— Рок, - тихо спросила Лика, словно изучая пытаясь угадать направление мыслей мужчины, - я еще на таможне слышала, что твоя фамилия Алерсон, получается, я больше не Ковалева, да? Я теперь Анжелика Алерсон – вау! Звучит роскошно! Мне нравится…
— Это не обязательно, - буркнул Рок, бросая пустую миску в раковину. Нет, надо что-то срочно предпринимать, пока на новом допросе сианцы с живого не содрали кожу! Нужно найти кого-то, кто согласится передать Руфусу информацию… пусть друг продаст «Хетту», подкупит жадных чантианских тюремщиков… пройти столько невзгод и сдохнуть на днище, как паршивый пес… а с Ликой тогда что будет…
— Бешеная харнага!
Пораженный ощущением своей беспомощности, Рок в ярости принялся колотить металлической миской по растрескавшемуся камню умывальника.
В соседний закуток прибежала испуганная Лика. Светлые волосы забраны в пучок, глазищана пол-лица.
— Рок, миленький, пожалуйста, не злись. Я больше не буду говорить на неприятную тебе тему, я поняла, что тебе не нравится. Это все несерьезно… Я не собираюсь у тебя на шее сидеть, приставать и все такое. Когда выберемся, можно забыть про свадьбу и твои обещания. Ты мне ничего не обязан. Я сама как-нибудь.
— Чего? Чего ты сейчас сказала? – по-началу опешил кардарианец и уже грозно добавил. – Как это «все забыть»?
Пораженная Ковалева-Алерсон отступила к стене и скоро под натиском грозного супруга оказалась вдавлена в нее лопатками.
— Ну… ну, я же вижу - ты злишься, что тебе жениться на мне пришлось. Я все понимаю, ты бы никогда этого не сделал по доброй воли, а только ради меня, чтобы подонки отстали. Ну, прости, прости… Можем считать, что все было как в спектакле, не настоящее. Ты благородно поступил, но не обязан дальше так себя вести, я имею в виду потом, наверху… У тебя, возможно, будут другие планы. Без меня. Я не буду мешать.
Лика горько плакала, размазывая по лицу соленые капли, а нависавший над ней Ледяной изо всех сил пытался понять, что именно девчонка ему опять предъявляет. Какие новые косяки за ним обнаружились!
— Ты скажи четко – как муж я тебя не устраиваю или что? Лакиса, я терпеть не могу бабское нытье, я сейчас буду очень злой и есть только пара способов меня успокоить, возможно, тебе ни один не понравится.
— Ну, я же хочу, чтоб ты знал…
— Чего знал? – заорал Рок, приподнимая Лику за дрожащие плечи.
— Если хочешь считать наш брак фиктивным… я... - Лика тяжко вздохнула и выпалила на всю комнатушку, - я не могу тебе помешать так думать!
Мужчина взвыл настолько отчаянно, что малыш-гомоцефалус ломанулся от двери камеры, так и не дождавшись угощения, на которое немного рассчитывал. А Рок между тем втолковывал белобрысой дурехе, дрожащей в его руках, прописные истины:
— Трика моя! Я мало что понял из твоей болтовни, но скажу одно: честные бродяги женятся один раз и расстаются с супругой только по очень серьезному поводу. Хочешь ты или нет – теперь мы вместе, а попробуешь меня опозорить – шею сверну! Понятно?!
— Ага! - пролепетал «зараза из Дейкос» и вдруг счастливо улыбнулась.
Этот странный переход от слез к радости мог снести "крышу" кому угодно. Следующие пару минут парочка неистово целовалась, стоя у мойки, а потом девушка оперлась руками об ее мокрый, холодный край и задрала на себе рубашку, пока мужчина расстегивал туго натянутые спереди штаны и пристраивался сзади максимально близко.
Бедняга гомоцефалус теперь уже с интересом прислушивался к странными звуками, доносившимся из-за дверей камеры, откуда тянулись также дразнящие запахи хлебных крошек. Большой мужчина тяжело дышал и порой даже мычал, а маленькая женщина протяжно стонала и всхлипывала. Отчего же людям не спариваться, если у них достаточно еды и сил…
Голодный Шнырек в который раз за утро деловито почистил лапками свой длинный хвост и с тоской припомнил зеленые заросли Габа, а вместе с ними и первого хозяина, который щедро кормил его молоком с шоколадными шариками.
Вот бы случилось чудо и Малби забрал его обратно к себе, очень уж не хотелось служить большому злому мужчине, похитившему его у доктора, тем более от вора несло гнилью, и он часто бил Шани. На самом деле гомоцефалуса звали именно так, но за сорок дней днища он привык откликаться на кличку Шнырек.
Глава 29. Нападение
Вскоре Лика поняла, что супруг ее является больше человеком дела, нежели слова. Сидеть взаперти и страдать о своей горькой доле Ледяной просто физически не умел. А потому, смачно утолив мужскую потребность в женской ласке, воодушевленный кардарианец отправился изыскивать возможности отправить краткую шифровку на «Хетту», всего-то пару фраз, одна из которых точно могла сравниться с непристойным выражением из земного лексикона.
Свою несколько утомленную жену Ледяному пришлось закрыть одну в камере, так будет спокойнее для всех. Рок быстро наведет справки, попытается договорится об оплате за доставку письма и тут же вернется.
Проводив своего мужчину на судьбоносное мероприятие, Лика попыталась тщательно промыть под краном спутанные волосы и постирать кое-что из интимного гардероба. А чем же еще заняться? Ни телевизора, ни Интернета, ни глянцевой литературы, даже поговорить не с кем, пошутить, посмеяться…
«Да уж, попали мы в переплет!»
Наконец устав бесцельно шагать по маленькому помещению, Лика попыталась выглянуть из зарешеченного квадрата дверного оконца в тускло освещенный коридор. Так и есть – странная обезьянка топчется на своем посту у противоположной стены, наверно, ждет угощения.
— Эй, зверушка! Иди сюда, - позвала Ковалева, постукивая по дверному металлу костяшками пальцев.
Но Шнырек сразу заметил человеческую самку и сам охотно подскочил к ее камере.
— Прости, дружок, нечем тебя угостить, - виновато объяснила Лика, - впрочем, я не доела кусок этого деревянного сухаря. Будешь?
Бедняга гомоцефалус от радости обслюнявил себе впалую грудь, пока на лету в прыжке ловил скромный остаток человеческого завтрака. Немного утолив голод зверек, преисполнившись благодарности, сразу признал в Лике добрую хозяйку и станцевал перед дверьми сложный танец, состоящий из подскоков и мелких перебежек. Лика смеялась, хлопала в ладоши и подбадривала «забавную мартышку», радуясь внезапному развлечению.
Каково же было удивление Ковалевой, когда через короткое время Шнырек принялся повторять ее реплики, в точности копируя интонацию землянки. Скуки как не бывало, Лика так увлеклась игрой, что не расслышала, как в конце коридора раздались чьи-то тяжелые шаги. Первым заметил опасность гомоцефалус, он жалобно что-то пропищал и мигом удрал в темноту тюремного коридора, противоположную приближающимся шагам.
Не на шутку встревожившись, Лика с трепетом ожидала появления в зоне своего обзора обладателя столь массивного тела, искренне надеясь, что так уверенно и быстро может ступать только сам Ледяной. Когда в дверное окошечко заглянули красноватые глазки рогатого биска, девушка в ужасе отшатнулась от своего наблюдательного пункта, однако успела довольно внятно пролепетать:
