Раздав, так сказать, всем сестрам по серьгам, то есть всем витязям по наряду вне очереди, я сама умоталась так, будто лично переделала все дела, которые поручала другим. Кое-как ополоснувшись в бадейке в избушке, я плюхнулась на лавку у стола и снова уставилась на своенравную скатерть-самобранку. Несмотря на все неудачи, у меня так и чесались руки ее починить. И новая идея меня действительно посетила. Воровато оглядевшись, не видно ли где Васьки, я уже взялась было за иголку, но остановилась, не донеся острие на пару сантиметров до ткани. Рисковать снова оставить без обеда и чешуйных витязей, и себя саму все-таки не хотелось.
«Ладно, — проворчала я себе под нос. — Вечерком займусь…»
За окном все так же кипела работа, и моего присутствия явно не требовалось. С удовлетворением кивнув, я полезла в подпол. Васька не соврал: ящики и короба точно были безразмерными. Наслаждаясь прохладой, я так и сяк вертела в голове россказни зеленого Илюшки.
Где-то среди откровенного бреда и лжи затаилась правда. Или хотя бы часть ее. Но как я ни прикидывала, выцепить истину не могла. Все упиралось в ключевые постулаты. Если это именно меня так мечтают заполучить сильные мира сего, значит, я должна иметь к ним хоть какое-то отношение. Но Василиса Горохова обладала самой банальной биографией на свете. И ни папочки-князя, ни мамаши — воинственной колдуньи там не наблюдалось. Единственное, что могло бы считаться относительным совпадением, это то, что мою матушку нет-нет да и называли ведьмой. Но, учитывая, что она отличалась яркой красотой натуральной брюнетки, полной атрофией совести и мужчин меняла как перчатки, невзирая на ранги и семейное положение оных, ничего удивительного в этом не было.
Невольно усмехнувшись такому притянутому за уши аргументу, я окончательно отбросила предположение, что могу быть именно той Василисой, которую все ищут, и занялась более реальными вариантами: Яга банально притащила в сказочный мир не ту девицу. А что? Мерлин вон вообще парня умудрился приволочь, и ничего.
— Ты чего там засела? — свесилась вниз кошачья морда.
— Думу думаю, — машинально отозвалась я.
— Давай вместе думать, — спрыгнул вниз Васька. — Одна голова хорошо, а полторы — лучше.
— Какая самокритичность.
— Это я о тебе, — спустил меня с небес на землю кот. — Согласись, в этой жизни я разбираюсь куда лучше тебя. А значит, именно моя голова…
— Ладно, ладно… — отмахнулась я. — И вообще ты гений, а все вокруг идиоты.
— Этим отличаются все коты, — скромно пояснил Василий.
— И с чего вдруг такая готовность помочь? — прищурилась я.
— Ну а кто, если не я. Ты же голову сломаешь, а она у тебя и так не очень хорошо работает: перенос, новый мир, чародейство. Тут у любого ум за разум зайдет. Да и жарко там.
— Вот с этого и надо было начинать, — рассмеялась я, присаживаясь на ларь с морковкой.
Картофельный короб был куда удобнее, но, однажды едва не получив по голове самоходным ведром весом килограмм в тридцать, я старалась держаться от него подальше.
— Ну что? О чем дума? — Котяра как обычно проигнорировал сарказм и улегся на бочку с каким-то соленьем.
— О том, что им всем от меня надо, — не стала ломаться я. Несмотря на гипертрофированное чувство собственной важности, Васька действительно разбирался в местных реалиях куда лучше меня, и этим надо было пользоваться. — Смотри. Не успела я тут появиться, как незваные гости прямо толпой повалили. Мелкий явился по приказу Мудлана. Подавай ему Василису, то ли дочку, то ли племянницу княжью. Радька от самодержицы прискакал. И тоже подавай ему Василису, только уже для безутешной матушки. Еще хорошо, что когда я на него возле калитки напоролась, то вся в грязи была. А то схватил бы меня в охапку, и поминай как звали…
— Тебя, пожалуй, схватишь, — фыркнул кот.
— Ну, послушно свисать с плеча похитителя я бы, конечно, не стала. Но получить кулаком в висок… — покачала головой я. — Сам понимаешь. Я все же девушка, а он мужик. Хоть и тощий, но жилистый, скотина. У ручья так вцепился, что, если бы я его Ягой не напугала, черта с два бы вырвалась. Настоящая Василиса, наверное, ведьма, раз у нее мамаша такая. Но я-то — нормальная, трах-тибидохам всяким не обученная.
— Дурное дело нехитрое, — непонятно отозвался Васька, но развивать тему не стал, и я вернулась к своим проблемам.
— Ну и, наконец, лесной Илюшка. Тот вроде поприличнее первых двух. Был. Но ведь так и не сказал, зачем приперся, кто послал. Про то, что к Бабе-яге идет, он мне сразу сообщил, едва мы только познакомились. Так что не только и не столько из-за лесной нечисти он тут нарисовался. А теперь главный вопрос. Что им всем надо?
— А тебе какая разница? Ты же говоришь, что не та Василиса.
— Не та, — обозлилась на кошачью непонятливость я. — Но тебе не кажется, что пока рано об этом вопить на весь свет? Мне чужого имени и родственничков даром не надо — своих на всю оставшуюся жизнь накушалась. Но и кончить, как Васька-мелкий, холопкой в свинарнике я не имею ни малейшего желания. А Яга мне помочь обещала, если об ее отсутствии никто не узнает. Дошло? Домой я не хочу. Нет у меня там ничего хорошего. Вот и попрошу ее, чтобы научила меня какому-нибудь травничеству, например. Буду где-нибудь на отшибе жить и людей лечить. Я не жадная. Мне корон ни княжеских, ни королевских не надо. Впрочем, ступа Бабы-яги тоже без надобности. Хочу своей жизнью пожить спокойно и без затей.
— Так от меня-то ты что хочешь? — после долгой паузы спросил кот. — Со мной эти захожане тоже своими планами поделиться забыли.
— Расклад хочу. Общий. Вот как думаешь, мелкий действительно от Мудлана явился, а Радька от Моревны?
— Думаю, да, — степенно кивнул Васька. — Мелкий врать не умеет. Дурак потому что и память дырявая. А чтоб к Яге от Марьи Моревны заявиться, это надо быть или очень смелым, или очень глупым…
— Значит, Радька соврал?
— Значит, у него другого выбора не было. Действительно его Моревна послала. А она очень не любит, когда ее посланники… Стесняются, скажем так.
— Ни фига не поняла, — помотала головой я.
— Ладно. Пошли. — Васька легко запрыгнул на верхнюю ступеньку лестнички и исчез в комнате.
Заинтригованная до крайности, я последовала за ним. И, разумеется, пока влезла наверх в своей несуразно длинной юбке, опоздала. Откуда он достал толстую тетрадь в мягком кожаном переплете, я увидеть не успела.
— Вот, — он положил когтистую лапу на темную обложку, — тут про наш мир хорошо расписано. Читай, раз уж ты тут оставаться надумала.
— Ты еще и читать умеешь? — восхитилась я, соображая, какое богатство вдруг упало мне в руки.
— Врать не буду. Это — не читал, я вашу буквицу иномирную не разумею. Но что там написано, знаю. Яга сама говорила.
— Порадовал. — Я сграбастала тетрадку. — С меня миска сметаны.
