— Правда? Я тебе нравлюсь? А я боялся, что ты и говорить со мной не захочешь.
«Вообще-то мог бы ко мне на «вы» обращаться, я ему не подружка. Тоже мне — наивная непосредственность!»
— Почему же не захочу? У меня такой злобный вид?
— Нет, ты прекрасна!
Мы рассмеялись оба, почти одновременно. Я — от обилия комплиментов, а он, видимо, за компанию со мной. И все же, какой милый парень! На Земле бы по такому обаятельному «культуристу» куча девчонок сходила с ума.
— Когда ты приехал? Лоута видел с утра?
— Мы разминулись, к тому же он ждал меня позже.
— А девушка?
— Какая девушка?
— Ну, ты спросил… я услышала случайно…
Ой! Кажется, я начинаю понимать и сама едва ли верю в свое предположение. Этот мужчина не может быть сыном Шалока, просто нелепица какая-то. Парень выглядит едва ли младше меня.
— Скажи, пожалуйста, свое имя.
— Гордас. Разве отец не говорил обо мне?
— Говорить-то говорил, но зачем было так безбожно врать! А сколько же тебе лет, милое дитя?
— Почти тринадцать.
— Прекра-асно! Лучше не бывает. А позволь узнать, в таком случае, сколько же лет твоему папочке?
— Недавно исполнилось тридцать.
— Ага! Это такая местная шуточка? Ты издеваешься надо мной?
— Зачем мне так поступать?
— Сколько же у вас дней в году?
— Восемьсот… А что, в Дейкос другой отсчет времени? Ты мне расскажешь, мия?
— Так. Давай сразу договоримся — ты зовешь меня Соней, ладно? Мне будет проще, а насчет ваших «титулов» разберемся позже… сынок. Это понятно?
— Хорошо… Соня.
И вот чего он радуется! Глаза блестят, улыбка до ушей. Теперь я и сама вижу, что он похож на Лоута, поначалу меня ввели в заблуждение светлые волосы и зрелая внешность. "Тринадцать лет!" Подумать только, каким великовозрастным дитем я обзавелась безо всяких хлопот. И оно мне надо?
— Вот что тебе так смешит, скажи?
— У тебя сливки размазаны по щеке, можно я уберу.
Не дожидаясь разрешения, Гордас наклонился ближе и провел пальцем по моему лицу, а потом вдруг облизал свой мизинец. Я немного растерялась от его действий. Это был довольно интимный жест, даже несколько бесцеремонный. А еще почему-то стало горячо в груди, и по ногам разлилась странная слабость.
У Гордаса выразительные темно-синие глаза, как предгрозовое небо или далекий космический простор… И губы… Четко очерченные, нижняя будто немного припухла. Новый вопрос парня вывел меня из состояния некоторой прострации:
— Хочешь сок? Почему ты больше ничего не ешь, я тебя чем-то расстроил, ты иначе меня представляла, да?
— Все в порядке, Гордас. Все хорошо. Я просто боялась, что придется с тобой нянчиться, а ты будешь плаксой.
— Я? Нет. Мужчины не должны плакать. Хотя и женщины тоже. Не должно быть таких причин.
— Совершенно с тобою согласна… малыш.
На душе у меня стало совсем легко. Вот оно как обернулось. Нет никакого угрюмого подростка, а есть интересный симпатичный мужчина, с которым я запросто подружусь, даже сомнений нет.
— Почему ты зовешь меня малышом?
— А почему отец говорил о тебе, что ты мальчик?
— Так он прав — я же не девочка!
— Да, но ты уже взрослый дядька, ты меня выше и здоровее — ребенком тебя уж точно назвать нельзя. Я просто хочу понять, зачем Лоуту нужно было было выдумывать.
— Отец не солгал. Только вернувшись с Маракха, я буду считаться настоящим мужчиной.
— Удивительно! А если ты туда не поедешь, до старости будешь мальчишкой, да?
— Я сын солдата, Маракх ждет меня. Это неизбежно.
— Ну, понятно, преемственность поколений и все такое… И скоро ты уезжаешь на свои испытания?
— Когда начнется сезон ветров, через шесть десятков дней.
— Понятно! А сейчас у тебя каникулы? То есть отпуск перед службой в армии, я так это понимаю.
— Наверно, так.
Он тряхнул своими белокурыми локонами, и я заметила среди них одну пепельную прядку.
— Волосы у тебя шикарные, конечно, любая девчонка бы позавидовала. Это же твои натуральные или тебя покрасили?
— Мои… Да, мои. Но их обрежут, когда я полностью потемнею. Это уже началось.
— Ага. Можно потрогать?
Он вел себя настолько естественно и непринужденно, казался таким доброжелательным, что я не могла не утолить любопытство, пропустив несколько его белых прядей сквозь пальцы.
— Мягкие словно перышки. Жаль, что они изменят цвет. А почему такое происходит?
— Это знак взросления. Пройдет время, и я снова стану белым, правда, до этого события еще далеко.
— Какая странная у вас физиология… Или ты один имеешь особенность играть с цветом волос?
— Почему же один? На Марионе каждый мальчик рождается с белыми волосами, становится темноволосым мужчиной и ближе к преклонному возрасту вновь обзаводится серебристой шевелюрой.
— Обалдеть!
— Что означает это слово? Я хочу тебя понимать, твой модулятор языка хорошего качества?
— В смысле «модулятор», ты о чем?
— Обычно его размещают вот здесь, прячут под волосами. Ты позволишь мне посмотреть на твой?
Наконец-то я сообразила, что именно Гордас имел в виду и, повернувшись к нему спиной, сама начала нащупывать крохотную выпуклость у линии роста волос. Скоро к моему затылку прикоснулись теплые мужские пальцы.
— Его нужно заменить как можно скорее, модулятор едва держится и может в любой момент отказать.
— И что же делать?
— Я свяжусь с Лоутом, он привезет к ночи последнюю версию или можем с тобой прямо сейчас съездить в город и получить новый. Я сам его установлю.
— Давай лучше подождем твоего отца. Хотя я не против покататься на летмобиле. Это просто фантастика! Гордас, у нас же такого транспорта еще нет.
— Расскажи о своей планете! Я мало знаю про Дейкас. Только тот факт, что это соседняя звездная система, населенная людьми.
Заболтавшись, мы не расслышали тоненький писк за дверями, хорошо, что Рин была начеку, она-то и приняла посылку из Эмпоцентра.
Я присела на корточки перед объемным свертком, погладила рукой плотную бархатистую ткань, в которую был упакован мой заказ… На глаза невольно навернулись слезы.
— Знаешь, Гордас, я могу тебе даже показать кусочек моей родины. Только давай сначала отнесем его наверх. Да, стой же ты, подожди! Я тебе помогу, я знаю, какой он тяжелый, стой…
