне таких вопросов, пожалуйста.
— Мне интересно. Это так странно…
— А мне интересно, собираешься ли ты меня сегодня…
— Что?
Вика покраснела:
— Ты понял!
— Скажи это слово, Виктория.
Девушка зажмурилась. Прокашлялась. А распахнув глаза, выпалила:
— Тр*хнуть!
— Сейчас?
— Сию минуту.
— Прямо здесь?
— Прямо на этом, долбанном столе! — Соколовская демонстративно скинула с него небольшую плетеную вазу с фруктами. Те покатились в разные стороны.
Из груди вырвался дикий, примитивный рык. Он уже не чувствовал боли. Он собирался выполнить свою часть уговора. Жестко.
* * *
Она всегда выглядела потрясающе. Марина. И не важно, лицо сияло от радости, или же в глазах стояли слезы. Вот и сейчас, склонившись над детской кроваткой, и напряженно поглядывая на часы, старалась держаться достойно. Теперь, будучи взрослой, Лиза понимала, с каким трудом ей это давалось. Холодными дрожащими пальцами мать прикоснулась к лицу дочери.
— Ну что, притихла, милая? — Нежно произнесла женщина. — Иди ко мне.
— Марина!
Она испуганно отпрянула. Развернулась.
— Это ты…Что-то не так? Почему ты здесь? Он еще не вернулся, но…
— Собирайся. Времени мало. Забирай дочь. Вещи первой необходимости.
— И не подумаю! Совсем скоро…
